Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Капитан Одиссеев и сыновья![]() Капитан Одиссеев и сыновьяАвтор: саша кметт В час обеда, слышу – бежит ко мне жена лучшего друга, Клавдия. Я поварешку топлю в борще, а Клавдия параллельной улицей несется. Падают под ней тела как кегли, требуют извинений. Но Клавдия глуха к стонам народа, она уже у перекрестка. С автомобильными тормозами пререкается, спорит страстно и все матом. Светофор игнорирует, водителей не замечает. Регулировщик движения в столбняке — в оскорбительной позе застыл, создал аварийную ситуацию.У меня руки по локоть в борще, спасаю поварешку. Из глубин достаю, а она уже полна жидкости, нахлебалась по самые кромки. Применяю искусственное дыхание, рот в рот, без тарелки и ложки. Сёрбаю протяжно, отплевываю в раковину. Пересолил. Нервничаю на голодный желудок, а тут сосед по стене костылем бьет, сообщает о Клавдии. Что о ней сообщать, она уже в подъезде. Скользит на шальной луже, приближается фигуристкой. В дверь не звонит, пируэтом открывает, кухню заполняет. Смотрю, как по стенам ползут рыжие локоны, вьются паутиной. В такую попадешь, не вырвешься. Жизненными соками заплатишь, усохнешь до погребального мешочка. Первым реагирует мой аппетит – рвется в форточку ускользающим сквозняком. Я его за хвост держу, еще надеюсь пообедать. От Клавдии поварешкой открещиваюсь, худею на килограмм. — Ну, и что случилось? – спрашиваю обреченно. Аппетит не удержал, поварешку выронил. Клавдия дух перевела и ведром вербальной солянки окатила. Кидает в меня слова-ингредиенты с ненавистью шеф-повара. Никаких рецептов не соблюдает, законы логики не для нее. Я напрягаюсь в дегустационном экстазе, глаза закатил, язык высунул. Рецепторы обострил, пытаюсь хоть что-то понять. Наконец, из хаоса слов выуживаю калорийную цепочку: Пропал — Три дня — Ушел в трусах. Включаю дешифратор, просеиваю словесный понос, обретаю съедобный смысл. Пропал мой лучший друг. Исчез бесследно. Подложил жене свинью трехдневным беспокойством. В исчезновении проявил несвойственную странность – ушел через балкон, в одних трусах. — В полицию заявила? – интересуюсь. — Не заявила, — шепчет Клавдия. – Мотив у меня есть. Могут подумать, что следы заметаю… «Да, мотив у тебя есть. И не один, а не меньше десятка» — А в психбольницу? – спрашиваю. Где еще найти приют трусам в тоталитарном обществе штанов. — В психбольнице была. Туда не заходил, но они уже в курсе. В случае чего помогут. Ерзает Клавдия настойчиво, табуретом трещит, сгибает его ножками. Еще немного и лишит меня последней кухонной опоры. Придется, есть пересоленный борщ стоя. А в таком положении все калории навылет, лишний вес не наберешь. — Ладно, поищем, — соглашаюсь. Хочу спасти инструмент для ожирения. – Знать бы, откуда путь начинать? — Есть ниточка, есть. Турагентство «Капитан Одиссеев и сыновья» знаешь? — Лично не знаком, но издали видел. У меня аллергия на путешествия, не могу жить без выхлопных газов. — Донесла мне тут подруга из зависти. Видела она, как мой у турагентства в трусах околачивался. Маячил там, словно на пляж собрался. Гложет меня сомнение мимолетным слухом. Не помню где, не помню когда, шлепнули мне по уху непроверенной информацией — будто, все беглые к капитану Одиссееву на корабль сбегаются, нанимаются сыновьями. Как трюмы заполнят, так на не учтенные алчными картами острова отправляются. Оттуда выдачи нет. Дипломатические отношения не в почете, семейные ценности запрещены. Решаюсь на поиски. Поищу немного для очистки совести, но без особого рвения. В таких побегах дружба не в счет. Найдешь друга, обретешь врага. Да и незачем беглому в пойманного превращаться. Вышел на улицу. Клавдию с собой не взял, в квартире оставил, не подумал о последствиях. Крадусь в сторону турагентства, подбираюсь с тыла. Там задний двор, что туристам не показывают и закрома магазина по соседству. Под ногами океан на рекламных брошюрах, дохлая рыба, многоярусные рифы тары и пьяные грузчики под парусом. Объятий не разрывают, мутную слезу моряка по кругу передают. Вклиниваюсь в цепочку, нахожу понимание. Слезу моряка отхлебываю из горлышка, узнаю про Одиссеева и трусы. — Бывают, — говорят. – Разного фасона и узоров. Все в них бегут куда-то, менеджеру по туризму на глаза попадаются и исчезают. А нам вот бежать некуда. Полная свобода… Значит я на верном пути и сворачивать не надо. Иди себе все время прямо, заходи в турагентство сквозь парадную дверь, подавай документы на усыновление. Но помни, только в одних трусах откроются тебе нехоженые тропы, а в штанах одна дорога, или в Египет, или в Турцию. Будем вживаться в образ до полного погружения. В телефонной будке раздеваюсь, одежду оставляю без маскировки. Тут безопасно. В век мобильного террора никто сюда не войдет, не прикоснется губами к черному пластику телефона с мембраной, не заметит мои пожитки. Бегу к главному входу, хочу вступить в связь с менеджером по туризму. Вот он за стеклом, возвышается Хароном, объясняет старушкам все прелести загробного путешествия. Меня сразу замечает, лукаво улыбается, но на контакт не идет. Зато старушек спускает. А тех хлебом не корми, дай только «извращенца» ударить. Злые, как грешницы-сладкоежки без сахара. У всех сумки-выкидухи, удлиняются ремешками на олимпийскую дистанцию – даже за углом достают. Забываю про друга, уношу голые ноги подальше. На вираже теряю равновесие, падаю в объятия менеджера по туризму. Затем удар электричеством, звездное небо раньше времени, судорога в паху и грохот железных дверей. Прихожу в себя на стуле. Сижу привязанный, окружен больничным кафелем. Лечебной теплоты не чувствую, ощущаю бодрящую прохладу морга. Вдруг лампа в лицо — укусила ярким вольфрамом и голос в вышине: — Пароль? — Какой еще пароль? – недоумеваю я. — Одних трусов мало. Для побега нужен пароль, — голос по капитански тверд, с ним не поспоришь. — Друга своего ищу. Пропал. Три дня как нет. К вам направился… — Жена послала? — Точно жена. — Нет у тебя больше друга, а у жены мужа. Овдовела она, — читает голос приговор. — Сгинул, стало быть, — мне почему-то не грустно. — Для вас всех сгинул, для себя родился заново… — Если честно, я бы на его месте тоже… — Будешь на его месте, тогда – милости просим! Гаснет лампа, глаза прозревают темнотой. Щелчок и снова звездное небо электрошока – лежу на созвездии Андромеды, глажу ее грудь… Как очнулся в телефонной будке, как проклинал того кто не пользуется мобильным, как возвращался домой в нижнем белье, рассказывать не буду. Не о чем говорить – вечерние сумерки скрыли мою наготу, лишили соседей стриптиза. А вот как в квартиру вошел, так сразу дар речи утратил. Клавдия спальню захватила, кухню оккупировала. Вещи переставила, придала мне статус гостя. Сама стоит хозяйкой, из борща соль выпаривает. Смотрит на мои трусы с интересом, про мужа не спрашивает. Судя по всему, с утратой смирилась, новый домашний очаг уже построила. Лицо в боевой раскраске, под вечерним платьем черные кружева. Остро осознаю неизбежность штурмующего соблазнения. Я заранее не согласен. Изображаю защитную стойку, хочу обойтись без потерь. Выгляжу глупо. Клавдия меня в осаду рук заключает и кричит боевым кличем: — Ты как лучший друг удравшего мужа, должен теперь на мне жениться! Спустя мгновение, грянул «жестокий бой» до свадебных ранений. С моральными травмами и бесконечной чередой возможных паролей для бегства. Но это, как говорится, совсем другая ироническая проза… Теги:
![]() 1 ![]() Комментарии
Еше свежачок Соседи у нас были. Бычковы. Не так чтобы двор в двор, а через напротив. Большая семья. И странная. Один Бычков страннее другого. Хотя, нет, часть из них были Ванюковы. Запутался. Это потому что старшая дочка Бычковых, Ленка, вышла замуж за Ивана Ванюкова и сменила фамилию, но не свою сущность.... Глава 21
Дождь хлестал по окнам квартиры Михаила, сливая огни ночной Москвы в мутные потоки. После встречи с Громовым и ритуального сожжения пиджака он чувствовал себя выжатым, но не сломленным. Холодная решимость, закаленная унижением и шантажом, была его новым топливом.... Когда всё детство ты донашиваешь что-то за старшей сестрой, то у тебя непременно накапливаются комплексы и тяга женскому нижнему белью. Жили мы бедно, но весело. Первым номером со всей своей веселостью отдал концы папаня. С пьяну, впрочем, трезвым он и не бывал, он влез в пилораму.... ![]() Тихо спит на скамеечке дождь
в виде капель не высохших ливней - коренной нестареющий бомж… Жизнь, как тень коммуналки и ты в ней вечный пленник гирлянды звонков с именами прописанных граждан... Дождик, сходим в ДК моряков, что закрыт был навеки однажды, окропишь ты святою мочой по пути ярких баннеров взмахи - чтоб шипели…И город чужой нас пошлет без сомнения на… .... Глава 20 Михаил чувствовал себя увереннее, когда наконец принял решение. Но, прежде чем действовать, нужен был новый союзник. Вернее, новое оружие. Его прежний адвокат, Дмитрий Павлович, после получения повестки выглядел как загнанный заяц.... |