Деструктивный диалог (на конкурс?)

Автор: Юраан Год уходил тяжело.
Так уходят смертельно больные старики – уже не вставая с кровати, но ещё мыча что-то бессмысленное обескровленным серым ртом, тыча вялой рукой в пространство над кроватью и воняя тем кисло-сладким, которое и есть смерть.
Иван Петрович посмотрел на календарь над столом: да, двадцать второе декабря. Продержаться бы до тридцатого, а дальше – жидкий огонь новогодней водки, мандарины, куранты, идиотские петарды на улице, пустая голова и пустые дни. Не Бог весть что, но немного отпустит. Надо неделю продержаться, а там, дальше, легче, лучше. Наверное.
Голова опять заболела резко, словно с похмелья, когда просыпаешься уже больным. В правом ухе словно перекатывался шуршащий песок. Но ведь не пил вчера, да и давно уже не пил, во всяком случае, помногу. Нельзя, врачи и так уже хмурятся при осмотрах.
- Разрешите? – В приоткрытую дверь заглянул кто-то из новых сотрудников, даже имя с ходу не вспомнить: Сергей, Андрей? Какая разница…
Они все на одно лицо, бесстыдно юные, лучащиеся энтузиазмом и карьерным ростом. Охотники за недоступными деньгами и материальными благами в понимании нынешней молодежи. Какой там айфон в моде, шестой, восьмой? Реклама этих бесконечных игрушек давно слилась в памяти Ивана Петровича в пеструю ленту глянцевых фото, из которых беспорядочно торчали чьи-то отфотошопленные руки, ноги, машины, куски пляжей и пальмы, пальмы, почему-то, непременные пальмы… Пестрая лента - в полном соответствии с канонами - приподняла голову и негромко зашипела, вызывая желание хлестнуть её тростью. Наотмашь.
- Заходи! – уверенно кивнул он сотруднику, всё же слегка поморщившись. Голову словно стянула сверху невидимая корона, венец шипами внутрь. – Что там у тебя?
Сотрудник просочился в кабинет, деликатно мягким жестом притянув за собой дверь. Нескладная фигура, высокий, по-юношески худой. И костюм… Откуда эта долбанная мода на блестящие костюмы?! Они что, все подряд конферансье и артисты, что ли?
- Иван Петрович, - жестом фокусника сотрудник выложил на стол раскрытую папку, в которой пестрели какие-то графики. – Здесь данные по росту прибыли, ку-один – ку-четыре, плюс прогноз на следующий финансовый…
- Вы по-русски можете сказать? – строго прервал его Иван Петрович. – Какие ку? Красные штаны?
- Виноват… - почти прошептал сотрудник, бледнея. – Ку – это квартал. Ну, по первой букве… Так везде принято. Не понял про штаны…
Пестрая лента в голове зашипела еще громче, раскачиваясь в такт падающему песку.
- Так, Алексей…
- Сергей, Иван Петрович.
- Тем более. Мне, Сергей, эти ваши «ку» нахрен не сдались, это - к девочкам в финуправлении! Мне нужен был факторный анализ, прогноз в разрезе продуктов, - Иван Петрович с усилием всмотрелся в графики. Картинка плыла и подергивалась, заставляя всматриваться до рези в глазах.
Сотрудник побледнел еще сильнее. Казалось, даже его блестящий костюм как-то потерял в цвете, став из стильного жемчужно-серого наряда бледным пятном на фоне кремовых стен кабинета.
- Иван Петрович, простите! Там, дальше, двенадцатая-четырнадцатая страницы, основные продукты, кредиты физлиц, юрики, валютные опер…
Прервав блеяние серого призрака, Иван Петрович начал листать содержимое папки. Страницы… Чёрт их дери, где они теперь пишут номер страниц? А, вот, - сверху по центру. Дебильное место, вообще-то.
Графики, цифры, снова графики. Какие-то мутные фоновые картинки, ещё сильнее раздражавшие и сбивавшие с толка.
- Сергей, можно было сделать не так цветасто?
- Бренд-бук требует, Иван Петрович… - снова проныл серый и замолчал, догадываясь, что дальнейшее использование английского языка в этом кабинете для него чревато.
- А вот скажи мне, Алексей… - Иван Петрович снял очки и бросил их на стол. Всё вокруг немного расплылось, потеряв нужную четкость, но давая небольшое облегчение от головной боли. – Тебе лет сколько?
- Сергей, Иван Петрович. Двадцать шесть, - уже более уверенно ответил блестящий костюм.
- Давно в банке?
- Три года. То есть… в феврале будет.
- Должность сейчас какая? – Иван Петрович прикрыл глаза, сам гадая, зачем ему этот разговор. Если только отвлечься… Надо таблетки принять, хоть пару. Давно не берут, но хоть что-то. Хоть как-то.
- Ведущий инспектор! – с легким повизгиванием в голосе ответил сотрудник.
Гордится, наверное? Вот дурачок.
- А вот такой вопрос… Есть у тебя мечта, Сережа? – внезапно запомнив имя, поинтересовался Иван Петрович. – Не купить с квартальной премии айфон, а посерьезнее… Глобальное что-то?
Костюм распрямился, словно кто-то толкнул его к стене; слегка пахнуло недорогим одеколоном.
- Есть… - тихо ответил Сергей. – Я хочу стать заместителем председателя правления. Лет в тридцать пять, не сейчас, конечно.
- Неплохо. Но у меня уже есть заместители. Ещё одним?
- Еще девять лет в запасе, мало ли, что изменится… - довольно мудро ответил сотрудник. – Может, в Москву кто уедет или в головные отделения. Время еще есть.
Иван Петрович задумчиво посмотрел в угол кабинета, на ровные полки с призами банка, переходящее знамя. Краеведческий музей, блин, ленинский уголок. Надо это всё поменять на хороший плазменный экран во всю стену. Или какие они там сейчас, жидкокристаллические?
Песок в ухе стал перекатываться ещё громче.
- А зачем тебе? Деньги – понятно, денег на такой должности много. Да… Не будешь знать, куда деть после пятой квартиры. Бизнес параллельно заведешь, это нормально. Только это всё вместе время жрет без остатка, силы и здоровье. Дружить с нормальными людьми некогда, одни деловые партнеры, жена как на банкомат смотрит, любовницы – тем более. Дети где-то сами по себе. У меня один в Таиланде смысл жизни ищет, а второй тут… зажигает. От вен ничего уже не осталось. Ничего?
- Понимаю, Иван Петрович. Но не вечно же в инспекторах ходить? Справлюсь как-нибудь. Силы пока есть, здоровье тоже. Справлюсь!
Пестрая лента почти полностью закрыла вид на решительного паренька, искрясь и переливаясь. Пришлось поморгать, чтобы вернуться обратно в кабинет.
- Есть вариант, Сережа, - как-то вдруг приняв решение, негромко сказал Иван Петрович. – Ты можешь прямо сейчас занять моё место, если согласишься на одно небольшое условие.
- Всё, что угодно… - нервно сказал сотрудник. – Согласен с чем угодно!
- Даже убить кого-нибудь? – хохотнул Иван Петрович, откидываясь на высокую спинку кресла.
- Даже так, - не задумываясь, ответил Сергей.
Если бы Иван Петрович мог его разглядеть, он поразился бы решительному взгляду и упрямо выпяченной вперед нижней челюсти, довольно безвольной в остальное время. Но не смог и не разглядел, да и ни к чему это было.
- А не надо никого убивать, Сергей. Даже калечить не придется, прикинь? Просто повторишь за мной одну недлинную фразу – и всё.
Иван Петрович надел очки, важно глянул на взволнованного парня и потянул на себя ящик стола, где много лет пылились лежавшие на боку песочные часы – маленький хрупкий сувенир с тяжелыми золотыми подставками сверху и снизу.
Ставить их давно уже не приходилось, но, видимо, пора.
- Значит, - сказал Иван Петрович, поставив часы на стол. – Без принуждения и по доброй воле… Ты повторяй за мной, слово в слово!
- …без принуждения и по доброй воле…
- Я согласен на обмен телом с владельцем часов. Да будет так!
- …будет так!
Лёгкое головокружение, посетившее затем Ивана Петровича, было ничто по сравнению с многомесячными головными болями, от которых давно не спасали ни анальгетики, ни кеторол, ни спиртное. До прописанного врачами промедола он пока не дошел, но оставалось совсем недолго. Совсем.
Кабинет выглядел как-то необычно: то ли рост тому виной, то ли пока еще острое зрение. Возможно, все дело в том, что раньше Иван Петрович не мог видеть себя со стороны – неуклюжий толстяк в золотых очках, навалившийся на край стола грудью был неприятен на вид. Облысевшая голова в венчике седых волос, внутри которой только всевидящий томограф мог бы рассмотреть обширную неоперабельную опухоль. Короткие толстые пальцы, нервно шарившие по столу, вслепую, в поисках заветных часов.
Сергей, удивляясь давно забытой легкости движений, подцепил часы прямо из-под тянувшейся руки и сунул их в карман мерзкого блестящего пиджака. Они звякнули, встретившись там с телефоном, но, конечно, не разбились.
Разбить их, наверное, вообще невозможно. К тому же – лет через тридцать они снова ему пригодятся.