Титульный (часть II)

Автор: Лев Рыжков Часть I

После кратковременного триумфа Димкина армия стала терпеть поражение за поражением.
Да, магазин они взяли. Но победа оказалась сомнительной. Присутствовали потери. В Ромыча выстрелили из травматики. Похоже, что глаз он потерял. Сейчас болтался, пьяный, между ними – упился, чтобы боль снять. Глаз перевязал лифчиком тетки-армянки из магазина. В общем, тот еще Кутузов.
За ним набухались и все остальные. И с собой добычу тащили.
В денежном эквиваленте поживиться в магазинчике тоже удалось. Двенадцать тысяч. Даже по полторы на брата не вышло.
Надо было придумывать что-то другое. Но что?
Та братва, что пошла по квартирам, явно оказалась умнее. Пацаны были какие-то пришлые. Может, реальная банда. Кто их знает. Или менты в штатском.
Но у Димки – тоже не все свои были. Вот этот Геха, например. Он Диму – бесил. Какое-то залетное хуйло. Но в Димкиной толпе его знали аж двое. Геха покушался на предводительство. И, похоже, уже перехватил его.
Сейчас и без того нестройное воинство Димки превратилось в пьяную ораву.
Толпа хотела крови. Хотела бабла. Добычи.
Надо было что-то придумывать.
И Димка повел пацанов в таджикский подвальчик – в тени тополей, в двадцатом доме.
Подступы к логову гастарбайтеров оказались Димкиным персональным Ватерлоо.
Хотя каким, на хрен, Ватерлоо. Наполеоново войско хоть бой приняло.
А перед таджикским подвальчиком они нашли грамотно организованный завал из мешков, ящиков, инвентаря, железяк.
- Впер-р-р-рёооод! – завопил Димка.
И, как настоящий командир, первым понесся на эту горе-баррикаду.
Пулю, правда, словил не он.
Не повезло все тому же Ромычу. Уж если не прет с утра, так до конца. Ромыч размахивал битой. Пропитанный кровью лифчик на месте выбитого глаза должен был деморализовать противника. Но на бегу боец словно споткнулся о воздух, как-то нелепо подпрыгнул и – целую бесконечность спустя – бахнулся на чахлую травку придомовой территории.
«В нас – что? Стреляют?» — У Димки это в голове не укладывалось.
А из-за баррикады поднялся таджик – низкорослый, немолодой. В руках у него было охотничье ружье-гладкостволка. Да и сам таджик был похож на сурового таежного охотника.
- Э, уёбуйте, да? – сказал он.
И Димка, и Геха, и другие дворовые штурмовики замерли метрах в пяти от баррикады.
- Мы вас не трогаем, да, — сказал таджик.
Надо было что-то делать. Снова в атаку? Ствол-то, наверное, у них — всего один. И положат кого-то одного. Вряд ли этот таджик успеет зацепить больше. А вдруг этим одним окажется он – Димка? И вдруг ствол не единственный?
Димка все стоял, не решаясь пойти ни вперед, ни назад. Стояла и армия.
Надо бы побежать вперед, закричать «ура». Закричать что-нибудь, вроде: «Вперед, православные!»
И навлечь огонь – на себя, на себя. Одного, единственного, который всего-то раз на свете живет. Черт!
- Пошли, ну их на хуй! – решился Димка.
И тут началось непредвиденное.
- Э, ти кого на хуй послал, э? – донеслось из-за баррикады.
Вышел огромный, похожий на борца сумо, таджик. Оранжевый халат стоял колом на устрашающем животе.
- А ню, стой, скатин, да.
У этого здорового – тоже откуда-то был ствол. Травматика, конечно. Но, если с близкого расстояния – то ну его подальше.
Здоровила перелез через баррикаду.
- Э, скинхэд-шминхэд сраний, штаны снимай, да?
- Что? – не понял один из толпы.
Бац! Совсем не громко. Тарас его звали, придурка. Теперь он валялся на травке, пытаясь пальцами зажать горло, из которого хлестало.
- Штани снимай, — повторил вооруженный.
Оснований возражать не осталось.

Потом вся и без того деморализованная армия стояла раком, спиной к таджикам, а те, гортанно хохоча отвешивали начинающим мародерам подсрачники.
Димке казалось – подстрелят.
Но таджики не сочли нужным.
В карманах сброшенных джинсов и треников осталась вся добыча. Все оружие – биты, арматурины – тоже осталось на поле боя. Бухло в пакетах – всё перешло гастарбайтерам.
И, кажется, Дима больше не был вожаком.

Нестройным рядом войско отступило к лавочкам.
Дима подыскивал слова, чтобы оправдать горечь поражения, чтобы увлечь – но куда, куда? Да и попробуй, подбери такие слова…
Но они, кажется, нашлись у Гехи.
- Слы, братва, не сцать, — заявил этот тип. – По квартирам ща пойдем. Погром хуячить.
- Чо, в трусах? – спросил кто-то, потирая отшибленный копчик.
- А чо, во фраке? – сплюнул Геха.
- А куда пойдем?
Решили бомбить пятый подъезд.
Димка тоже пошел.

Там же и нарвались.
- Э, чушканы, вы кто вообще? – окликнули их.
В подъезде, между третьим и четвертым этажами, как раз и стояли те, кто у армяна зубы пассатижами драл.
- Димоныч, ты, вроде, бугор, отвечай давай, — подначил Геха.
Димку покоробило все – и это «Димоныч», и «отвечай». Из опыта своей единственной ходки в места, огороженные от мира, он привык серьезно относиться к слову «отвечай».
- А вы кто? – не придумал Димка ничего лучшего.
- Вас вообще-то спрашивают.
- А кто вы такие, чтобы спрашивать? – отбрехался Димка.
И доотбрехивался – ему стали бить ебало. Не больно, и даже не до крови. Просто оплеухи отвешивали. Потом пихнули с лестницы.
Димка и покатился.
Слышал, как зубодеры обратились к войску:
- Ну, а вы чо? Православные, или как?
- Ну, да… Да…
- Вы с нами, или чо?
- С вами.
- Ну, и пошли, штаны вам искать.
А Дима – полководец, враз лишившийся армии, побежал вниз по лестнице.
А ведь так хорошо начиналось.

Теперь он сидел на лавочке. В трусах. Злой. Хотелось курить, но курево осталось в трениках.
Внутри клокотало. Вернуться домой? Так Ленка не поймет. На смех поднимет. Надо хоть штаны раздобыть. Ну, и бабла мало-мало. Баба его и так на него волком смотрит. А тут еще такой позор.
Димка горько сплюнул. Трава на том месте, куда упал плевок, должна была выгореть из-за концентрированного яда.
Бывший полководец озирался.
Все попрятались, суки. В окошки отдельных квартир…
Пуст двор. Хотя…
Дверь третьего подъезда открылась и оттуда вышел дядя Леша-бородач. Да не один. С телкой. Блондинкой. Охрененно красивой. Длинноногой. Сисястой.
Димка почувствовал себя конченым уебком. Даже дяде Леше дают. А ему, Димке, только стерва Ленка. Да и то…
Где же этот чудила телку раздобыл?
Что-то в этой ситуации было странное. Стоило разобраться. И быстро.
- Э, дядь Лёш, стой! – подорвался Димка с лавки.
Бородач услышал, застыл, обернулся. Занервничал. Вот это вот обстоятельство Дима отметил особенно. Занервничал. А с хуя ли бы?
- Дай закурить, дядь Леш.
- Да травись на здоровье, — Натужный он был, этот покоритель блондинок, протягивая пачку. Но почему? Почему?
Димка понимал, что надо нарваться на конфликт. Оснований для этого, кажется, не было. Но, по-любому, стоило их создать.
В этом уж Димка был если не мастером, то кем-то постарше подмастерья. Он зачерпнул рукой с пяток сигарет и с вызовом уставился мужичку-лесовичку в глаза.
Ну, давай, батя, пиздани чего-нибудь.
- Где портки потерял, архаровец? – Дядя Леша ударил в самое больное место.
Но фигурально.
А Димка уебал ему буквально. Под дых. И ногой добавил по яйцам.
А дальше действовал по вдохновению – схватил старого мудня за бороду и поволок за мусорные баки. Телка вопила. Да и по хуй на нее, если разобраться.

***

И вот тут-то Димка ощутил чувство, которое испытал, когда смотрел «Миллионера из трущоб». Вот только что был – босяк-босяком, и вдруг – джек-пот!
Дядя Леша – тухлый понтовитый фраер, раскололся после полутора пиздюлин в костяной полуостровок к северу от брюха. Бахнулся на колени, принялся скулить. И от этого скулежа у Димки чуть крыша не поехала. От его сути.
Девка, оказывается, была перекрашенной армянкой. А в чемоданчике, который лежал в пакетике, — пятьдесят тысяч евро. И еще столько же будет, если девку доставить к нужному месту.
- Ну, и зачем ты мне теперь нужен? – спросил Димка, сжимая волосатый подбородок – жирный, нервный, потный. – Зачем, бать, а? Давай я тебя здесь прямо мочкану?
Димка ржал в глубине души. Насколько приятно, когда тебя боятся.
- Я нужен, нужен! – лопотал бородач. – Я знаю, куда ее доставить!
- Да она мне и сама скажет.
- Ну, и скажет… — Дядя Леша сплюнул. Как же он хотел жить! – Слушай. Забирай с собой полтинник этот сраный. Девчонку забирай, только на место доставь. А мне к библиотеке Ленина надо.
- А что на той библиотеке?
У следаков по своему делу, стоившему трех лет несвободы, Димка научился доебываться до мелочей и странностей.
И дядя Леша раскололся. Еще после полутора пиздюлин.
И вот тут-то Димка задумался.

***

И как этот клоун хотел довезти девчонку до «Юго-Западной»? Неужели думал, что сможет ее провезти через весь, охваченный пиздецом, город? Смешной.
Димка заглянул в отобранный пакет. Раскрыл чемоданчик, немножко ошалел при виде европейского бабла в банковских упаковках, оглядел початую бутылку мартини.
- Штаны снимай
- Что? – Недоумевающим поросенком взвизгнул бородач.
- Штаны. Сюда. Быстро дал.
Дядя Леша уже слушался Остался в идиотских трусах – белых, с красными сердечками.
- Ну, ты и урод…
- Как же я на съезд? – лопотал дядя Леша.
- Съезд-хуезд. Разберемся.
А сейчас важно показать телке, кто здесь альфа-самец.
Он вышел из-за мусорников весь гордый. Дядя Леша семенил следом.
Девчонка все была там, на лавочке. Дура дурой.
- Ну, что, Гаечка? – сказал ей Дима. – Поедем к твоим?
- О Господи! – ахнула блондинка.
И Дима ощутил напряжение пониже пояса новообретенных треников. Хорошо бы ей вдуть, перед тем, как сдать с рук на руки.
- Двадцать пять процентов! – бубнил дядя Леша.
- Отлезь, гнус.
Димка вгрызался взглядом в лицо армяночки. Хороша, блядина. Ну, ладно уж, давай подумаем, как тебя спасти.
- Мартини хоть дай! – скулил дядя Леша-делегат.
- Пшел на хуй.
Нашел дурака. Чтоб он этой бутылкой сзади, по башке. Щаз,
- Вы меня доставите на место? – спросила девчонка.
- Да, — неожиданно для себя сказал Димка
Духом она была сильна. Дяде Леше-бородачу такой бы силы

***

Тачку поймали с третьей попытки. Сначала тряс ладошкой дядя Леша в трусах. Хрен кто ему остановил.
- Давайте на метро? – умолял он.
Да нашел дурака. Тут на улицах не пойми, что. А что уж в подземке… Да еще и чемодан, полный бабла.
Димка усмехнулся, ловя взглядом одобрение телки. Не уловил. Да и хер с ним, с одобрением.
Он сам принялся махать рукой.
Машины сегодня носились на предельной скорости.
Из одной – Димку обстреляли. Не попали. Да Димка и не сразу понял.
- Шакаль русский ебаный, хуй соси! – услышал он.
И лишь потом осознал, что означал тот стрекот, от которого за спиной осыпалась витрина.
- Давай я, — сказала девчонка.
Она, по одному лишь взгляду понял Димка, тоже прекрасно осознавала, отчего обвалилась витрина. Она никак – никак, блядь, — это не показала.
Димка не хотел ее уважать. Оно само так вышло.
- Давай, — сказал он, паскудно (ну, так ему казалось) ухмыльнувшись.
Но девчонка была крепкая. С яйцами. Фигурально выражаясь.

***

Ей остановили практически тут же.
- Чо? Куда? – Из дверцы праворульной японской тачки выглядывал бритоголовый водитель.
- На библиотеку Ленина.
- Ну, пять тыщ. Поехали.
Этот скот со складками на затылке увидел всю композицию. Одни штаны на двоих мужиков. Девчонку. Дурака бородатого в белых, с сердечками, трусах.
Девчонка кивала.
- Да ты охуел, — сказал дядя Леша. И Димке захотелось в кровь расхуярить ему пасть.
- Поехали, – сказал Димка, прикинув.
- Уже шесть, — ответил водила. – Каждое «охуел» — плюс штука.
- Ладно, — вздохнул Димка. – Закурить у тебя хоть есть?
- Плюс штука, — сказал складчатоголовый.
Хотя в трениках были какие-то сигареты. Зажигалка тоже была. В левом кармане.
- На переднее садись, — сказал лысый.
На заднем – упс, сюрприз! – обнаружился еще один пассажир. Здоровый, сука.
- Девчонка, борода – назад, — диктовал лысый. – Сам – вперед.
- Э, алё…
- Если что не так, — до свиданья.
- Да все так.
На самом деле Димка ощущал говенное чувство. Когда знаешь, что рядом – более крутой самец. Как с Гехой было.
Но сели, поехали.
Девчонка в середину села. Бородач, бля, дурак. Но что здесь сделаешь…

***

Не нравились Димке эти двое. Тот, что сидел за правым рулем, рожу имел наглую, трезвую, поганую. Ехал куда-то с четкой целью. Ну, или вид делал целеустремленный.
Второй Димке не нравился еще больше. О нем разгромленный полководец знал только то, что он – здоровый. Он сопел сзади. Лучше бы ревел, что ли.
«Не ссы, успокойся!» — говорил себе Димка. – «Это бомбилы. Довезут, разойдемся».
И все равно тревога выедала внутренности, тяжелила голову. Пальцами Димка втиснулся в пластик трофейного пакета.
Водила это заметил. Царапнул цепким взглядом.
Презирая себя за слабость, Димка понял, что лучше смотреть в окно.
Но и за окном творилось какое-то дерьмо.
На тротуаре лежали люди в оранжевых халатах. Руки у них были связаны за спинами. Какие-то пацаны разгоняли асфальтовый каток. Передний цилиндр агрегата был в бурых разводах. Димке совсем не хотелось знать, откуда они взялись. Рассмотреть отвратительную картину в подробностях не получалось из-за встречного потока машин.
Двигались медленно. Похоже, влипали в пробку, которая проявит себя уже скоро, через квартал-полтора.
Димка перевел взгляд вперед, принялся разглядывать машины.
С автомобилями тоже было не все, как обычно.
Вот, например, из багажничка синей мазды торчала человеческая нога. Не шевелилась. Значит… труп?
Но мир не рушился в тартарары. Не бушевала стихия. Стоял летний и, похоже, погожий день.
В ряду чуть левее из бокового окна тойоты высовывался шест. На его вершине, как звезда на елке, была человеческая голова. Бородатая, чернявая. Шейный срез лохматился багрово-белыми волокнами.
- Ыррргх! – вмиг взбунтовалось Димкино нутро.
- Э, в салоне не блюй, — отреагировал водитель.
Впереди что-то горело. Поднимался столб дыма.
- Не проедем, — сказал Димка.
Водитель посмотрел на него, как на насекомое, вывернул баранку, пошел через двойную сплошную.

***

«Ладно, — думал Димка, — все это, допустим, фигня. И мудак-водитель, и тот хрен, на заднем сиденье. Главное до библиотеки добраться».
При мысли о библиотеке – кружилась голова. Но не так, когда тошнит. Приятно так кружилась, от предвкушения.
Дядя Леша – всего-то лох бородатый. Срать на то, что он какой-то там идеолог. Жизнь определяет сила, животная сила. У кого она есть – тот и на коне. Вот Димка – чем не сила? Надо теперь хитро повернуть так, чтобы получилось, что дядя Леша ему, Димке, — обязан. Пугануть, может, чем-нибудь. Чтобы из-под контроля не вышел.
«И вот что значит – оказаться в нужное время в нужном месте, — уже более умиротворенно размышлял Димка. – Вот ходил бы с этими мародерами бездарными, не было бы у меня чемодана с баблом, не представилась бы возможность захватить власть. Не исключено, что там, на съезде их сраном, все сплошь такие же лошпеты, как дядя Леша А тут – я!»
Картины грядущего уже вырисовывались, подернутые по краям розовой каемкой грез.
Вот во главе какого-нибудь особого оперативного отряда Димка ставит к стенке отряд зубодеров. Вот, отдельно от всех, грохают предателя Геху. «Сначала яйца ему отстрелить!» — командует Димка. И вот – чпок! чпок! – тестикулы предателя разлетаются в брызги. Ха-ха! А потом отряд возмездия пойдет на приступ таджикского подвальчика…
- Это что еще за херня? – Голос загривкоголового водителя вывел Димку из задумчивости.
Выныривать из сладких и умеренно кровавых грез было неприятно. Все равно, что просыпаться после эротического сна в переполненной уголовными рожами крытке.
Садово-Кудринская стояла в обе стороны.
Причина одного из заторов – по левую руку от Димки – была отчетливо видна. Часть встречной полосы оказалась перекрыта баррикадой из урн, перевернутых тачек, каких-то мешков и неопознаваемой фигни. Автомобили проходили затор, как бутылочное горлышко.
Каждый из автомобилей осматривали бойкие, крепкие хлопцы с бритыми головами и уголовными наколками. Сейчас, когда Димка смотрел в их сторону, они выволакивали из джипа толстого дядьку. Тот вопил, упирался руками, ногами, не хотел вылезать. Один из хлопцев распечатал ему брюхо, видимо ножиком. Кишки бахнулись на асфальт кучей дымящегося говна. Дядька враз ослабел, конечности вмиг утратили силу. Толстяк сам рухнул на асфальт вслед за своими кишками, ёбнулся подбородком об асфальт.
Димку замутило.
- Гоп-стоп по ходу, — сказал бугай с заднего сиденья.
- Ага, — откликнулся водила, покосившись в зеркальце.
- Чё делаем?
- А у нас разве что есть?
- Кто тех волчар знает, что им надо.
- А чё у нас брать, кроме тачки?
- Ну, не знаю, — Водила и так был мрачен, а сейчас помрачнел еще больше. – Эй, вы! У вас что есть?
Димка не сразу понял, что обращаются – к нему.
- А?
- Есть у вас, что брать?
- Да тебе какая разница? – огрызнулся Димка.
В голове тут же забибикало: «Бип! Бип! Неправильный ответ».
Повежливее надо было бы. Но назад уже не отыграешь.
- А ты борзый, — Водила усмехнулся так погано, что при помощи этой ухмылки можно было парализовать кролика или котика.
Лысый переглянулся с напарником через зеркальце заднего вида, усмехнулся еще поганей.
- Обыкновенная разница. Вот вы сели трое, за восемь штукарей заказали поездку. И вот у вас – одни штаны на двоих. Девушку мы не считаем.
- Не за восемь! – возмутился Димка.
- Конечно, не за восемь. За десять, — сказал водитель.
- Чё?
- А тебе что-то не нравится?
Димка предпочел не выделываться. Хер с ним. Разберемся. Деньги-то есть. Полный чемоданчик. Который сейчас вместе с бутылкой мартини лежит в пакете, на коленях.
- Ну, вот, — продолжал водила. – Я хочу, чтобы вы – сейчас расплатились.
Щёлк! Этот чувак со складками на затылке вытащил из кармана ножик-выкидуху.
- Ну чё? Деньги даем?
- Э! Нож-то… зачем? – опешил Димка.
- Я резать тебя не буду. Но вдруг ты вот решишь помудрить. Ну, чё? Где бабло?
- Да дам, дам я тебе… вам… бабло-то…
Казалось бы, чего проще – достал чемоданчик, отсчитал. Но интуиция подсказывала Димке, что в таком случае эти уроды заберут весь чемоданчик. Сам бы Димка на их месте поступил бы так же. Поэтому чемодан светить не следовало. А что тогда делать?
- У нас есть деньги! – возмутился сзади дядя Леша.
- И где они? – спросил водила. – Короче, пацаны, поступаем вот как. Бабла у вас, вижу, нет. Вы нам не платите, ебете мозг. Поэтому вы идете на хуй…
«Так просто!» — мысленно обрадовался Димка.
- …а девчонку вашу оставляете нам.
Это было уже чересчур. Два фиаско за один день Димка терпеть был совсем не готов. Но и как выкрутиться – совершенно не знал.
- Вот ваши деньги! – раздался сзади голос девчонки.
Ее пальцы в прикольном разноцветном маникюре показались между передними креслами. Девушка протянула водителю две пятитысячных.
- Ну, вот так бы и сразу! – Этот ублюдок со складками на затылке пытался обратить все в шутку, зацапал деньги. – Тогда, как говорится: «Эх, прокачу!»
Впрочем, сказано было громко. Автомобиль практически не двигался.
- Может, пойдем пешком? – дрогнул духом дядя Леша. – Мы, кажется, опаздываем…
Димка прикинул: идти – ох, далеко. И неизвестно еще, что там, снаружи, происходят. То, что он видел в окно по пути, ему не нравилось. А в самом центре города, куда они в общем-то, уже попали, вполне возможно, творилось что похуже.
- Дядь Леша, я бы лучше на машине доехал, — сказал Димка.
По-доброму так сказал.
- Чё, забздел, батя? – глумливенько сказал здоровяк на заднем сиденье.
- Нет-нет! – поспешил оправдаться бородач.
Интеллигенция, что с него возьмешь.

***

Время шло – томительно и мутно. За двадцать минут они продвинулись от силы на двадцать метров.
«Шестьдесят метров в час», — сосчитал Димка. К библиотеке они, таким образом, приедут где-то к завтрашнему вечеру.
В переулках, в глубине кольца, слышались выстрелы, раздавались вопли. И Димка не мог набраться смелости для того, чтобы выйти наружу. Легче было делать вид, что едешь в компании двух законченных ублюдков, чем пойти туда, на выстрелы.
Водила вытер пот и включил радио.
В эфире был треск.
- Ни «Шансона», ни хера нет, — ворчал водила, перещелкивая станции. – А, вот…
Это была какая-то разговорная радиостанция. Димка в прошлой жизни терпеть их не мог.
Вот и сейчас – разговаривали какие-то дядьки. Унылые гондоны.
- …и то, что мы сейчас наблюдаем на улицах, площадях – это и есть кризис либерализма, — вещал не по-мужски высоким голосом какой-то деятель. – Вернее, постлиберализма. Рвались к власти, взяли и – оказались слишком слабы, чтобы подчинить себе огромное геополитическое пространство, каковым, несомненно, является Россия.
- Каков ваш прогноз ситуации? – перебил более хорошо поставленный голос.
- Нет никаких прогнозов. Понимаете, слишком мало информации. Но уже можно констатировать, что мы столкнулись с глубочайшим системным кризисом, подобный которому был, наверное, в октябре 1917 года. За полгода пребывания у власти оказался до предела ослаблен сдерживающий механизм общества.
- Но постойте, не вы ли еще полгода назад были в рядах тех, кто призывал сокрушить тоталитаризм?
- Ну, во-первых, я призывал всего лишь изъять коррупционную составляющую, а, во-вторых…
- Сань, выключи ты этого мудозвона, — сказал жлоб с заднего сиденья.
- А чё? В тишине, что ли, сидеть?
- …если открыть шлюзы плотины сразу и все – будет потоп. Но если открывать по частям, продуманно – будет ирригация. В этом и вся разница. Когда мы отменили все, казалось бы, бредовые законы, принятые последним парламентом (ныне закономерно распущенным), у нас – прорвало плотину. Новая власть – показала свою слабость. Но слабость свойственна любой новой власти. Другое дело, что она показала нерешительность. И наружу вырвались самые потаенные, самые позорные, самые девиантные инстинкты нашего общества – национализм, ксенофобия. Плотину прорвало. Тот же национальный вопрос – с миграцией и этнической преступностью – решен не был. Более того, наши либералы не предпринимали ровно никаких поползновений в нем хотя бы разобраться. Слишком неприятен он был, слишком скользок, слишком подрывал авторитет и ангельский имидж в глазах зарубежных спонсоров. И вот решение этого вопроса толпа, не демос даже, но охлос – взяла в свои руки. И мы видим то, что видим…
- Заебал он, — сказал водитель Саня, выключая радио.

***

Впереди, по курсу движения что-то происходило.
Не стрельба. На нее-то, кажется, уже никто и не обращал внимания.
Поток машин стал двигаться ощутимо быстрее, но все равно – не скорей пешеходного шага.
А между автомобилей ходили пацаны с повязками на рукавах, при пушках. Открывали двери, заглядывали в салоны. Кого-то выволакивали. Кому-то били стекла и – тоже выволакивали.
Движуха происходила пока что далеко – метрах в ста.
Заметил ее и водитель Саня.
- Какие-то черти тачки шмонают, — сказал он тому, кто сзади.
- А нам чё бояться? – откликнулся напарник. – У нас два нищеброда и телка
Как же они Димку бесили!
- Так в том и проблема, — сказал Саня. – С нас-то брать нечего. А вот телка… Их она может заинтересовать.
- И чё? В багажник ее, что ли? – отозвался здоровяк.
- Поздно в багажник, — озабоченно сказал водитель. – А вот, если она на пол ляжет, а вы – двое ее коленями прикроете, так, может, и не доебутся до нас.
Димка был на той тонкой грани, что отделяют просто раздражение от банальной драки. Он был как порох – кинь огонек, и – полыхает.
- Без проблем, — сказала девчонка.
- Так полезай, — отозвался жлоб сзади.
Возня.
- Отлично, девочка, — сказал жлоб. – А теперь – ротик раскрой…
- Вы что делае… — сказала было девушка, но затем слова прекратились. Девушка закашлялась, стала задыхаться. Димка это слышал.
Он похолодел, чувствуя бешенство. Глухое, леденящее..
Терпение было уже на волоске. На очень тонком волоске.
Кулаки рвались в драку. Но, с другой стороны, драка была самоубийством. Дядя Леша – совсем не боец. Димка – может и устоял бы в спарринге с водилой. Но против его приятеля – вряд ли. Бужем объективны.
Зато здоровяк стал постанывать.
- Так, детка… Так… Ага…
- Серый, ну ты вообще приколист! – Водила гнусно заржал.
- Э, вы чего? – возмутился сзади дядя Леша.
- Тебе что-то не нравится? – спросил здоровяк. – Э, борода?
- Я… мне… — по-интеллигентски замямлил дядя Леша.
- Ну, и сиди… аааАААА!!!
- Что за… — Водила по имени Санек обернулся, на секунду-другую очень удобно обернулся в Димке вмятоносым боксерским профилем.
- Эта су-у-уууу…. – скулил здоровяк. – Аааааа!!!
И вот тут-то Димка водиле и втащил.
Не просто ударил, а именно – ВТАЩИЛ.
Как медведь проглотившему солнце крокодилу в старинном мультике «Доктор Айболит».
Димке пару раз доводилось биться фактически насмерть. И многое зависело от силы удара.
Кулак прилетел водиле в район виска, чуть пониже. Костяшки пальцев болезненно заныли, отшибленные костью.
Водила отлетел к правой дверце.
Не вырубился. Завращал глазами, хрипло сплюнул.
Здоров…
Рыча, стал вытягивать к Димке руки.
Но разжалованный полководец успел первым. Успел ухватить за горлышко початую бутылку мартини из пакета и с размаху – нашлось, нашлось в салоне место – впечатал стеклянный цилиндр бутылки в покатость низкого лба.
Водила крякнул, сложился пополам, окровавленной башкой наискось промахнулся мимо баранки, бахнулся головой на колени, соскользнул с сиденья, обрушившись Димке на ноги.
Сзади возились. Пыхтел, покрикивал бородач дядя Леша, орал здоровяк.
За какую-то, на часы растянувшуюся, долю секунды Димка смог выпростать ноги из-под рухнувшего водилы, сумел, наконец, обернуться назад.
Увидел дядю Лешу, который животом своим огромным рухнул здоровяку на колени, и теперь спиной принимал удары, которые здоровяк обрушивал на него – кувалдами, кувалдами. Бах! Бах!
Словно в замедленной съемке ублюдочная рожа здоровяка застыла. Глаза злобно зафиксировались на Димке. Пасть издала рык.
А затем Димка впечатал липкую розочку, оставшуюся от бутылки мартини, жлобу в физиономию.
- Ааааа! – пушечно взревело в салоне.
Под остриями розочки что-то лопнуло – кожа? Глаз? Ляпнулись на потолок и переднее сиденье гадкие брызги.
Не вглядываясь, Димка гвоздил и гвоздил розочкой. Слышал хруст зубов, слышал, как здоровяк давится клекотом.
Прошла, наверное, вечность, прежде, чем жлоб отлетел к дверце и – кажется, обмяк.

***

Еще целую вечность Димка переводил дух. Он не верил, что все так вдруг закончилось. Что он победил – не верилось ему.
- Может, вы встанете? – услышал он приглушенный голос девчонки.
- А… Да-да… — Бормотание бородача.
- Фууу, бля, — выдохнул, наконец, Димка.
Сзади возились.
- Вы штаны с него снимите. Вам же они нужны? – сказала девчонка.
Умница! Димка поймал себя на мысли, что почти уже любит ее.
- Штаны? – растерянно спросил дядя Леша.
- Ну, а как вы на съезд пойдете? В трусах?
Девчонка, послышалось, хихикнула, а Димкино сердце заволакивала странная, забытая нежность. Эта маленькая сучка уже дважды спасла их. Черт! Она клевая.
- Да-да… — бормотал бородач.
- Только дайте мне выйти.
- Осторожней там, — вмешался Димка.
- Ладно, — сказала девчонка.
«Тоже выйду, чё сидеть», — решил Димка.
Они вышли по разные стороны машины, встретились взглядами. Димку куда-то в самую душу кольнуло – какая же она красивая. Рот девчонки был багровым, почти черным, от крови. Девушка казалась вампиршей, невероятно сексуальной. Но удивительней всего оказалось не то, что она – красива. По-настоящему странным было то, что Димка ощущал в глубине себя душу. А этого с ним уже лет десять не случалось.
Неловким моллюском из раковины выкарабкался дядя Леша. Штаны – обычные джинсы – в верхней части были залиты черно-багровой дрянью.
- Дядь Леш, — по-доброму неожиданно для себя сказал Димка, — у тебя штаны в кровище.
- Да кого сегодня этим удивишь, — буркнул бородач.
И Димка вдруг понял, что и дядя Леша – хороший, в принципе, мужик. Не пакостный.
- На съезде вашем скажете, что только что из боя, — добавила девчонка.
- А разве не так?
Димка не выдержал, жизнерадостно, непристойно заржал.
- У вас тоже все лицо в крови, — сказала ему девчонка.
Центр Москвы ревел выхлопами, щелкал выстрелами, оглашался воплями.
- Пойдемте, что ли? – вздохнул Димка.
И они двинулись через пробку, обходя машины, в клокочущий центр.