Важное

Разделы

Поиск в креативах

Прочее

Литература:: - КолоВбок

КолоВбок

Автор: ГринВИЧ

[ принято к публикации 00:32 20-03-2012 | Лидия Раевская | Просмотров: 1789]

Справа, из-под восемнадцатилетней молоденькой печени Коли Поскребышева, радость пульсировала — слева, из сердца, изливалась решительность. Все нутряные движения соединялись примерно посередине Коляни в одну боевую молекулу, которая замирала под ложечкой. Хоть и тянуло мальчишку непонятным предчувствием, но только внимания на это Коля не обращал: общий план ситуации сообщал новизну ощущений и свежую участь.

Вы бы смогли, например, из дома ватрушечного, уютом пропахшего — да в армейскую жесткую сныть?
А Коля ушел. Ушел, потому что характером сделался борз, и тихим упрямством вскипел — так решительно двинулся, что сам до поры не поверил.

От бабули с её удушающим пылом заботы о Колиной благости. Раньше думал: не сможет отчиститься от запечной опеки, слабел под напором – так ведь жалел прародительницу! И деда любил, пускай бы старик излишне зудел воспитанием. Правда, напирал на иное — учил, как в мужском и конкретном участвовать, и другие советы давал по мелочи. Рассказывал про суровых людей и страшное время, когда лично с товарищами колыхал континент до Берлина, танком пахал и Европы, и Азии даже — с неимоверною силой.

В такие моменты Коля буравил глазами ковер на стене и вздыхал в унисон, будто бы тоже – помнил. На самом-то деле завидовал богатой истории и огорчался тому, что зря это дед разошелся в своем назидании. Ведь Коля не отморозок какой, а человек понимающий, чтущий и с уважением редким к военным событиям.

Напомнить, что историю слушает три тысячи уж восемнадцатый раз, внуку было неловко. Признаваться, что он, Николай, тоже герой в виртуальной игре, Капрал Кейн и ваще, не хотелось. В довершение всех несерьёзностей личности Коля имел нелады с физкультурой, и в реальности мир выручался другими солдатами – словом, полезности в парне не проявлялось как будто ни капли. А как показать её, Колька не знал.

И, когда принесли повестку, он не спрятался. Во-первых, служить пустяки – год. Во-вторых, опыта жизни прибавится, да и вес растрясти не мешало бы. Да и к чему отступать, когда шанс появился сделаться Кольке Поскребышеву, епт, мужиком...

«Это, ребята, не геймером пот проливать, — разослал Коля в Твиттере, — надо реальную жизнь проживать, пацаны» Печатал и явственно чувствовал, как матереет, патриотическим духом растёт.

«Вроде бородка посильнее взошла? – сам на себя улыбался Коля, — … да некогда с вами мне, несмышлёныши, в армию пора собираться, ха-ха»

А если по-честному, то парень не слишком вникал, какая планида планирует на округлую голову. Бабушка — эта армией сильно пугала, плакала даже, но волнения во внуке не сделала. Дед выслушал новости с большим уважением, налил коньяку, взялся советовать, и Коля на равных уж спорил, не тушуясь своей бесполезности. Вылупляясь по ходу беседы хоть и в желторотого, но уже за Россию — бойца.

Таким покатился Коля Поскребышев в неизвестные дали, а если точнее – в тайгу. В щедро приправленном пылью вагоне, светясь добротой и открытостью, с огромным пакетом домашней еды. Полон был Коля наивной решительности, искренней веры во всю справедливость на свете, в полезность свою боевую на благо России, единственной родины.

***

Ребята в плацкарте случились чужие. Из местных в вагоне Коля оказался один – остальных погрузили в соседний. Удивительно вышло.
.
- С Вязьмы, — сказал ему самый худой и ушастый, — Зайцев Денис. Есть у тебя? А то мы выжрали всё.
Честно сказал, обозначив лишения.
Лицо у товарища Зайцева было и впрямь измождённое, с позабытым прыщом на носу, из левой щеки его сиротливо торчали шерстины, две штуки. Очки на лице находились залапанные, от странного равнодушия хозяина к свету, да и миру, наверное.
- Мне бабушка кучу еды навалила! — выпалил Коля, и услышал обидное ржание. – Чего вы смеётесь-то?
- Ты к нам из детского садика, что ли, — спросили по-взрослому, — бабушка-шмабушка. Лучше бы водки дала. Как ехать собрался, пирожковый фанат?
Коля смекнул: дедовщина, кажись, нарождается!
И потому возразил примирительно, с юмором:

- С мясом пьяных бычков, конспиративная версия! Старшина не запалит!
- Я с капустой люблю, — Зайцев подвинулся. – Садись, доставай свои версии. Делать нечего, заценим домашнюю пищеньку. Мы-то сухпай на бухло давно обменяли. Травы тоже нет?
- Нет,- сказал Коля, — я вообще не курю. Да и отобрали бы на пункте.
- Ясно. Ботаник лирический, — этим и обозначили Колю. Но пакет от торопливо враставшего в общество радостно приняли, и больше не задирали.
Потому что понятно с порога: прочно запекся парнишка в домашнем гнезде, так, что ни горя, ни трудностей в жизни не понял, милицейским застенком не тёрся, и беды глубоко до себя не пускал. Сберегала, наверное, пацанчика вкусная корка заботы родственной жарки; предохраняла от темных волнений наивную душу.

У таких вот «Колянов» беды по мелочи: в пятом классе побили, в девятом часы отобрали. Только это рабочие, нужные для сочетания с обществом случаи, а вовсе не горе.
Колька тоже смекнул: Заяц этот — рентген. Перед такими юлить и фантазией топорщиться дело бессмысленное, усугубляющее.

Так и поехали, осторожно знакомясь. Поначалу поговорили о будущем, об оставленных дома, с хвастаньем и поеданием свежего. Дальше устали, потому как любое безделье в дороге выматывает: да и « навсухую не штырит» (так Зайцев сказал). В вагоне тоскливо висела истома надзора: не уставая, шнырял по вагонам патруль, зловеще мелькало начальство по прозвищу Чёрный Майор.
Его опасались, тихо кроя искусно припрятанным матом.
- Вечно вынюхивает, — сказал Коле Зайцев. – Чувствую, мутный мужик.

На третьи сутки Коля стал жить через уши, питаясь рожденными пыльным вагоном дискуссиями: удивлялся и грубости излагаемых сведений, и чуждости их своему организму. Молчал, открывая всю никчемность домашности, чуя наивность героических грёз – призывник подобрался суровый, скептический. Понимал Николай, что вливаться придется не силой, а интересным рассказом и юмором. И дождался: заговорили про медкомиссию, про то, сколько стоит откос, и почём заболеть не смертельно, однако с гарантией.

- Я свой вес только там и узнал, — вступил Коля, — вообще медкомиссия страшилка какая-то. Один меня там до полусмерти затискал! Живот как тесто месил, во все дырки заглядывал, даже неловко было. А потом еще на анализы отправил какие-то трудные..
- Может, ты болел тогда чем-нибудь, — сказали ребята, — тебе, мож, отсрочка корячилась! Мог бы с призыва отпрыгнуть.
- Да нет, я здоровый, — обиделся Коля, — у меня кровь очень редкая, четвертая группа. Доктор, как выяснил, сто анализов дополнительно взял. Мол, мало ли что со здоровьем, переливание там…

Но никто не ответил. Колина исключительность повисла в стучащем безмолвии, как вагонная пыль, но и ту уже было не разглядеть в тусклом свете.
Припомнился Доктор, звероватый какой-то: будто поймали его в дремучем лесу и посадили в медицинский халат, и оттуда, из клетки крахмальной, он к Кольке принюхивался. Улыбался, как скалился: верхняя губа нервно к носу ползла, страшновато подёргиваясь. И осматривал странно: ощупывал Колю с удвоенной яростью, после чего резко отпрыгнул в комиссию, бумажками зашелестел. А потом говорит:
- Замечательный вы призывник. Наследственных заболеваний нет?
- Нет, — удивился Колян, дрогнув брюшком, — а в какие войска меня? Я просил в танковые.
- В пехоту, — сказал ему Доктор, — психолог отметил: рассеянный. Да и зрение подкачало.
Коля расстроился, чуть не до слёз. Дед зверя водил, всю войну пропахал … а он, значит, опять в арьергарде. Унизительно это, пехота.

Соскучившись в вязких предчувствиях, Коля с полки сползал, ходил по вагону, рассматривал будущих сослуживцев – вдруг улыбается кто? Искал человеческой радости в лицах, но парни мучительно, истово жмурились, сном запасаясь: на службе уже не поспишь. Кольке совсем не спалось — катился по рельсам со всеми и многими, а в душе все же сам по себе. От безделья полезли крамольные, страшные версии будущего, но твёрдо сметал Николай грусть-тоску, и бодрился: будет день — будет песня, а там поглядим.

Так, одиноко болтаясь по мерно стучащему коробу, закатился Коляня к майору.

***
Личность начальства к тому времени была примелькавшейся. То ли слегка не везло, то ли графики жизни у них совпадали, только плотное тело майора шевелилось в каком-нибудь темном углу каждый раз, когда Кольке случалось иметь дефиле по вагону. Как будто следил.
Выглядел Чёрный медвежисто, увальнем. Сам не старый, а лицо все равно скуповатое, скучное, глаза тусклые, косо посаженные. Ехал один, в проводницком купе, а сейчас он возник перед Колей, закрыв ему путь от поездного титана.

Коля, привычно напрягшись при виде начальства, сочинял лихорадочно: как бы не выглядеть перед суровым майором прогнувшимся поездным элементом, ибо попался он в узком проходе с букетом горячих стаканов. Как шестерка какая-то, эх.

Что за беда, страдал Коля, притёртый майорской грудиной, постоянно позорюсь, хоть бы раз получилось представить себя как-нибудь положительно…

- Что, призывник, не спится?
«Хоть бы подвинулся!» — подумал с тоскою Коляня, однако, устыдясь подозрений на руководство вагона, лучисто спросил:
- Здра-жлаю, товарищ майор! Хожу, дело ищу! Ребята заснули, поговорить не с кем даже. К Бикину подъезжаем?

- То-то и оно, — сказал Чёрный Майор. – Чай кому, если спят? Что вы здесь делаете?

- Так на утро, — воскликнул хозяйственный Коля, — спят они, точно. Я-то спать не могу, волнуюсь как-то.

Чёрный Майор посверлил его странно глазами, и приказал:
- Входите ко мне, пообщаемся.

Дальше ночь пошла криво, качаясь, как пьяная удочка, хоть и началась по- мужски. Чёрный Майор оказался молчаливо-внимательным, водки сразу налил для «расслабьтесь, Поскребышев». Колька немедленно выпил, пускай Заяц завидует!
Спрашивал Чёрный Майор осторожно, кивая- поддакивая, только глаза у него какие-то скучные были, будто стеснялся чего-то, побаивался. Сам-то не пил.

Всего ничего и хлебнул призывник, но кровь разошлась до того, что печали, что нажил за жизнь, стали из Кольки, как зверьё из тумана, выпрыгивать. Замахали Колянины страхи суетными лапами, и потому изъяснялся он многословно, торопливо и сбивчиво. Одурманенный, заговорил по-домашнему, словно деду на кухне жаловался; не боялся уже, что прищучат за несуразное изложение мыслей:

- А что за часть, товарищ майор, как к новобранцам? Расскажите пожалуйста, это важно. Я бы бабушке смс-ку послал, успокоил. Сам-то я не скучаю, не думайте. Да что год, товарищ майор, только калашников разбирать-собирать научишься. А марш-броски у вас часто бывают? А ботинки дадут, или в сапогах придется?!

Чёрный Майор на всё соглашался, двигал беседу в иное:
- В личном деле написано, ты сирота?
- Мама с папой погибли, я тогда маленький был, не запомнил. А знаете, товарищ майор, мне нужно деду письмо накатать, ну, нормальное. Он считает, что в пехоте служить несолидно. Скажите, что мне ему написать?

«Что-то я странно пьянею, что значит — опыта нет», — пунктиром давала понять голова.

Не вдаваясь в ответы, завернул призывник на тропинку мечтаний о будущем, про Автодорожный, на который деньжат не хватило, но это пустяк! На автомойке работал — немного, но на чаевых набегало. Неа, девушки нет, в интернете с одной переписываюсь, из Новосибирска, в скайпе сидим. А интернет у вас в части есть?

- Нет ничего, — неожиданно резко ответил Майор. — тайга, глухомань. Выпей еще.

Но Колю без дубля вело. Уже опустился рубильник надуманной радости, и замкнулась цепочка беды, чёрным током врастая в сознание – привет, рядовой, вот и житуха настала…

Колька расплакался.
Не сдержался по- детски излиться в жалостный трафик сочувствия, предоставляемый Богом, Мегапровайдером тех человеческих душ, что испуганы жизнью в отрыве от родины- бабушки.

Оглушенный напитком, не слышал, как Чёрный Майор позвонил по мобильнику – тихо слезы точил призывник, бодая столешницу. А потому глубоко, словно нож в размягченное масло, вошла в одурманенный мозг майорова хрипловатая речь:

- Что ж ты домашний какой, — загудел над ним голос, — ты хоть дрался по жизни, Поскребышев? Хочешь, ударь меня?
- Заче-е-ем? – вперемешку с соплями промычал призывник, — я же вас глубоко уважаю, товарищ май-о-ор. Я…ик… с людьми добром расхожусь.
-А ты возьми и ударь, — зло захрипел, — сам ударь, или я тебе сам сейчас врежу. Дашь мне сдачи… мне, глядишь, полегчает. До тебя все дрались. Все дрались до тебя, кто как мог.

Чёрный Майор, данный Всевышним модем-проводник, теперь колыхался напротив, изменившись лицом, будто мучаясь. Удивлённый Коляня пытался всмотреться – но Майора внезапно закрыло густым вязким паром. Таким, какой валит из разорванных холодом теплоцентралей. Колька почувствовал, как кренится вправо, и удержаться не знает возможности. В тоске и испуге потянулся к Майору, полез, точно жадный телёнок до матери – достал — таки, крепко вцепившись в жестокую ткань камуфла на груди. За шею обнял и пополз, ослеплённый, по майорову телу, за каким-то спасением….

Чёрный Майор тихим-тихим вдруг стал. Словно каменным.

Вон оно что, понял Коля. Вот почему мне так плохо…

Последним усилием стряхнул с себя смертную скуку, ту, что шептала ему по уставу заснуть и смириться. Замотал головой, замычал и боднул неподвижного идола.
- Товарищ майор, а … зачем? Что я вам сделал?

Схватился за ноги майоровы, хоть тело валилось в пространство, в блаженную тьму… не сдаваться. Выбраться нужно отсюда, из купе, от майора, на воздух. Бежать!
Выпрыгнуть прямо на рельсы, еще не остывшие, чтобы по ним — домой, навсегда…

- Помогите, — тонко воскликнул, пытаясь ползти, — пацаны, помогите, — всхлипнул и мёртво уткнулся в проход.
- Что ж ты хороший такой, — глухо сказал и Майор.

***

Тело повесившегося вроде бы призывника сняли с ночного в Бикине. Домой Коля приехал спустя пару недель, в закрытом гробу, зашитый от горла до паха большими стежками.
Гроб не казался тяжелым, скорее, как школьный пенал: в теле не было крови, не было печени, почек и драгоценного юного сердца. Деду, сумевшему не отступить от раскрытого ящика, объяснили, что – так полагается, иначе бы не довезли.
Целовать на прощание оставалось немного и много: как будто улыбку на добром, наивном лице.
.

Впрочем, Коля знал свою тайну. Он понял в тот миг, когда, чудом осилив залитый в здоровую вену наркотик, проснулся. Лихорадочно сделав повторный укол, похожий на рыжего лиса хирург громко выхаркнул правду, открывшись во всей простоте запредельного мрака реальности. В напавшей на мир тишине Лис сказал на прощание Кольке:

- Ну-ка спи, колобок. Целым ты части зачем? Служи по частям, солдат.

Теги:

Комментарии

#0 00:37 20-03-2012Лидия Раевская

Богат сегодня день на Литературу

#1 00:42 20-03-2012Григорий Перельман

Ишь ты каку чернуху заслал товарищ

#2 01:10 20-03-2012ГринВИЧ

Лидия, йа сильно целую ручки или че хотите там
сапоги могу, мне похуй.
Тока роскас называлсо КолоВбок, можно сделать ченибуть с этим, не

#3 01:14 20-03-2012Лидия Раевская

Простите меня великодушно, это я название исправила. Думала, там опечатка. Сейчас верну

#4 01:20 20-03-2012ГринВИЧ

спасибище, так оно поглумливей, погорше как-то

#5 01:22 20-03-2012Лидия Раевская

Куда уж горше-то? Я, вон, ажно побежала спящую сыну свою целовать в макушку. Ужасов-то на ночь начитавшись

#6 01:27 20-03-2012ГринВИЧ

ну вот хотьбе ради этого стоило карябать
спасибо за рубрику

#7 01:29 20-03-2012Лидия Раевская

Тебе спасибо за хороший текст. У меня второй день глаз радуется: пять Литератур практически подряд. Я аж всхуднула от эмоций

#8 01:37 20-03-2012ГринВИЧ

весна она всегда полна слегка гешефтов и говна, а в этот раз весна дала сверхпохудение бедра
Лидия, берегите себя,
ваш.

#9 08:31 20-03-2012Прекрасный дилетант

Изяшно, канешн, написано. еще больше меня оччч порадовала милая переписка великой Лиды и афтара, но все ж-поясните мне горемышному и глупому-че произошло?

#10 09:35 20-03-2012Шэнпонзэ Настоящий

Нахер такие сложности с мотострелковыми войсками? Чо мало спецвойск штоле, где можно спокойно себе на запчасти пацанов разбирать, а родителям писать что погиб при исполнении. Не продумана схема.
А написано хорошо, хуле.

#11 10:01 20-03-2012Mika

Очень жалко Колю.
Бабулю и дедулю.
И вообще всех.

#12 10:27 20-03-2012херр Римас

ой каг классно написано!

#13 10:50 20-03-2012Sparky-Uno*

Ничо таг. Страшненько. Тока Родина — с большой буквы.

#14 11:49 20-03-2012твёрдый знакЪ

тихий ужас

#15 13:28 20-03-2012Рыцарь Третьего Уровня

Добро написано. Понравилось

#16 13:49 20-03-2012КОЛХОЗ

ето в самом деле было, непомню с каково города был пацан также раскатали.

#17 14:49 20-03-2012Fairy-tale

всплакнула. клевый рассказ.

#18 17:00 20-03-2012ITAN KLYAYN

жесть

#19 17:08 20-03-2012Честный Казах

После того как майор поинтересовался бабушкой-дедушкой, налил водки, а еще и предварительно натыкался на мальчика постоянно в вагоне, я уж грешным делом подумал, что он какой-то сексуальный маньяк, хотел развратить наивного юношу с вкусной коркой заботы родственной жарки. Хвала Яхве, хотя бы не ахтунгом закончилось.

#20 17:15 20-03-2012Марычев

сейчас на сборном пункте в форму переодевают,

#21 18:22 20-03-2012Игорь Пластилинов

охуэнно. пробрало до пят. поначалу сложновато как то шло. но потом на отлично. карочи песдато. автору респект.

#22 21:21 20-03-2012дважды Гумберт

брр. мракота. сильная вещь.

#23 14:04 21-03-2012SF

жалко мальчега.
тоже, кстати, думал, что майор его растлит сначала.

#24 14:58 21-03-2012ГринВИЧ

хуясси, друзья, про розврат-то я не думал
канва шилась такая, что пацана с медкомиссии запасли, а потом присматривали. Случай да, имел место, но не доказать нихера — значит, не было, кк сильно разумные говорят.
пока сказкой вот.
Спасибо за реплеки всем

#25 17:00 21-03-2012Честный Казах

можно было бы в принципе сначала выебать, а потом уже на органы… но это уже на любителя канешна

#26 17:01 21-03-2012Честный Казах

хотя круче было бы канешна сначала на органы, а потом уже выебать…

#27 02:15 22-03-2012Медвежуть

Гат ты ГринВИЧ. Тока я вчера настроился завязать бухать (хотя бы до шаббата), но решыл по дороге с работы зачесть твои каляки. Ну и конечно два по двести и тэдэ. Последствия предсказуемы.

#28 03:47 22-03-2012ГринВИЧ

с бухихъ в чипках оргономе не берут, все остальнойе вполне переживаемая шляпа

#29 05:11 22-03-2012Дымыч

пойду-ка почитаю тебя, автор

Комментировать

Еше свежачок

20:59 16-11-2024

Шаня Помазов

Должно быть не так

[2] [Литература]

Люблю в одеяние мятом
Пройтись как последний пижон
Не знатен я, и неопрятен,
Не глуп, и невооружен

Надевши любимую шапку
Что вязана старой вдовой
Иду я навроде как шавка
По бровкам и по мостовой

И в парки вхожу как во храмы
И кланяюсь черным стволам
Деревья мне папы и мамы
Я их опасаюсь - не хам

И скромно вокруг и лилейно
Когда над Тамбовом рассвет
И я согреваюсь портвейном
И дымом плохих сигарет

И тихо вот так отдыхаю
От сытых воспитанных л...

[дальше]

18:27 16-11-2024

Петро Залупа

Девочка - Лето

[2] [Литература]

Пацифистким светилом согреты
До небес заливные луга
Беззаботная девочка - лето
В одуванчиков белых снегах

Под откос — от сосны до калитки,
Катит кубарем день — карапуз,
Под навесом уснули улитки,
В огороде надулся арбуз

Тень от крыши....

[дальше]

17:27 14-11-2024

Александр Сидоров

Ихти.

[1] [Литература]

Ichthys
Из жизни элитки.

Как-то поздней золотой осенью покушал Ихтиандр бычков в томате из консервной баночки и отравился – маялся-маялся животом да отрыжкою, а жена-якутка ему и говорит: «Надо, Ихти, шамана позвать, однако»....

[дальше]

12:43 14-11-2024

Сказочник Емеля

О мышах и людях

[2] [Литература]

У нас появляется военная проза. Недавно читал книгу «Велеса» с его рассказами. Добыла её моя жена и осталась в полном восторге. После чего в мой адрес посыпались замечания: слава Богу, есть, с чем сравнивать!
– Вот видишь, у него как всё подробно написано!...

[дальше]

09:09 13-11-2024

алексей чудинов

кал должен украшать

[6] [Литература]

был бы я мохнатым лосем,
аккуратный, ровный кал,
я раскладывал меж сосен,
спину б я о них чесал,
и, мыча от сладкой боли,
долго терся о кору…
В лоси мне податься, штоли…
ну так я и говорю…
А в квартире, между прочим,
о косяк чесать - не то
и анализы не очень,
мох - отделка на пальто....

[дальше]

Главная	Авторы
Редакция	Сценарное бюро
Откровения	Заслать текст