The Kids: Гуттаперчевое детство

Автор: Комісар - Юрчик, а шо цэ ты за шкоду придумав? (В смысле: «Что это ты опять пакостишь?) -заскрипел за спиной голос вездесущей соседки. Класса до восьмого я восхищался иронией чешских автомобилестроителей, пока не узнал, что «шкода» у них означает скорость. А в тот момент я просто измерял глубину лужи традиционным детским брассом. Дома меня снова выпороли, и стало ясно, что еще одного заплыва (читай еще одной ангины) ни я, ни родители не переживут. «Нужно отдать хлопца на спорт», - авторитетно заявил отец, и прямо из садика мы с мамой почему-то поехали не в бассейн а в школу спортивной гимнастики.

В огромном зале нас встретил уже не молодой, как мне тогда казалось, тренер. За мощными линзами - веселые темные глаза. Наверное, раньше курчавая голова в очках принадлежала другому человеку. Ее, не разобравшись, водрузили на точеный атлетический торс.
- Сколько раз подтянешься? – при виде перекладины сердце начинает стучать намного быстрее.
Если меньше ста – точно не возьмут. Меня как белье вешают на турник, извиваясь, трижды касаюсь подбородком холодной трубы. Через минуту на шведской стенке полусогнутые ноги мелко дрожат и «уголок» предательски распрямляется. От напряжения сейчас что-то прорвется наружу. Хорошо, если кишки. Не так стыдно будет.
- Хорошо, приводите. На тренировку нужно брать маечку, спортивные трусики, белые носки и чешки купите, - советовал маме Леонид Алексеич, - у нас грязный и холодный пол. С этого дня в садике мне начали завидовать все. Нет не потому, что спортивная гимнастика это престижно или недоступно по деньгам. В то время за это нужно было платить только своим временем. Дело в другом: когда днем всех детсадовцев клали спать, я садился на ковер и чинно делал растяжку. К шести вечера нужно было ехать на тренировку и быть в форме.
Застенки инквизиции вряд ли могут похвастать коллекцией таких же мальчишеских воплей, как большой зал ДЮСШ№2 во время хореографии. Дело в том, что с первых дней, нашу группу из пяти-шести пацанов, начали усаживать на шпагат. Женщину-экзекуторшу я помню как Крысу. Да и мои пацаны вряд ли сейчас назовут ее имя. Она была уверена, что детские связки растягиваются лучше, если прижать твою голову к вытянутым ногам и удерживать минут пять. Обычно на третьей минуте я терял голос, а на пятой - сознание (шутка). Но если серьезно, то я ей благодарен. Теперь я точно знаю, что больнее мне уже ни одна блядь не сделает.
С особой ностальгией я вспоминаю свои первые соревнования по программе 1-го юношеского разряда. В одном из районных еврейских анклавов, коими в свое время изобиловала Украина - Бердичеве, спортшкола размещалась внутри костела Святой Варвары, где венчался Оноре де Бальзак с Эвелиной Ганской. http://ws.net.ua/berd/berdichev/doc/balzak/albom/kostel.htm Доподлинно размещение гимнастических снарядов я уже не вспомню. Могу сказать только, что на втором этаже, под крышей, у них был батутный зал и женские брусья, а площадка приземления на опорном прыжке (для неискушенных - прыжок через коня) размещалась как раз на месте алтаря. Соревнования проходили в легком полумраке. Свет проходил только через узкие витражи с мозаичными изображениями великомучеников. Взгляд одного из них заставляет опускать глаза каждый раз, когда я вспоминаю то выступление. От волнения я на разбеге сбился с ноги, в поперечном шпагате обрушился на коня, после чего шлепнулся на жесткий мат.
Выражение лица святого ясно дало мне понять, что такого грехопадения при выполнении прыжка «ноги-врозь» апостол не видел никогда. И его можно понять. Далеко не каждый юный спортсмен сможет поднять на дыбы гимнастического коня ударом собственных яиц. Так, что фразу «принести себя на алтарь спорта» я с тех пор воспринимаю буквально.
В мое время гимнастика изобиловала пикантными названиями элементов. Общая бедность формулировок давала обильную пищу воображению: поставить-снять, всунуть-вынуть, «привет участникам соревнований». Первые два выполняются на перекладине в момент оборотов (когда солнышко крутишь) и речь идет о ногах и перекладине (кто бы мог подумать!) . «Привет» же сохранился до сих пор. На олимпиаде видели как гимнаст в углу ковра салютует поднятой ногой и становится похожим на букву У? Вот это оно и есть.
А это волшебное словосочетание - поролоновая яма! Представьте себе бассейн, в котором вместо воды - поролон. И как островки – батут, перекладина, кольца. Срываясь с них, чувствуешь только блаженство и желание скорее утонуть в бесконечном множестве мягких желтых ленточек, квадратиков и лоскутков. Я даже помню их запах. Поролон с одинаковым безразличием впитывал и пот победителей, и слезы неудачников. А какие гениталии можно было из него сделать! А еще мячики, пистолетики и еще массу полезных вещей, благодаря которым тренировки, в отсутствии Лексеича, превращались в тихий праздник рукоделья.
Кроме крепких мышц и уверенности в себе гимнастика нам дала еще одно благо, которое трудно переоценить – диспасеризацию. Это непроизносимое слово позволяло нам с другом Жекой раз в месяц (реально ее проходили раз в год) безнаказанно прогуливать контрольные по алгебре, трусить орехи, разглядывать мохнатые пилотки в туалете кооперативного техникума, перелезать забор кинотеатра им.Франко, ловить рыбу, воровать велосипеды в подвалах и бублики по пять копеек в Гастрономе.
Жека первым из всей команды начал делать рондат фляк сальто (этим способом киношные ниндзя упрыгивают от опасности). И как-
то нас троих, еще был Владик с нами, повезли в детский дом с показательной программой вольных упражнений, ну, в смысле на ковре покувыркаться. Нас с Владиком типа для затравки первыми пустили. Мы там колесики покрутили на руках походили. Потом настала Жекина очередь. Обычно он выполнял свою программу на площади 10 на 10м, а тут пришлось втискиваться в узкий коридор застеленный ковровой дорожкой, который заканчивался ростовым портретом Ленина. Вдол коридора стояли наши ровесники в колготах и поношенных шортах предвосхищая финальный аккорд нашего выступления. Сперва Жека едва не проломил головой пол, отчего кувырок назад в его исполнении приобрел еще и звуковое оформление, потом его переворот с-одной-на-две пришелся в самую гущу перепуганых сирот, после чего ему нужно было отпрыгать акробатическую связку в сторону вождя пролетариата. На разбег места почти не было, но каким-то чудом рондат фляк он втиснул и в последний миг решил закрутить сальто. Его ноги глухо ударили в фанеру и пятиметровый друг детей, отделившись от стены
с поднятой рукой ринулся на присутствующих. Дети в панике разбежались, Ленин разбил аквариум, аквариум залил электрокамин, замкнувший камин вырубил свет во всем здании.
Конфуз жуткий. В темноте я слышал как Лексеич перепуганно шептал местному завучу:
- Еще одно такое выступление и нас посадят за антисоветчину.
В углу всхлипывал Жека.