Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Было дело:: - Две жизни (глава первая)Две жизни (глава первая)Автор: Вита-ра Среди учащихся старших классов Софья Бердич, была единственной, кому учителя пророчили золотую медаль. Учёба давалась ей легко, и поведением девочка отличалась примерным.На то время никто из учителей и подумать не мог, что их любимица ненавидит эту самую учёбу лютой ненавистью и желает получить не золотую медаль, а возможность умереть, покончить раз и навсегда со всеми страхами и страданиями. Она с лёгкостью представляла себе, как будет лежать в гробу, а родные с одноклассниками рыдать в голос над её бездыханным телом и причитать: «На кого ты нас покинула?» А больше всех будет надрываться Витька Павловский, самый красивый мальчик, который, в конце концов, не выдержит и тоже умрёт. Никто уже не посмеет смеяться над её заиканием, маленьким ростом, большой головой и тонкими ножками, над фамилией Бердич, звучащей из уст учителей почему-то как Пердич. Нет, ей по настоящему то не хочется умирать. По всем предметам – пятёрки. Жизнь прекрасна. Небо, солнышко, снежинки, но люди…. К тому же возможность расстаться с жизнью у Софьи была всегда, самая, что ни есть реальная. Отец давно грозился убить дочурку, если та принесёт в дневнике хоть одну низкую оценку. А он был мастером на все руки и человеком слова. Да, с родными Софье повезло. Мать красивая, добрая, характера мягкого, кроткого. Медсестра — сестра милосердия. Отец – ударник коммунистического труда, дружинник, отличный семьянин. Только по выходным и праздничным дням — пьяница, тиран, деспот. Такими словами называла его бабушка, а родная тётка – кровососом и мракобесом. Они его тоже боялись, и старались гостить в их тихой семье или до праздников, или после. Но и они не догадывались, что именно этим мракобесным чертам его натуры дочь была обязана незаурядным умом и феноменальной памятью. Очень рано столкнувшись с жестокостью людского мира в образе родного отца, она быстро научилась уворачиваться от летящих в её сторону кастрюль, ножей, топориков. Научилась смотреть прямо, не моргая в озверевшие, залитые самогоном глаза, и чётко отвечать на поставленные вопросы, зная – одно неверное слово, и будет избита, сначала железными кулаками, а под конец ногами. Отцовский зверь предпочитал срывать злобу на ней. Он терпеть не мог слёз и истеричных воплей жены. Из Софьи ему ни разу не удавалось выбить ни соплей, ни крика, что, собственно, и приводило его ещё в большую ярость. Бил профессионально, синяков на лице не оставлял, но на убийство не соблазнился ни разу, — «Ты у меня кровью ссать будешь!» Софья ссала кровью… Ссала отбитыми почками и училась наблюдать не только стадии отцовского озверения, но и малейшие изменения настроений родителя. Мать могла бы написать на него жалобу, но кому жаловаться, если все менты в их посёлке были его собутыльниками. Пройдёт немало лет, прежде чем Софья поймёт, что унаследовала не только кротость и женственность матери. Поймёт, и будет благодарить судьбу за тот самый крутой нрав отца и звериную ярость. Только эти качества и помогут ей в минуты опасности постоять за себя, за честь и спасут ей жизнь. А пока её зверёныш подрастал, девочка продолжала бороться за маленькие радости детства. Когда отец был трезвым, был внимательным и заботливым. Он научил её игре в шахматы и играл с ней. Брал с собой частенько на рыбалку, и она умела удить рыбу, умела плавать. Читая вслух сказки перед сном, объяснял, чуть ли не каждое слово. В такие моменты она забывала обиды. Однако, продолжительных бесед отец избегал. Однажды Софья высказала ему своё пожелание, — Если будешь бить меня, а потом так же насиловать, как маму, то убей сразу. К этому я не привыкну, никогда. Обещаешь убить сразу? И вопрос был задан таким серьёзным тоном, что другие тона по сравнению с ним шелестели как листья при ласковом ветре. Не поднимая головы, отец молча кивнул в ответ, затаив в глазах зловещую улыбку. Софья её заметила и содрогнулась. Больше к отцу вопросов не было. На самом деле, его до смерти напугало появление мыслей в голове двенадцатилетней дочери. Он знал что опасен, а если она его убьёт, то получается что дочурка ещё опаснее. На какое-то время побои в семье прекратились. Ах, если бы он знал, в каком страхе жила она?! Эти далеко не детские страдания породили в Софье привычку к самокопанию, самоанализу, а с годами привычка переросла в порок, который завладел ею настолько, что стал беспощаден как в оценке собственных чувств и поступков, так и в оценке чужих. Уже тогда, в свои двенадцать лет, Софья улавливала мысли, которые шли в её голове беспорядочно и по кругу. Она их даже чувствовала, хотя и не могла определить, где кончается одно и начинается другое. Просто замечала, что живёт двумя жизнями. Одна жизнь в семье, вторую приходилось проживать в школе. И в школе жить ей больше нравилось. Учителя хвалили и были очень добры к ней. Никто не замечал её болезненных состояний. Отец, хоть и изредка, но продолжал поколачивать дочь. И, наверное, продолжал бы измываться над родным дитятком до скончания века, если бы не купил машину. Новенькие «Жигули», как новая копеечка поспособствовала появлению в жизни отца любовницы. Это коренным образом изменило обе Софьины жизни. Отец не бросил семью, а как бы начал заходить в гости. Такого удара от отца Софья не ожидала, хотя и наслаждалась затишьем в доме. Вот только мама… Неприятность приобрела для неё размер слона. - Я – женщина, мне нужна опора. - Мама, я буду для тебя опорой. - Нам, Матрёнушка, обоим нужна опора – наш отец. В семье Софью и отец, и мать, и даже бабушки называли Матрёной — по велению того же отца, считавшего имя Софья чужеродным. (продолжение следует) Теги:
2 Комментарии
#0 09:00 05-02-2013Седнев
Начало ровное. Без изысков и выебонов. Вполне читаемо. Продолжай Мне кажется или только у нас в стране, заниматься рукоприкладством по "синей лавочке"-сродни хобби? Я думаю, что и в других странах ебанутых алкашей навалом. Англичане так вообще свинота почище наших. Продолжаю...,Швейк. Спасибо, редакторам, спасибо, всем! Еше свежачок Когда молод в карманах не густо.
Укрывались в полночных трамваях, Целовались в подъездах без домофонов Выродки нищенской стаи. Обвивали друг друга телами, Дожидались цветенья сирени. Отоварка просрочкой в тушке продмага.... Однажды бухгалтер городской фирмы Курнык поссорился с Черным Магом Марменом. Мармен был очень сильным и опытным.
И вот Черный Маг Мармен проклял Курныка. Он лелеял проклятье в глубине своего сердца целый месяц, взращивал его как Черное Дитя – одновременно заботливо и беспощадно.... Поэт, за сонет принимаясь во вторник,
Был голоден словно чилийский поморник. Хотелось поэту миньетов и threesome, Но, был наш поэт неимущим и лысым. Он тихо вздохнул, посчитав серебро, И в жопу задумчиво сунул перо, Решив, что пока никому не присунет, Не станет он время расходовать всуе, И, задний проход наполняя до боли, Пердел, как вулкан сицилийский Стромболи.... Как же хуй мой радовал девах!
Был он юрким, стойким, не брезгливым, Пену он взбивал на влажных швах, Пока девки ёрзали визгливо, Он любил им в ротики залезть, И в очко забраться, где позволят, На призывы отвечая, - есть! А порой и вычурным «яволем»!... Серега появился в нашем классе во второй четветри последнего года начальной школы. Был паренёк рыж, конопат и носил зеленые семейные трусы в мелких красных цветках. Почему-то больше всего вспоминаются эти трусы и Серый у доски со спущенным штанами, когда его порет метровой линейкой по жопе классная....
|