Гипердыра - 2. Восхождение.

Автор: Илья ХУ4 Мэй Лунь родилась в полунищем мубане, прилегающем к густонаселенной, разношерстной, туристической мекке — Патайи. Отцом ее был и воспитывал юноша, впоследствии сделавший операцию по смене пола, шлюха-трансвестит по кличке Ганг. О матери неизвестно абсолютно ничего, кроме того что она этническая китаянка, назвала дочку Мэй Лунь, что в переводе означает что-то типа «капля звезды», со слов Ганга, а на самом деле нихрена не означает. Да, и еще все в квартале знали, что мать Мэй умерла от запущенной формы сифилиса усугубленной постоянными внутривенными вливаниями героина.

Жили они в жаркой, потной общаге трансвеститов, которые днем спали, а в ночь шли охотиться на интуристов. В надежде подороже впарить свое перешитое тело и нечувствительную вульву, сформированную кудесниками от тайской-народной пластической хирургии из фрагментов кожи и плоти, с нижней части живота.
Мэй, в будущем известная под кличкой «Подствольник» оперативникам многочисленных международных разведок, в детстве занималась уборкой нечистот в общаге. Лет в двенадцать резко пошла на взлет по социальной лестнице, отдав на растерзание свой девственный бутон местному гангстеру и наркоторговцу по имени Си. После первого крайне садисткого полового акта, Си перевел их случки на постоянную основу, и Мэй, хотя ручками в синяках и ссадинах, но уже готовила еду «девочкам», а не чистила дерьмо в коллективных гепатитно-гонококковых парашах трансшлюх с раздолбаными в хлам аналами.

Си, как человек по-обывательски сметливый и дальновидный, хотел, конечно, из любимой маленькой потаскушки Мэй Лунь сделать еще и аппарат по зарабатыванию денег и отдал её в школу-интернат мадам Шао. Специализировалась школа на обучении актрис для сиамских шоу влагалищ. Семь дней в неделю малышка Мэй и остальные девочки, занимались помимо долгих утомительных тренировок вагинальных мышц, так же и чистописанием английским языком, китайской литературой, японскими танками, в переводе, естественно, на местное наречие.

Любимой танкой малышки было что-то типа:

«Бабочка
опалившая крылья свои
об огонь мироздания.
Никогда не летала
так низко.»

За дословный перевод не ручаюсь, но смысл, думаю, сохранить удалось.

Мэй Лунь делала успехи в науках и день ото дня радовала мадам Шао все больше и больше. Например: в шестнадцать, когда все остальные студентки только лишь с трудом тушили свечки на именинном торте, через пластиковую трубку, погруженную во влагалище, наша героиня засовывала туда же неочищенный кормовой бананчик, и через секунд десять выплевывала очищенную половинку. Еще секунд через пять — вторую. Куда девалась при этом кожура для всех оставалось загадкой.
Подобные выходки, хотя и вызывали зависть остальных неофиток, в тоже время заставляли строжайшую мадам Шао рукоплескать и обнажать в истерическом кудахтаньи, являющем собой смех, гниловатые острые зубки.

К семнадцати Мэй уже на постоянной основе участвовала в Патайском «шоупёзд», как называли его русские туристы, стала своей девченкой в труппе. Делала регулярные взносы в общак банды своего покровителя Си, и нерегулярные покровителям Си из триады под названием «Шерстяной Дракон».
Иногда приходилось спать и с местными полицейскими, которые нередко усладившись искусством Мэй Лунь жестоко избивали ее. Но умница Мэй прекратила эти садистские вакханалии однажды надув своим тренированным влагалищем огромную фестулу особо кровожадному сержанту Хе. Да такую огромную, что избить Мэй он за это не смог, так как вскоре умер во время операции на половом органе в местном пункте пресловутой народной тайской медицины.
Но слухи пошли и Мэй зауважали.

Это не стало боевым крещением, в полном смысле данного словосочетания, однако, скоро случилось и оно...

… Мэй исполнилось девятнадцать, она во всю блистала в шоупёзд, сияла на корпоративных вечеринках всевозможных иноземных дельцов, любителей экзотической клубнички. Собственно, на одной из них и состоялась судьбоносная встреча будущего агента Ми-5, пока лишь малышки Мэй, с двумя американскими якобы менеджерами.
Первый из них — Бенджамин Стил, постоянно широко, белозубо улыбавшийся красвчик атлет, за тридцать, просивший, впрочем, называть его просто «Бэн». Второй, молчаливый, с цепким взглядом холодных, как вода в горных ключах, глаз, скорее европеец (по оценке уже немножко узнавшей иностранцев Мэй), за сорок. По имени Самюэль Франк.
Эти двое, за астрономическую сумму в четыреста американских долларов(!) пригласили нашу восхитительную кудесницу… в бильярд.
Подумать только, бильярд, Мэй с превеликой радостью конечно же согласилась. Бэн, как оказалось был чемпионом базы американских морских котиков, по пулу и очень любил играть на бильярде… После жестко трахать своих партнеров, нынче — миловидных женщин-похожих-на-детей-таек. Происходило это обычно в бильярдной Старины Стэна, бывшего морского пехотинца, подполковника в отставке, обладателя ордена пурпурное сердце, за операцию «буря в пустыне».
Стэн тоже всегда участвовал в «послебильярдной оргии».

Началось все чинно — шампанское, кстати Кристалл, заигрывания, потом минет импотенту-европейцу Самюэлю. После, ненавящивый секс втроем с ветеранами Стэном и Бэном, которые имели её раскачивая в противофазе, как русскую игрушку, где два медведя бьют по наковальне. Меняли только входные отверстия для пиписек.
Рот, жопу и вульву Мэй.
Старина Стэн быстро умаялся, чтож, не обессудьте возраст, боевые ранения, несколько галлонов шампанского и грамм кокаина (на двоих с Бэном). Но годы-годы. Всего два часа. Еще час только с Бэном, и почти безразлично наблюдавшим с барной стойки, немного теребящим висячую ненужную писюлю Самюэлем.
Но, все хорошее кончается рано или поздно...

Озверевший от алкоголя, кокаина и разврата, не прекративший тем не менее любить бильярд Бэн рывком усадил почти уже обессилевшую малышку Мэй на бильярдный стол, и напевая хит девяностых группы Нирвана «Rape me», стал засовывать бильярдные шары во влагалище. Хотя весьма тренированное, но не привыкшее к боевым нормативам морских котиков.

"...agaaaain Im not the only one aaaaah"

И первый шар дома.

«rape me, rape me my friend»

Второй, за ним третий.

Все также лучезарно улыбаясь своей улыбкой блендамед-супергероя Бэн взял полированый кий и толстым концом вставил его в анус бедной Мэй. Она держалась. Но когда изверг стал вращать его внутри, и засовывать все глубже, Мэй не выдержала, вернее взбунтовалась не она сама, а естество её гордых китайско-сиамских предков — воинов морей. И ответило на издевательства котика-маньяка уже тренированное влагалище.
Почти очередью из двух бильярдных костяных шаров в грудь Бэна. Удары были такие сильные, что откинули морпеха от стола шага на три и уронили на пол.
Успел он лишь хрипло, обиженно и несколько удивленно молвить:

«Unbelievable!»

За что тут же получил контрольный шар в голову, такой силы и точности (ровно меж вздернутых бровей), что отправил старину Бэна в американскую МакВалгаллу. В землегорск по нашему.

Самюэль, хотя и несколько удивленный, опешить не успел, сказались навыки резидента глубокого проникновения МИ-5. Схватил Мэй и её одежду и бросил в машину, пока ветеран орденоносец Стэн не очнулся.

...

Самюэль, хотя и импотент, мужчиной оказался импозантным и темпераментным. Вылечил бедолажку Мэй Лунь. Поселил в дорогом бунгало на взморье и с охраной. Не приставал ни с чем, кроме расспросов про жизнь.
Иногда подключал к компьютеру, который через шлем показывал странные неземные ландшафты, под неземную же музыку. От сеансов этих в Мэй скапливалась энергия, «чи, наверное», — думала она.

Спустя два месяца, Самюэль неожиданно заявил, сходу:

«Мэй Лунь, теперь вы принадлежите Королеве Англии и разведке её величества, Ваше кодовое имя — Подствольник, наши враги — русские и арабы, хотя последних мы называем О-рабы. Впрочем пока не важно. Вы клянётесь в верности Великобритании?»

На что бывшая Мэй, а теперь агент Подствольник, легко и с полным сердцем веры ответила:

«Клянусь!»