Важное
Разделы
Поиск в креативах


Прочее

Графомания:: - Посмотри смерти в глаза

Посмотри смерти в глаза

Автор: Владислав Кураш
   [ принято к публикации 08:47  20-09-2015 | Антон Чижов | Просмотров: 1327]
Из воспоминаний моего деда …

Первые дни войны были самыми страшными. Под сокрушительными ударами фашистов фронт отодвигался вглубь страны. Уже к августу был сдан Смоленск и попытки вернуть его, и начавшееся на Западном фронте наступление на Ельню не имели никакого успеха.
Южнее Смоленска немцы окружили часть наших войск и взяли в плен около сорока тысяч человек. Ещё южнее велось наступление на войска Брянского фронта, оборонявшие подступы к Гомелю и Мозырю, служившим плацдармом для наступления на Киев, вокруг которого уже начинал создаваться мешок.
На стыке Юго-Западного и Южного фронтов немцы прорвались к Кировограду и Первомайску и двинулись к Днепру между Днепропетровском и Запорожьем, взяв при этом в кольцо Николаев и Херсон.
12-ая армия, в состав которой входил наш стрелковый корпус, пыталась остановить этот прорыв, отрезав клин наступающих танковых войск противника, но в ходе неравных боёв вынуждена была отступать на юго-восток.
Мы отступали с тяжёлыми арьергардными боями и большими потерями. Против нас были брошены лучшие танковые и пехотные дивизии врага. Вокруг горела родная земля, а мы в клубах пыли под палящим августовским солнцем и под смертоносным градом свинца пятились назад, пытаясь вырваться из окружения.
Одновременным наступлением с севера и юга фашисты стремились, во что бы то ни стало, завершить окружение, чтобы очистить дорогу для дальнейшего наступления 1-ой танковой группы на юго-восток и отрезать остальные армии Южного фронта.
2-го августа в районе Умани мы были окончательно окружены и взяты в Уманский котел. Фашисты давили нас со всех сторон. Истощённые непрерывными боями, избавляясь от ненужного транспорта и имущества, без снарядов и артиллерии, при подавляющем превосходстве противника, мы безнадёжно прорывались на юго-восток, тем самым создавая щит для всего Южного фронта.
Южный фронт продолжал отходить на новые оборонительные рубежи. Он был в не менее плачевном положении, чем мы, и сам нуждался в немедленном пополнении и укреплении.
Помощи ждать было неоткуда, поэтому мы дрались не на жизнь, а на смерть, уставшие и отупевшие от боли и крови, от бессонницы и бесконечных боёв.
Дух смерти витал в воздухе, подавляя и угнетая всех вокруг. Мы оставляли погибших товарищей, разорванных осколками снарядов или сгоревших заживо в танке, прямо на поле боя, без погребения и молитвы. Командиры гнали нас, как стадо быков на убой, на танки противника, прокладывая нашими телами путь к выходу из окружения. С ужасом в сердце мы поднимались в атаку и с облегчением припадали к земле, слушая, как свистят над головой осколки и пули.
Армия таяла на глазах, нас оставалось всё меньше и меньше. От этого становилось жутко, и мы понимали, что всех нас ждёт одна участь. Но мы, всё равно, продолжали драться, с яростью и остервенением, огрызаясь, как раненный зверь, из последних сил, до последнего снаряда, до последнего патрона.
Я всматривался в обречённо-безнадёжные лица товарищей, серые и угрюмые; я видел в их глазах панический страх, охвативший всю армию (вернее то, что от неё осталось), как змея, заползающий в сердца и сознание и отравляющий душу смертельным ядом; я чувствовал, как этот страх проникает в меня, и всеми силами, как мог, пытался сопротивляться этому.
Паника убивала армию изнутри: многие стрелялись, многие сдавались в плен. Сдавались целыми группами, потому что никто не хотел умирать, все хотели жить и пытались остаться в живых любой ценой, даже ценой предательства. Да, были и такие, которые переходили на сторону врага.
Но были и такие, которые личным бесстрашием показывали пример храбрости и мужества, укрепляя нас и вдохновляя на самопожертвование. Правда, таких были единицы, и они гибли первыми, потому что во всём хотели быть первыми. И не важно, кем они были, офицерами или рядовыми,- они были настоящими героями и не боялись смотреть смерти в глаза. Они навеки останутся в нашей памяти.
Никогда не забуду корреспондента газеты Южного фронта «Во славу Родины» Григория Смирнова. Он был прикомандирован к нашему штабу незадолго до окружения. Среднего роста, самой заурядной наружности, русый, короткостриженый, в выгоревшей пилотке, в гимнастёрке рядового с нашивками старшины, в растоптанных кирзачах, точно таких, как и у большинства из нас, с револьвером системы Наган калибра 7.62 на боку и фотокамерой «Репортёр» - вот его краткий портрет.
Камера у него была знатная, 1937 года выпуска, разработанная в КБ ГОМЗа под руководством Андраника Иоанисиани специально для профессиональной съёмки. Таких камер было выпущено чуть менее тысячи на весь Советский Союз. Он очень гордился ею и не расставался с ней ни на миг.
На первый взгляд, он был самым обыкновенным человеком, ничего выдающегося. Если бы вы встретили его до войны, где-нибудь на Крещатике, то, наверняка, прошли бы мимо, не обратив никакого внимания. Но на войне всё по-другому. Недаром ведь говорят, что человек полностью раскрывается только в экстремальных обстоятельствах.
Казалось, он наслаждался войной. С камерой и револьвером, точно с пером и шпагой, он всегда был в самой гуще событий, на передней линии, под шквальным огнем, в пылу всех жарких сражений. Я ни разу не видел, чтобы он кланялся снарядам и пулям или обнимался с землёй, или отсиживался где-нибудь за линией обстрела. Его прямо тянуло туда, где рвались снаряды и лился свинцовый дождь. Рядом десятками гибли товарищи, а его, точно заговорённого, не брали ни осколки, ни пули.
Как-то во время одной из передышек между атаками я увидел его с книгой в руках и не смог удержаться от разговора.
- Что читаете?- спросил я, присаживаясь рядом с ним на стерню.
Он оторвался от чтения, внимательно посмотрел на меня и молча протянул мне книгу.
- Хемингуэй, «По ком звонит колокол»,- ответил он мне.
Я взял книгу, рассмотрел новенькую обложку, раскрыл её и стал перелистывать страницы.
- Эта книга о гражданской войне в Испании,- пояснил он.
Первое, что бросилось мне в глаза,- книга была на английском языке.
- Вам нравятся книги о войне?- снова спросил я.
- Я был в Испании с самого начала Республики и до её падения.
- Вы воевали в Испании?
- Да, сначала в Интернациональных бригадах, а потом в 14-ом корпусе, которым командовал Доминго Унгрия. В Испании я и познакомился с Хемингуэем. Он мне эту книгу и прислал. Обратили внимание, на развороте дарственная надпись?
- Вы знакомы с Хемингуэем?- не поверил я своим ушам и раскрыл разворот книги. Там и в самом деле была дарственная надпись Хемингуэя.
- Конечно,- сказал он так, словно говорил о чём-то незначительном.- Он спас мне жизнь на Арагонском фронте.
- Расскажите, как это было. Ужасно интересно.
- А что тут рассказывать?- пожал он плечами.- Наши батальоны были взяты в кольцо фашистами, а мне с товарищем удалось выскользнуть из окружения. Мы вынуждены были спасаться вплавь через реку Эбро. И если бы не Хемингуэй на своём репортёрском автомобиле, наверняка бы попали в лапы фашистов. Таких храбрых людей я еще не встречал.
- Вам тоже храбрости не занимать.
- Это сейчас я не боюсь ни смерти, ни пули, а тогда мне было очень страшно. После финляндской войны пули меня не берут и смерть меня сторонится.
- Вы воевали и в финляндскую?- не переставал удивляться я своему собеседнику.
- Там меня здорово изрешетило. Полгода по госпиталям провалялся. Нам бы таких главкомов, как барон Маннергейм. Не драпали бы сейчас.
Не всякий мог позволить себе подобные фривольности. Я невольно поёжился и оглянулся.
- У вас отличная фотокамера,- сказал я.
- Это моя гордость,- с любовью похлопал он по кожаному футляру, в котором хранилась камера.- Я её на Бессарабском рынке у одного жида на швейцарские часы выменял. После госпиталя меня ведь списали в запас. И я, недолго думая, фотокорреспондентом стал. Очень интересное занятие, признаюсь я вам. А у меня, оказывается ещё и талант. Вот меня и пригласили во фронтовую газету. Хотите, я вас на память щёлкну?
Он вынул из футляра свою новенькую, оклеенную кожей, фотокамеру и выдвинул объектив.
- Когда выйдем из окружения, я вам карточку напечатаю. Чуть выше голову, улыбнитесь, готово.
Раздался металлический щелчок шторного затвора, чем-то похожий на щелчок спускового крючка.
- Я ведь с первого дня просился на фронт,- рассказывал он, пряча фотокамеру в футляр.- Спасибо, что корреспондентом взяли. Хоть какая-то польза от меня будет. У меня с фашистами ещё с Испании свои счёты, и смерти я не боюсь, потому она меня стороной и обходит. Когда я в госпитале с обморожениями и ранениями лежал, врачи думали, что я не выживу. Тогда-то ко мне смерть и пришла. Наверное, хотела забрать меня. А я сразу понял, что это смерть, и так мне захотелось жить, и так я возненавидел её, и со всею ненавистью, на какую только был способен, посмотрел в её черные бездонные глаза. И она не выдержала моего взгляда, и взвизгнула, как сирена, и отвернулась, и исчезла, и больше не появлялась никогда. Так что запомните, если когда-нибудь встретите смерть, смело смотрите ей в глаза, и она отступит от вас. И не бойтесь её, она смелых сама боится.
Этот разговор был 3-го августа перед очередной попыткой форсировать реку Синюху. А через два дня, 6-го августа, во время неудавшегося штурма Ново-Архангельского Григорий Смирнов подорвался на мине. Все, что от него осталось,- это несколько обгоревших страничек из книги, которую подарил ему Хемингуэй.
Не думаю, что в самую последнюю минуту он испугался смерти. Просто смерть обманула его, переиграла, как на рулетке. Такое часто случается. В последствии я в этом убеждался ни раз. Да, смерть переиграла его, но не победила. Я уверен, он не дрожал перед смертью от страха.
10-го августа командование нашей армии приняло вынужденное решение о капитуляции. Потом был плен, побег, военный трибунал, штрафбат, Курская дуга, освобождение Европы, Берлин и победа.
После победы думал, начнётся новая жизнь. Но в сорок седьмом году по доносу моего лучшего друга меня укатали на восемь лет в лагеря, а потом дали семнадцать лет поселений без права переписки. И только в пятьдесят шестом году, во времена Хрущевской оттепели, меня реабилитировали и я, наконец, вернулся домой.
Не раз мне доводилось смотреть смерти в глаза. Не раз смерть играла со мной в рулетку. Не раз мне выпадало зеро, и я был на последней грани.
Я ни о чём не жалею. Я научился сражаться за жизнь. Не потому, что так люблю её, а потому, что я сам хозяин своей жизни, я человек, а не безвольная пешка.
И ты тоже хозяин своей жизни. Не бойся. Посмотри смерти в глаза.


Теги:





-3


Комментарии

#0 08:47  20-09-2015Антон Чижов    
всё это имело бы смысл, да пафос зашкаливает
#1 11:27  20-09-2015Стерто Имя    
второй Вионор.. будет теперь свои несметные сокровищя сливать.. ты, автор, великий украинский песатель, лучшеб не поленился, и перепесал белыми ручками свой профайл. скопипастить, да еще и криво, ума большого не нужно.
#2 11:36  20-09-2015Евгений Клифт ®    
В 1994 году нанялся матросом на рыболовецкое судно, на котором плавал к берегам Африки, Латинской (c) Разве моряки плавают? Они же вроде ходют..
#3 11:38  20-09-2015рапана    
Автор, у вас персонаж читает Хемингуэя в передышках между боями.

А вы знаете в каком году была издана книга на русском языке "По ком звонит колокол"?

Книга на английском вышла в 1940 году.

в 1960 году первый заместитель Председателя Совета министров СССР А. И. Микоян посетил писателя в Гаване. Из Ленинграда на Кубу полетела телеграмма: «Литературный журнал «Нева», открывший год окончанием романа Шолохова «Поднятая целина», от имени 121 тысячи своих подписчиков и многочисленных читателей просит Вас разрешить публикацию романа «По ком звонит колокол»». Через сутки пришел короткий ответ: «Очень рад, что вы печатаете роман. Лучшие пожелания. Хемингуэй». Роман американского писателя будет опубликован в ближайших номерах «Невы».
#4 11:49  20-09-2015рапана    
но роман так и не появился в "Неве". Только в 1968 году вышел 3-х томник писателя в Советском Союзе.
#5 12:05  20-09-2015Стерто Имя    
ну подумаешь.. набрехал. зато современным украинским песателем стал.. Владик, ты фоту смени, а то пятый десяток пошол, а ты все пацанскую вешоешь. недостойно это песателя
#6 12:10  20-09-2015рапана    
"Я взял книгу, рассмотрел новенькую обложку"

надо было ещё добавить: и с запахом типографской краски, который превозмог, затмил, развеял дух смерти, летающий над землёй.

#7 12:22  20-09-2015рапана    
не. ну всё допускаю... знакомство с великим... безупречное знание английского...

Но как он её протащил через границу, кто ему вообще разрешил хранить книгу у себя и и популяризировать зарубежного писателя? С учётом того что чуть ли десять лет за эту книгу шла "цензурная бойня".
#8 12:31  20-09-2015Стерто Имя    
ну у него дед такой, ьоевой он.. как бабушка у подружки иголкиной.. у той 11 пулевых ранений было, и никтож не удивляется этому..
#9 12:33  20-09-2015Стерто Имя    
представь, ползти с 11-ю пулями, а вокруг враги с гранатами. а тут просто книшка вышедшаяя позже.. её ему прислали окольным путем.. дипломатическим
#10 23:52  20-09-2015Седнев    
Автор, видимо, умело комбинирует скопипащенные абзацы со своими неуместными вставками.
#11 01:58  21-09-2015дядяКоля    
я не смог прочитать эту хуйню. сцуко, еле по кноакам попадл
#12 09:09  21-09-2015тс.    
О войне надо говорить так, чтобы бабка помчалась за валидолом, а пацан начал тереть глаза втихаря. Дело не в том, что автор передергивает, а в том, что начиная с названия - штамп на штампе. Скука.

Этот эпизод из жизни реального героя мог бы превратиться в отличный рассказ. Но, увы.
#13 10:49  21-09-2015дядяКоля    
у меня отец 1924 г. р. копал какие-то противотанковые рвы в Ораниенбауме. а фашисты уже в Гатчине были. неделю до города добирались по болотам. все пришли. потомушто местные. без всяких жепеэсов.

Комментировать

login
password*

Еше свежачок
08:07  22-11-2024
: [2] [Графомания]
Я в самоизоляции,

Вдали от популяции

Информбюро процеженного слова,

Дойду до мастурбации,

В подпольной деградации,

Слагая нескладухи за другого.



Пирожным с наколочкой,

Пропитанный до корочки,

Под прессом разбухаю креативом....
09:09  21-11-2024
: [1] [Графомания]

Простую внешность выправить порядочно
В заказанной решила Валя статуе.
В ней стала наглой хитрой и загадочной
Коль простота любимого не радует.

Муж очень часто маялся в сомнениях
Не с недалёкой ли живёт красавицей?
Венерой насладится в хмарь осеннюю
С хитрющим ликом разудалой пьяницы....
13:56  15-11-2024
: [3] [Графомания]
Порхаю и сную, и ощущений тема
О нежности твоих нескучных губ.
Я познаю тебя, не зная, где мы,
Прости за то, что я бываю груб,

Но в меру! Ничего без меры,
И без рассчета, ты не уповай
На все, что видишь у младой гетеры,
Иначе встретит лишь тебя собачий лай

Из подворотни чувств, в груди наставших,
Их пламень мне нисколь не погасить,
И всех влюбленных, навсегда пропавших
Хочу я к нам с тобою пригласить....
12:19  12-11-2024
: [2] [Графомания]
Я столько раз ходил на "Леди Джейн",

Я столько спал с Хеленой Бонем Картер,

Что сразу разглядел её в тебе,

В тебе, мой безупречно строгий автор.



Троллейбус шёл с сеанса на восток

По Цоевски, рогатая громада....
06:46  06-11-2024
: [4] [Графомания]

С первого марта прямо со старта
Встреч с дорогою во власти азарта
Ревности Коля накручивал ересь
Смехом сводя раскрасавице челюсть.
С виду улыбчивый вроде мужчина
Злился порою без всякой причины
Если смотрела она на прохожих
Рядом шагал с перекошенной рожей....