Серая «Белая гвардия»?..

Автор: bjakinist. Ругают, ругают «Белую гвардию» С. Снежкина, обзывают «серой», подозревают в заказушности, мстительно сравнивают с «Днями Турбиных» В. Басова.

То в расчет не берут, что работу Снежкина на две серии сократили, что в основе басовской ленты — пьеса, то есть драматургически вещь гораздо более цельная, чем инсценировка романа силами супружеской пары фантастов.

Похоже, С. Снежкин сознательно (и, на первый взгляд, в ущерб своему детищу) спорит с басовским фильмом. Там — уютное, чуть сладенькое любование героями, этакий «Вишневый сад» белого движения. Здесь, у Снежкина, от топоса «Дома» как сосредоточия мира, гармонии (и шире — уходящих гуманности и культуры) следа не осталось. Главная (крамольная по тем временам) идея «Белой гвардии» — интеллигенция есть лучшая часть русской жизни — у Басова проводится в лоб через череду благолепных образов при уютном мерцании камелька. Снежкин выводит героев на улицу, показывая, что она, эта «улица», с ними делает (сделает и теперь?..), как топчет мужицкими сапожищами эти «цветы запоздалые». Бессмертные (по-Басову) культура и человечность растекаются у Снежкина безвозвратно кровавыми лужами.

Теперь же — о «главном», о кастинге. В каком-то раздражении Снежкин соглашается: да, староваты для героев Булгакова его актеры, но поди найди хороших в России в возрасте «до тридцати». Ой-ли! Две бесспорные, на мой вкус, удачи сериала — молоденькие Н. Ефремов (Николка) и С. Брюн (Лариосик) могут пристыдить маститого режиссера. Мне-то кажется, именитые привнесли в свои роли не только опыт, но и штампы. И даже когда они пытаются не «играть», а «жить», убеждает не до конца — «наигрывают», особенно в первой части. Жилистая и вовсе необаятельная здесь К. Раппопорт (Елена), простоватый, раздражающе совковый М. Пореченков (Мышлаевский), лишенный всякой харизмы Е. Дятлов (Шервинский).

Главное — не создается ансамбля. Порой кажется, перед тобой прообраз близкой уже коммуналки с понапиханными в нее совершенно чужими друг другу и мало симпатичными зрителю людьми.

В какой-то момент, во второй части, каждый из них осуществит свой впечатляющий, хоть и минутный прорыв к подлинности, но груз сработанных в других сериалах ролей явно их тяготит…

Не берусь сказать это о К. Хабенском (А. Турбин). Также не способствуя ансамблевости, оставаясь, как и все главные здесь, наособицу, свою уже поднавязшую в зубах белогвардейскую типажность он разбавляет тонкой игрой. Он почти единственный, кто пытается показать изменение образа от вполне корректного доктора «над схваткой» до раздавленного, смятого в этой схватке потерянного маленького человека.

На огромном сериальном пространстве больше главных персонажей запомнились эпизодические. Собственно, через них-то, эпизодических, режиссер досказывет то, что не случилось полно выразить через главных. Замечательно хороша И. Скобцева (мать Най-Турса): несколькими фразами актриса передает целый характер, человека чести и долга, своенравной носительницы дворянской культуры. Ф. Бондарчук (диверсант-футурист Шполянский) до комичного похож на прототип булгаковского персонажа — известного литературоведа В. Шкловского. Но эту комичность тотчас забивает образ зловещего проводника завтрашней беспощадной и бестрепетной «правды жизни».

Снежкин говорит нам не как хороша былая интеллигенция, а что делается с человеком в эпоху перемен. Вот почему так важны для него юные герои Николка и Лариосик. Выживший здесь (благодаря произволу сценаристов) Николка на глазах мужает, и Н. Ефремов замечательно органично передает его сперва наивность, а затем еще не осознанное самим персонажем мужание (хотя во второй части энергия естественного проживания в образе бледнеет). Лариосик в исполнении С. Брюна — не законченный уютный «ботаник», а оформляющаяся личность, еще не нашедший себя, но удивительно искренний и чистый человек. Что будет с ними, такими, завтра? — задается вопросом зритель.

Страшной, стихией жизни веет от петлюровского полковника Козыря-Лешко (актер С. Гармаш). Выродок и садист, он обобщен исполнителем и режиссером до мощного социального типажа, темной силы, которая бродит на самом дне народной души и которая всегда готова пролиться потоками крови. Этот вечно тлеющий пожар пугачевщины выглядит здесь бунтом совсем не бессмысленным. Нет, это какая-то особая, вечная, как звезды, составляющая социума и еще шире — человеческой природы в принципе. К слову, вся «петлюровская» линия, так сгустившаяся во второй половине сериала, дана полнокровно и до жути убедительно.

Прошлое безвозвратно разбито, растоптано (ключевые слова сериала — вскрик Елены о белых офицерах: «Они не понимают, что они не должны! Они думают, что должны, а они НЕ ДОЛЖНЫ!»). Новая система ценностей выглядит пугающе (тот же революционный декадент Шполянский). Человеку остается лишь уйти в свое частное существование — правда, оно может обернуться неожиданными озарениями. Почему и кажется символичным дописанный «за Булгакова» финал: выживший здесь (в отличие от романа) Алексей Турбин встречает свою любовь Юлию Рейсс (Е. Вилкова).

Мастер встречает свою Маргариту?..

Сериал делится на две художественно разнокачественные части. Если в первый вечер просмотра мы только разочаровывались, то во второй не самый пугливый зритель не мог, думаю, не увлечься мрачной правдивостью показанного, и здесь даже лезущие в глаза жовто-блокитные стяги зверей петлюровцев не читались лишь назойливой пропагандой против оранжевой революции. Нет, здесь Снежкину удалось-таки создать убедительную картину эпохи, а главное — безо всякой литературщины передать ощущения человека, в ней пребывающего.

Думаю, даже самый большой доброжелатель режиссера не назовет его «Белую гвардию» удачей на все сто, но над дежурным сериальным уровнем она поднимается весьма ощутимо. И чисто жанрово его произведение своей неровностью и очевидным для меня конфликтом не маститых, но убедительных здесь, и известных, но перештамповавших себя сериальных актеров (но в первую очередь, конфликтом между возрождающейся полноценной «киношностью» и руинирующимся на глазах сериальным «всегда в полноги») знаменует тот кризис, в котором пребывает сейчас наш телесериал как жанр. Он устал быть лишь развлекаловом, зрелищем, он готов (почти готов?..) говорить с нами и о серьезных смыслах.

Будем ждать…