Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Здоровье дороже:: - Стопка, конфетаСтопка, конфетаАвтор: Ebuben – Нет, пить мне не хочется.Мне действительно пить не хочется. Я пил неделю назад. Пил много и закончил плохо. Я не люблю блевать. Мне кажется, что я задохнусь – когда блюю. И вот я выпил много и много задыхался. Испытывал страдания. – Нет, нет, нет! – я машу руками, а голос мой неприятно срывается. Мне не нравится, когда мой голос срывается. Он выдает женское. Женского во мне нет. Не должно быть, по крайней мере. Они наливают одну, просят только одну – вот к ней и закусочка, и запивончик. Они совращают соленьями – соленья домашние, привезены с огорода. Честно говоря, соленья выглядят хорошо. Но водка омерзительна. Прозрачная, холодная – всего-то полрюмочки. Я смотрю на нее со злобой. Они призывают пить. Я встаю из-за стола и выхожу из комнаты. Мне надо собраться. Я смотрю в окно. За окном – метель. Мне нравится метель. Она мне нравилась даже тогда, когда заметала меня пьяного. Я лежал и замерзал, а упавший на бок мир, охваченный белым, меня завораживал. Добрые люди подняли меня и довели до дома. С метелью у меня связаны только хорошие воспоминания. Холодная водка ничего общего с метелью не имеет. Ну, это к слову. Я вхожу в комнату. Они гудят. Они веселы – и пытаются заразить своим весельем меня. Они веселятся так, что водка в рюмке начинается волноваться. Хорошо, если они разольют ее. Я сажусь, беру соленый огурец и ем его, не глядя на водку. Это просто соленый огурец, он самодостаточен, он никакая не закуска. А они смотрят на меня – сказал «а», говори и «б». Нет, я просто ем огурец. Могу позволить себе и помидор. Я уже приглядел один. Огурец, помидор – и никакой водки. Они иного мнения. Они давят. Они упрекают меня в том, что я разрушаю атмосферу. А я не разрушаю атмосферу, я просто ем. Пытаюсь есть. – Пей, – говорят они с нажимом, – хватит ломаться. Ну разве я ломаюсь? Я встаю из-за стола и выхожу из комнаты. Мне надо разобраться. О чем они говорят, о какой атмосфере, о каких ломаниях? Просто я не хочу пить. Хочу сидеть и сидеть себе. А они пусть пьют. – Мы без тебя не справимся, – отвечают они на мои мысли из комнаты. Нужно скрыться в ванной. Включить воду, умыться. Вода холодная. А водка уже потихоньку теплеет при комнатной температуре. Над раковиной висит зеркало. В зеркало не стоит смотреться. Картина не впечатлит. И все-таки я смотрюсь в зеркало. Помятое лицо? – это общая фраза. Лицо не помятое. Оно припухшее и в волдырях. Все водка. И невнушительная растительность: редкие усы; в одну сходятся брови. Зачем-то я дышу на зеркало. Привет из детства. В детстве я любил дышать на стеклянные поверхности и рисовать. Я рисовал рожицы, рисовал деревья, собак, потом стал писать матом и изображать половые органы. Все в мире проходит свой путь от зарождения до угасания. Случается пик. Пиком были, наверное, собаки. Я пытался срисовать морду овчарки. Я сажусь на диван. Обвожу всех взглядом. Они мне неприятны. Еще более неприятны, чем мое отражение в зеркале. * В восемнадцать лет я влюбился в девушку. Можно было бы влюбиться и раньше, но произошло все в восемнадцать. Девочка была моей ровесницей. Я подошел к ней и пригласил погулять. Когда мы гуляли, она говорила: – Я хочу уехать в город, в большой город, и начать там совсем другую жизнь. Я шел. – Я хочу открыть там свое дело – не обязательно крупное, можно и маленькое. Я шел, думал. – Здесь мне тошно. Прежде я не знал такого слова «тошно». Была тошнота, блевал – да, но «тошно» не было. – Тошно? – переспросил я. – Хуево, – девочка игриво улыбнулась. После я решил, что она снизошла до меня, употребив бранное слово. Заговорила с варваром на его наречии, не пытаясь объяснить варвару все тонкости слова «тошно». Мне пришлось самому постигать это слово. Конечно, когда ты, беззаботный и юный, лежишь с утра в блевоте – тебе не может быть тошно. Тебе хуево. К «тошно» примешивается тоска, ощущение потери неуловимого. У меня не было вариантов для спаривания с этой девушкой. Я и видок имел неприятный, и говорил плохо, и вести ее было некуда. Погуляли мы всего два раза. На второй раз я сделал все, что мог – я купил водки и пытался уговорить девушку выпить. Девушка отказала. Кстати, она умерла, и я был на ее могиле. Она не спилась, у нее случился рак крови. Грустно ли мне? – Нам без тебя грустно, – говорят они. Я на их лицах грусти не замечаю. Я не могу отказать им в праве на грусть, но сейчас они врут и манипулируют. Никакой грусти у них на душе нет. Я могу сравнить. Значит, мне правда когда-то было грустно. Наверное, когда я узнал новость о смерти. Или на могиле. Овальный портрет на кресте сделали из старой фотографии умершей. Ей там лет восемнадцать. Под крестом лежала конфета. Я зачем-то поднял эту конфету, повертел в руках. Я не хотел ее есть, но думал над тем, что будет, если я вдруг ее сожру. Никто не узнает. Но я не нашел объяснения этому поступку и положил конфету на место. А вот теперь я беру стопку с водкой и выплескиваю ее. Нет, не выплескиваю. Рука застыла. Что-то предлагает выплеснуть водку в горло, а не на скатерть – как было задумано. – Пей, – одобряют они с нежностью. Я смотрю на рюмку. Наклоняю ее – вот-вот первая капля упадет на стол. Выпей ты уже – говорят вообще все. Им надоела эта комедия с хождением вокруг. Всего лишь рюмочка, а столько проблем, лишних движений. Пей, пей, пей. И, собственно, почему нет? Просто потому, что мне было плохо? Потому, что я не хочу? Я пью. Морщусь. И давай еще сразу. Между первой и второй. Некоторая борьба унизительна. Глупо рядиться в доспехи перед тараканом, которого можно убить тапком. А можно и вовсе не убивать. Зачем? Пугают только они, гости – потому что их тут нет, и не было. Никто ничего не говорил, не уговаривал. Они представляют странную силу, скрывающуюся за стопкой. И если бороться со стопкой смешно, то с ними… Вообще-то тоже смешно, потому что их нет. Давайте свернем эту глупую беседу. Я пью. Огурец действительно вкуснее в качестве закуски. Его посягательства на самодостаточность не выдерживают опытной проверки. После я поеду на могилу к девушке. Я потеплее оденусь, возьму конфету и найду в темноте ее покосившуюся оградку. Крест заваливается, портрет облупился. Родители ее давно умерли, а родственники где-то далеко. Детей нет. Мужа не было. Я подхожу на роль ее мужа? Помимо конфетки, у меня в кармане будет чекушка. Чекушка даст мне возможность раскрыть рот и совершить разговор. Я буду говорить примерно следующее: – Привет, это я. Вспоминаю наши деньки. Ты тогда была молодая. Красивая. Я не очень. Но мы общались. Немного. Ты мне понравилась. И мне понравилась твоя мечта. Или просто план? Наверное, мечта, потому что она оказалась неисполненной. Дело ты не открыла и даже не уехала никуда. Но была интересная задумка. Я тоже потом хотел открыть свое дело. Я купил черенки для лопат. Плохие черенки. И шлифовал их, а потом покрывал лаком. Но выходило дорого. Покупателей не нашлось. Так и осталось у меня десять черенков. Красивых. Из некоторых я сделал лопаты. Я отопью немного. – Из некоторых, говорю, я сделал лопаты. Некоторым поступкам трудно найти объяснение. Они бессмысленны. Как та история с конфетой. И сегодня я буду делать безо всяких объяснений. Теги:
![]() 1 ![]() Комментарии
#0 11:45 05-01-2015Шева
Хорошо. Понравилось. Хорошо, да....... остался след в душе после прочтения. + Молодец, чо. а мне показалось все это, заунывным и очень скушным Еше свежачок Вера была маленькая и глупая. Выскочила замуж по большой любви в шестнадцать, поставив родителям ультиматум, что это навсегда. Про большую любовь она вычитала в журнале "Cool girl". А ещё она слышала о ней в многочисленных модных тогда песнях.... ![]() Не было метро у Анны Карениной,
Вянет пион в районе средостения. Крот ты, мой крот, почему так тянет в водоворот? Эскалатор, террористы, фуникулёр. Двадцать три этажа боли. Намоташки — не самоварные куклы. В тухлом дворе – живодёр.... У меня давно никто не умирал. Мама погибла в 98 году. Сожительницу я дважды вытащил с того света, спас от передозов. Но вот год назад это произошло. У меня последние годы жили три женщины возрастом около 50 лет и вот одна видимо заболела ковидом ибо кашляла без перерыва два дня вынося мне мозг....
* Я сочинил этот зарифмованный текст непонятно зачем, для чего, и почему, и не знаю что с ним делать?
Поэтому я предлагаю каждому из вас разобраться в его содержании и смыслах, и найти ему какое-то объяснение. (Шаня) Гладковыбритый чистенький дед, Вниз спускался по грязным ступеням Вот он здесь, но его уже нет Он исчез где-то там, постепенно А потом пробежал хулиган, Тоже вниз, и довольно бесстыдно У него вместо сердца капкан Старика он догнал очевидно ![]() «Дом учёных» — почти «Оверлук».
Лифт с ИИ не сломается, Но глючит ноутбук. Ковры живут ещё в СССР, Из окна – тюремный пленэр. Завтрак с восьми до десяти. Новый очаг, даже не думай расти. Шведский стол на берегу Поволжья. Безруких нет, но много безножья.... |