Мутный.

Автор: Дмитрий Петров Он вел самый непонятный предмет в семинарии, который назывался «Экономика приходского хозяйства», суть его до сих пор мне кажется весьма сомнительной, ведь в нем было всё, кроме самой экономики. Обычно в аудиторию отец Михаил, так его звали, приходил вовремя, всегда сам спешно читал «Царю небесный», открывал конспект и начинал пару. Преподавал дисциплину он нудно, однако, студенты любили его за то, что всегда получали «зачет», не смотря на все их прогулы, опоздания, залеты и прочие прелести невольной бурсацкой жизни. Отец Михаил был не злой, но какой-то вечно замкнутый, немного даже диковатый, за что и получил кличку – Мутный.
Про него практически ничего не было известно, служил он где-то на границе области, приход бедный, полуразрушенный, три старухи по большим праздникам да один покойник в год, в общем, с деньгами у него всегда было туго. Это было и внешне очень заметно, старая ряса, разношенные башмаки, потертый портфель. Ростом он был небольшого, немного сгорбленный, бородка с признаками седины, но, сколько лет ему было трудно понять и периодически создавалось впечатление, что либо запой его верный спутник, либо какие-то болезни и проблемы.
Помню, мы, по первости прикалывались, видно батька заливает уже с утра, но характерного амбре перегара от него никогда не исходило, поэтому гипотеза о его алкоголизме быстро сошла на нет. Кто-то предполагал, мол, он, на спидах сидит или еще чем-то более жестком, ну и эту идею в скором времени забыли, как глупую шутку. Оставалась еще одна мысль, возможно Мутный воевал в горячей точке и контузия или ужасы войны оставили неизгладимый след на его психике такой странный отпечаток.
Ко мне отец Михаил относился неплохо, возможно это было связанно с тем, что пару раз я помогал ему на требах, а именно пел и читал. Где-то в середине второго семестра, перед великим постом, он подошел и вновь попросил съездить с ним на отпевание, отказываться не имело смысла, как-никак халявный выход в город, денег немного можно подработать, да и на пары официально получалось подзабить.
Оказалось, до назначенного места пешком ходьбы было минут пятнадцать, и пока мы шли, отец Михаил, начал меня расспрашивать, про семью, учебу и дальнейшие планы на жизнь после системы. Я, честно не очень хотел беседовать, во – первых потому, что связки еще пригодятся на требе, а во-вторых семинарская привычка не ляпнуть лишнего говорила сама за себя.
-Слушай, а не хочешь у меня на Пасху в храме послужить? – неожиданно спросил он.
-Ну, конечно не против, но, это к начальству вопрос скорее, - ответил я.
-Хорошо, решим, главное ты согласен, - сказал он.
Перед страстной неделей отец Михаил напомнил мне о нашем договоре, отметив, что начальство «дает добро» и я могу спокойно приехать в пятницу вечером на его приход. Он, объяснил примерно дорогу, дал денег на электричку, поблагодарил и попросил не опаздывать.
Как и обещал, в пятницу я появился в его храме, однако то, что предстало перед моими глазами, хаосом назвать было трудно, скорее всего, это можно обозначить простым термином – жопа. Церковь находилась в ужасном состоянии, создавалось впечатление, что время репрессий и советской власти здесь продолжало альтернативно существовать, как некая параллельная реальность. Отец Михаил встретил меня очень радушно, рассказал о планах на предстоящие дни, показал, где все ноты и богослужебные книги, а потом пригласил в свой дом.
Дом был небольшой, простой, деревянный, стоял он на территории церкви и как я понял, находился также в собственности общины.
-Пойдем, поедим и будем укладываться спать, то завтра рано вставать,- сказал он,- а и еще, ты там как войдешь не удивляйся ничему, попозже все объясню.
-Хорошо,- согласился я.
Отец Михаил открыл дверь и предложил мне пройти.
Странно, но чего-то экстраординарного я не заметил, кроме неприятного аммиачного запаха резко бьющего в нос уже в прихожей.
-Давай, вот тут кухня, мой руки и присаживайся, - сказал он.
Когда начали кушать, я потихоньку начал понимать, что в доме кто-то кроме нас есть еще и это странное чувство не покидало меня, видимо понимая мою напряженность, отец Михаил, откашлялся и начал рассказывать:
-Понимаешь, вот, называете вы меня Мутный, не удивляйся, знаю это, да, наверно я такой и есть, а все началось больше двенадцати лет назад. Тогда мы с женой ждали ребенка, она долго не могла забеременеть, а потом раз и такая чудесная новость, да вот только чуда не случилось, сказали, что дите родится нездоровым и возможны самые печальные последствия, медики сразу же предложили аборт, но жена отказалась. Я и сам подумывал наверно аборт выход, грех конечно, хотя кто из нас не без греха, мучился, пить даже чуть не начал, а потом решил, значит так надо. Когда родился, то врач мне сказал - это теперь ваш комнатный овощ, теперь думаю, понимаешь, откуда и ссаньем в доме воняет.
-А памперсы, ну и там жена же должна помогать?- спросил я.
-Должна и помогала, он же целиком на ней был, но нет ее уже как два года, видимо судьба, поехала в город за таблетками, а там пьяный лихач супругу и сбил. В общем, кручусь, как могу, иногда бабки деревенские помогают с ним посидеть, пока по делам мотаюсь, поэтому сам понимаешь, каким еще мутным станешь, - сказал он и замолчал.
-А может найти кого-нибудь, ну, сиделку например или женщину, сейчас же многие так живут без росписи и там прочих обязательств?- спросил я.
-Сиделку, в эту пятую точку мира, смеешься, у меня и денег таких нет, сам видел какой приход, а женщину и подавно, кому нужна чужая боль, да и сам посуди, сразу разговоры пойдут, мол, поп бабу привез, народ у нас любит же всё додумывать. Хорошо хоть понимают и с места на место не переводят, знаешь же, как сейчас в епархии с новым владыкой, полгода послужил и на другой приход дуй, а простой священник ведь никогда никому и не нужен был, привози налоги, поздравляй архиерея, да и все, а твоя беда это уже твоя беда, крутись как можешь, ужасно все это конечно, но ничего держусь пока, Господь силы дает! – заключил он.
-Ну да, ну да, - сказал я, - наверно спать пора?
-Да, пойдем, заодно и сына увидишь, ты проходи мимо, он все равно ни на что не реагирует.
Я постарался пройти быстро в комнату, где была моя кровать, краем взгляда обратил внимание на его ребенка, и мне хватило секунды, что бы увидеть это бесформенное, уродливое тело. Всю ночь я спал плохо, проснулся к заутренней еле-еле, и благодаря только крепкому кофе и бутылке кагора отслужил с отцом Михаилом весь день и пасхальную ночь.
Вернувшись в семинарию, я, когда слышал приколы по поводу Мутного отходил, бурсакам ничего рассказывать не стал, все равно бы не поняли, а если бы и поняли то, особо ничего и не поменялось.
В начале лета мой курс сдавал отцу Михаилу его предмет, всем он поставил «зачеты», пожелал удачной защиты дипломов. Через месяц, я закончил семинарию и пошел дальше учится в ВУЗ.
В начале декабря в универе у меня потребовали какую - то справку из семинарии, сейчас уже и не вспомню о чем, но, я с удовольствием пошел в свою прошлую alma mater. Бурса жила привычной жизнью. Быстро зайдя в канцелярию и получив необходимый документ, я уже было поспешил к выходу, когда на проходной встретил своего однокашника, который стал священником. Перекинувшись парой фраз, он вдруг спросил:
-Слушай, а чего с Мутным случилось, знаешь? – сказал он.
-Нет, - ответил я.
-Думал, ты в курсе, вы вроде бы общались?- спросил он.
-Общались, ну ты же знаешь, друзьями с преподами быть нельзя, – парировал я.
-Хм, ну да, в общем, слушай тогда, когда мы защитились и получили дипломы, я рукоположился, потом служил сорокоуст в соборе, сам же всю кухню знаешь, и вдруг, как гром средь ясного неба стали говорить что Мутный повесился. Конечно, шок был у всех попов, епархия гудела, священник и такое происшествие - суицид. Никто особо ничего не понимал, тема стала сразу закрытой. Потом, через месяц – два, кое какие подробности начала всплывать. У Михаила был больной сын, а в начале октября он умер, говорят, Мутный сначала держался, переварил всё, но, не прошло еще и двух недель со дня смерти, вызвал его архиерей к себе и сказал, мол, готовься к переводу на другой приход, теперь уже тебя ничего не держит. Вот тут многое и прояснилось. Оказалось, у отца Михаила даже квартиры не было, дом, где он жил собственность епархии, вроде как прошлый владыка обещал ему его передать, отписать, но все так на словах и осталось. Новый епископ культурно выдворил, переведя на другой приход, где и церковь еще толком не построена. Речи Мутного, про то, что там негде жить особо никого не волновали, ответ был простой, ищи спонсоров, благодетелей, в общем, крутись, как хочешь. Видимо, все это его и довело до предела, последний раз на аудиенции владыки отцу Михаилу намекнули, не нравится клади крест и вали, не держим, новых рукоположим. Видимо это был предел всего, а через несколько дней нашли его на дереве и записку в кармане подрясника : «Незаменимых у нас нет!»…
Я долго молчал, наверно перевариваю всю информацию. А потом вышел, даже не попрощавшись, открыл полупустую пачку сигарет, посмотрел на первый декабрьский снег, который засыпал неспешно мой город, закурил и посмотрев на небо произнес лишь одно слово:
-Пиздец!!!
Больше в системе я никогда не появлялся.