Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
ИстФак:: - Последний бой Отто.Последний бой Отто.Автор: флюг Хороши у англичан пушки.- Данг! Короткий звук, словно некий мастер, кроя крышу, промахивается и попадает своим молотком по живому железу. Сразу за ним - свист ветра, свежесть. Сквозняк моментально выветривает из кабины вонь от пороховых газов. Меня отбрасывает вправо, осколки фонаря больно секут лицо. - Ух ты! Медики знают, что человеческие кости имеют поразительно чистый, белый цвет. Идеальный. Увы, но и я теперь в курсе, какого цвета мои кости. - Отто, не смотри туда! Не смотри! – сам себя уговариваю я. Как же, не смотри! Первейшая автоматическая функция человеческого организма – оценка ущерба, работает безукоризненно. - Аааа… Гус! Густав, ты слышишь? Меня ранило! - Справа, Отто, справа! Шпит* справа, этот ублюдок опять заходит на нас. Дьявол с ней, с кровью. Боли нет. Пусть работает адреналин, а он, очевидно, очень старается: я не чувствую потери сил, хотя левый бок отчетливо холодит набегающий из пробоины в борту ветер. Я снова хватаю рукоять пулемета. - Гус, возьми левее! Ограничитель! Я не могу его достать! Самолет тяжело валится вниз и берет влево. Я вижу, как задирается правый элерон, вижу, как поворачиваются рули направления на килях. - --------- --------- ----------, пар от ствола, пороховой выхлоп, хорошо, что все быстро выветривается. Не мешает обзору. Не мешает зафиксировать в прицеле, точнее, чуть правее от него (с учетом поправки) этот Шпит. Густав – молодец, он работает сейчас на меня. Наверное, у него скоро отвалится голова – так ей вертеть. Гус старается поставить машину таким образом, чтобы Шпит оказался строго сзади и чуть выше. Гус мне доверяет. - Смотри-ка! Левый киль совсем ни к черту. Сплошная дырка. Впрочем, не стоит расстраивать командира – тросы работают, ну и ладно. Горячие гильзы игривым потоком льются в сумку гильзосборника. Он уже полон, а я добавляю их еще и еще. - Йааа! Йааа! Йааа, Густав, я подбил его, я подбил его! Прими на левый, он сейчас пройдет мимо нас! Спитфаер все же пересек одну из тех пунктирных линий, что исходили короткими порциями от моего пулемета. Я жадно ловил взглядом эти короткие вспышки: - Первая – в двигатель, ближе к винту, в рубашку охлаждения. - Вторая – туда же, только чуть дальше, к кабине. - Третья – очевидно в стенку моторного отсека, в ноги пилота. - Последняя, вскользь – в живот английскому летчику. Чуть ниже лобового стекла фонаря. Наверняка. Без какой-либо надежды. Мертв. Зря он нырнул в последний момент. Хотел закрыться бронестеклом. Фууу, тяжелый бой. Как же я устал. В сон клонит. - Ыыыы! – так, оценим повреждения. Вдох. Боли нет? Нет. Вкуса крови нет во рту? Нет. Легкие целы. Но выглядит все жутко: полностью содранный левый бок. Ребра и вправду – поразительно белые, залюбоваться можно. Действие адреналина начинает иссякать. Левая ляжка и промежность - все в крови. «Теплота разливается по телу» – это банальное выражение, увы, сейчас улыбки не вызывает. На высоте 2 500 метров, где мы, примерно и находимся – холодно. Кровь греет, но только не в данном эпизоде. Где-то была аптечка. - Густав, я ранен, Гус! Молчание. - Гууссс! Лойтнант Густав Хуберт!!! Командир!!! Молчание. Одиночество. Самолет начинает медленно заваливаться на крыло. Налево. Под нами - Бельгия. Я нахожу аптечку, трясущимися руками выуживаю оттуда бинт, его пачку. Рву её. Комкаю эту сетчатую ткань и прижимаю к ране на боку. Больно-то как! Технически можно перебраться за штурвал, но только не в моем состоянии. Я просто умру по дороге. А еще я один. - Гуус! Почему ты все бросил? Как ты мог? Я же сбил Шпита, я так старался… так старался… В узкой, тесной кабинке пулеметчика сидит раненый мужчина. Он снял шлем. Ветер треплет его светлые взъерошенные волосы. Одной рукой он зажимает рану на левом боку, вторую просто опустил; он отрешенно смотрит себе под ноги. Смотрит на убегающие капли крови на стальном полу. Они ускоряются – самолет ложится на крыло и начинает падать. Мужчина ни о чем не думает. Лишь ждет. Как глупо заканчивается эта история. Мужчина плачет. - А! Отто! Ты жив! Скоро будем дома. ____________ 1996 год, 28 октября. Старшая школа Альберта Швайцера, город Ратингер, земля Северный Рейн – Вестфалия. - Господин Нойманн, спасибо вам за ваш рассказ, мы глубоко ценим искренность и правдивость, с которыми вы описали тот случай. Безусловно, с точки зрения истории, ваши поступки были полностью оправданы, и, мне очень хочется надеяться, будущие поколения вполне могут брать пример с вашего героизма. Однако не стоит забывать, дети, повторюсь напоследок – доблесть наших дедушек и бабушек ни в коем случае не должна быть ассоциирована с теми омерзительными актами, которые совершались под руководством Адольфа Гитлера во времена Второй Мировой Войны. Всем спасибо. Айгюль, задержись, пожалуйста, у меня есть пара вопросов по поводу твоего реферата. Я вышел из здания школы и медленно, опираясь на палочку, побрел к автобусной остановке. Осенняя пора… Шаловливые листья выписывали передо мной фигуры высшего пилотажа, гонимые озорным ветром. Было довольно прохладно. Я улыбался, вспоминая лица старшеклассников - они слушали, именно слушали меня. Им было интересно. Думая о своем, я не заметил, как пропустил первый удар. - Данг! Удар молотка по живому железу. - Данг! Я выронил свою палочку. - Неужели снова? Багряные кленовые листья вихрем вращались вокруг меня, выбирая точку нанесения очередного удара. Их карусель завораживала. Быстрее и быстрее. Я пошатнулся. Красный, кровавого цвета Спитфаер вдруг вынырнул из гущи этого осеннего водоворота, и я отчетливо увидел пламя выхлопа из его крыльевых пулеметов. Его целью был я. Острая боль пронзила меня под левой лопаткой, отдалась в руку. Я упал на плитку мостовой и часто задышал: неужели мы с Густавом смогли забраться на такую высоту, что мне не хватает воздуха? Я оглядел себя – вот это да! На мне вновь был комбинезон. Совсем как тогда! Подняв глаза, я поразился еще больше: сферу чистейшего, синего неба чуть перегораживал переплет фонаря Мессершмитта, а впереди, на расстоянии чуть меньше вытянутой руки, грозно хмурилась черная пластмассовая рукоять моего верного Маузера. Размеренно гудели моторы, я заглянул вниз, за борт – там медленно уплывала назад береговая линия: мы летели в океан. - Отто, ты как там? Голос командира был бодр и весел. - Спасибо, лойтнант, все в порядке. Давно не ощущал себя таким живым… __________________________ Командир экипажа: Лейтенант Густав Хуберт Стрелок: Сержант Отто Нойманн Самолет: Мессершмитт Bf 110 Церштоерер Время основных событий: 22 октября 1940-го года. __________________________ * В немецком языке, “S” перед согласной читается как “Ш”. Редакция 30/05/15 Теги:
10 Комментарии
#0 10:51 31-05-2015Антон Чижов
о, флюг появилсо, привет, пьянеца олкаш щяс почетаем лтпэшника нажруца саке... и давай песать мда... децкое такое повествование получилось... почти нежное.. и косяков есть... к примеру: "потоком льются в сумку гильзосборника. Он уже полон", или - "я подбил его, я подбил его! Прими на левый, он сейчас пройдет мимо нас!" - так весело и бойко болтают.. как в тишине салона современного авиалайнера.. вбщем. веры рассказику, никакой, простите понравилось. Плевать на косяки Фигасе, какие люди. Мне и бой понравился, и концовка доставила. Где пропадал?)) отлично О, зерр гут,очень динамично получилос.А чо у этих коцеков были радиостанции в 1940 году? с интересом + круто + Концоффка хороша! Отто опять вместе с командиром на боевом посту. И пусть в ином мире. Ищо Айгуль хорошо так вставлена. Прям вмасть Пушки на тех Спитфайрах кстати были не английские, Испано-Сюиза Отличный текст. Невероятный по скорости, насыщенности высоте подвига. Вот уж действительно Gott mit uns. Как можно после этого запретить память героев Люфтваффе. Гильзы игривым потоком(с) - споткнулась о прилагательное. Как же я устал. В сон клонит(с) - не представляю такого. Клевать носом во время боя? Но, в целом, понравилось. Всем спасибо за комментарии! Антоха, здарово! Бухаем помаленьку, но уже ощутимо реже. Пушки на Supermarine Spitfire Мк I (20-мм) редкость великая, хотел убрать, но для красного словца чего только не сделаешь. Косяков куча, каких вы еще и не заметили, исторические тексты вообще одна сплошная катастрофа. Например - Бельгия, это довольно далеко от островов. Насчет сумки гильзосборника, да хрен бы с ней. Или с ним? Это косяки редакции (спешной и пьяной). В первоначальном варианте, там столько всего было... Признаться, на такие огрехи обращать внимание... Не, ну надо, конечно! Кстати, а какие проблемы с внутренней связью? И причем здесь радиостанции? Это переговоры пилота и стрелка, который спиной сидит. Лев Рыжков, привет! Ну да, семь лет уже минуло... пропадал известно где, на ГК... Опс, я случайно ник поменял... Вот те раз. О, так лучше Слушай Флюг, я нах извиняюс, я даже сразу хотел написать,что это канешно же внутренняя была связь между пилотами, а не радио.Просто я отоноиды поставил на разрядку в тот момент. Ага, спасибо за ответ,Дорогой! Еше свежачок Шестидесятые,
Семидесятые, Года уютные, лохматые... ***…………………………*** Улетали в санках – прыгало сердечко, С горки, от Пожарки и по льду, по речке! Босиком по росам – На простор ковылий, И на ве́лик – бо́сый, В туче сельской пыли.... Забыв про постигшее войско беду,
Ебал Ахиллес Брисеиду, Ласкал ее жопу, соски и пизду, На греков не пряча обиду, В душе его было паскудно, темно, И непредсказуемо блёкло, Ему надоел гнусный Агамемнон, И тризна ждала по Патроклу, Тогда Брисеида надела страпон Воткнула в очко Ахиллесу, Орудье вошло безо всяких препон, Без крика, и прочего стресса, Но все же герой не дошёл до конца Немножечко, самую малость, И, тут Брисеида взяла молодца За пятку, и все состоялось.... Дуралей. Часть 1. Опёнкин.
В некотором Управлении, в некотором Отделении по Учёту и Распределению взяли на работу Дуралея бесцветного, потому что все цветистые да яркие закончились и вот теперь приходилось использовать всё, что осталося. А у этого Дуралея была одна способность удивительная – он мог в любое время, когда захочется, представлять себе картинки мечтательные.... Здравствуй, мама, всё нормально, просто здесь Афганистан. (старая солдатская песня) Борт вылетал из Кабула, и было солнечно. В поезде пил чай и кипяток из титана и курил «Шипку. Волька, Володька Шагин двадцати одного года от роду. В том восемьдесят пятом Генсек поменялся.... Прошлое это то, что когда-то было настоящим. Таким очевидным, как чётко проявленный снимок. Дальнее прошлое это когда твой компьютер загружался чуть быстрее. А что такое память, что такое мыслить и существовать? Мысль это то, что иногда трудно отключить....
|