Обогнать прилив (на конкурс)

Автор: мутабор День обещал быть таким же безрадостным, как и предыдущие. Всё раздражало. И работа, и харя сотрудника-святоши, и сама контора. Безумно хотелось движа, шлюх и беззаботного веселья. Возможно, надо было агрессивнее работать с клиентом. Но тот, как назло, попался какой-то тюфяк. Ни рыба ни мясо. Так себе. Весь приход с него выражался строго водкой. Сосед по кабинету, заморачиваясь с тем же клиентом, так же был не в восторге. К тому же определённые правила весьма ограничивали.
Вообще ситуация была довольно странной и напряжной - огромная фирма, масса работников и два воюющих между собой шефа. Разделить бизнес не представлялось возможным и им приходилось уживаться. Клерков каждый набирал под себя. И работали те только попарно – по одному от директора. Задача была простой – перетягивать клиента. Вражда шефов выливалась в общую атмосферу ненависти. Но бытовуха со временем сглаживала даже столь сильное чувство, уступая скуке. Чтоб хоть как-то скрасить, клерки развлекались ставками на результаты своей работы.
Вот и сегодня оба с кислыми мордами вяленько забивались бы на что-то рутинное. Но! Предстоял день рождения сына одного из шефов, традиционно усиленно отмечаемый лояльной половиной фирмы. Предпраздничная суматоха несколько отвлекала отмечающих, что давало второй половине возможность поправить свои делишки на всевозможных подтасовках. И передёргиваниях. В приличном смысле. Так что этот день рождения очень ждали и определённым образом отмечали все сотрудники.

Сане неделю подряд снился один и тот же сон. В нём какой-то тип очень настойчиво советовал не пить. До Рождества. А там, мол, жизнь изменится. И ладно бы с этим сном, чего по-пьяни не привидится. Но реальность ощущений в нём пугала. Да и энергетика от того типка исходила нехилая. Поэтому более напуганный, чем убеждённый уже пятый день Санёк не пил. Что это добром не кончится, он был уверен, но не знал сроков.
О начале неприятностей стало понятно из разговора со шкафом и диваном. Точнее из самого факта разговора. Всю жизнь молчавшая рухлядь вдруг посчитала возможным что-то озвучивать в приказном тоне. Это насторожило и навеяло мысль о заговоре. Когда же пылесос выбросил щупальце к Санькову горлу, а сделавший подножку табурет попытался ещё и откусить ноги, Саня понял – беда. Не желая попадать в пиздорезку, он отсёк уже сомкнувшееся на шее щупальце сапёрной лопаткой, вместе со спиннингами удачно расположенной рядом с пылесосом. Воспользовавшись суматохой из зазеркалья полез, было, упырь. Санёк, учуяв движение, не раздумывая рубанул гада и метнулся во двор. Там он окопался по всем правилам у гаражей и занял оборону, для поддержки духа цитируя вслух устав караульной службы.

Первыми напали зомбаки, поджидавшие его под видом играющих в домино дедков. Два предупредительных выпада лопаткой и несколько славных подсрачников загнали их за гаражи. Столь позорное поражение заставило зло кинуть в бой более серьёзные силы – на Саню полезла шустрая гидра, пытаясь мерзкими звуками оглушить, отвлечь и разорвать. Заученными движениями рукопашного боя бывший представитель славных ДШБ вновь удержал позицию. В умелых руках лопатка молнией чертила причудливые коловороты. Гидра пошла на хитрость – разделилась на несколько частей, вальяжно развалившихся по периметру укрепления и принявшихся давить на психику зловещим молчанием. Время потекло в ожидании, где отрастёт новая голова, чтобы срубить её. Силы быстро расходовались на контроль ситуации.

Неожиданный вкус водки неприятно изменил и сузил реальность. Делирий отступил. Санёк оказался стоящим во весь рост в яме, вокруг валялись ошмётки ещё совсем недавно пекинески, а её хозяин наливал его водкой из горла. Вернее, ёбарь хозяйки. Толик. Бригадир одной из местных ОПГ.
Ситуация рисовалась хероватой. Толик вообще-то сам ненавидел эту маленькую мразь. Только поэтому Санёк пока ещё дышал. Но бандюк трахал её хозяйку, потому не мог не среагировать. Понимая, чем это грозит, иной похлипче духом уже готов был бы побороться с ней за место под солнцем и доказать Толику своё преимущество прямо на месте. Но тот не походил на искателя подобных перемен. Да и Санёк был со стержнем. Поэтому ему пришлось стать рысаком Толика.

В рысаки определяли безнадёжных должников, пойманных любовников и различных косячников вроде Санька. Хотя попадались и добровольцы. Мотивация невольников определялась желанием уцелеть, иногда и выжить, добровольцы же старались из крайней нужды либо неразделённой любви к деньгам. А бабло на бегах крутилось нехилое.

Однако стать рысаком только звучало красиво. Реальность приземляла - участнику забега бетонировали ноги в металлическом тазике, армируя сеткой во избежание раскола бетона и отделения от брони. А чтобы добавить зрелищности и растянуть удовольствие от действа фиксировали в тазике на коленях. Бежали на костылях детского размера.

Спортивная карьера Санька складывалась довольно удачно. Хоть и алкаш, но закалённый армией он довольно уверенно выступил в нескольких забегах, принеся своему хозяину немного денег и, что самое главное, частично возместив моральный ущерб - Толян значительно прибавил в авторитете, заимев такого рысака.
На сегодняшних бегах у обоих были особые интересы. Призовые были весьма высоки, поэтому Санёк смог договориться с Толяном о свободе в случае выигрыша - профессиональная деформация ещё не окончательно испортила того.

Забеги такого уровня частенько не обходились без карательных мер. Для лучшей стимуляции. Из самых-самых запомнилась крайняя. Тогда разъярённый хозяин подвесил за ноги не оправдавшего надежды, и, после прямого укола адреналина в сердце – чтобы не окочурился раньше срока – до середины спустил шкуру. Как с зайца. Затем, притрусив стекловатой, заправил назад и зашил. Это называлось «колбаса по-бандеровски».
Витающий сегодня призрак анальной децимации мотивировал к борьбе мощнее назначенного выигрыша.

Стартовый выстрел вспорол мешок низменных человеческих страстей. Заведующие алчностью бесы бросились собирать урожай с делающих ставки. Не менее значимые в иерархии сеятели коварства, страха и ненависти засуетились в рядах участников.
Толпа умчалась как потревоженные матки с поросятами. Грохот железа, треск ударяющихся костылей, сопенье, рык, да и сам боевой клин ломящихся броненосцев вызывал из генной памяти смутные картинки Чудских событий.
Моноботинок Санька бодро и весело шкрябал асфальт - сегодняшний выигрыш означал прощание с рабством. Вырвавшись на первые позиции, он уже собирался идти в отрыв, но был сбит коварной подножкой. Гуинплен, противная рожа из шрамов от оспы и различных предметов, рысак Цыгана, по слухам выступающий по доброй воле, подбил Саньку опору. Он был жилист, сытно откормлен и, что главное, на титановых костылях. С вязью, резными позолоченными ручками и обшитыми седельной кожей упорами под плечи. Мохеровая цыганщина с немецкой практичностью. Выигрывал очень часто, воруя у горемык надежду. За что был люто ненавидим последними. Но принадлежность авторитетному дому давала иммунитет.
Санёк попытался снова обойти фаворита. Гуинплен повторил приём, к тому же несколько раз уебав того костылём. Такого попустить Саня не смог. Лёгкие танки сошлись в дуэли на средней дистанции. Драка была ожесточённой. Клин, разделившись, обогнул соперников. Те орудовали костылями как двуручными мечами не хуже псов-рыцарей.
Армейские навыки Санька и молитва ангелу-хранителю качнули было весы в его сторону. Но предсказуемо победил титан. Хозяин высокотехнологичного аксессуара, потеряв бдительность, отпраздновал тактическую победу булькающими звуками. За что был молниеносно наказан – Саня загнал острый край расколовшегося костыля в зловонную воронку хохота аж до развилки над ножкой. Зубы оппонента процарапали облезлый лак в попытке сопротивления и, несколько изменив угол наклона в сторону движения, всё же справились с задачей. В результате их обладатель удивительным образом стал походить на заебавшего с детства героя сказочной новогодней истории. Выпученные как от Базедовой болезнью зенки усилили сходство.
Не успел новопреставленный Щелкунчик утвердиться в дорожном прахе, а Санёк-змееборец уже укатил на трофейных титанах.

Дополнительная мощная порция адреналина от схватки делала чудеса. Саня умудрился догнать и пройти сквозь толпу лишенцев. К тому же нажитый неубиваемый девайс позволял не осторожничать, опасаясь потерять ход. С высоты могло показаться, что ловкий пловец баттерфляем рассёк рыбью стаю, пребывающую в дрейфе.
Финишировал он с хорошим отрывом. Толян, поднявший кассу и свой рейтинг, сдержал слово. К тому же, после произошедшего ему, с его видом деятельности, иметь дело с Саньком становилось небезопасно. Буцефал алчности и тщеславия был накормлен досыта и укрощён, битва выиграна, свобода обретена. Александр мог становиться великим. Но демоны из мешка желали продолжения банкета. Осиротив конюшню Цыгана и отказавшись заменить потерю, Саня смертельно обидел гонорового барона. Тот не привык предлагать два раза, а уж тем более просить. Победитель был обречён.
Бродячие потомки коварных индоарийцев традиционно лишили перспектив героя. Попинав и оставив после себя покрошенные зубы, шестёрки барона увезли бросить Санька в море, предварительно сломав руки. Чтобы не выполз. Благо тазик ещё не был отстёгнут.

Очнулся бедолага от сильной боли – потомственные конокрады тащили его под мышки в воду. Зайдя по пояс, и не желая намокнуть более, они раскачали химерную композицию за ручки тазика и метнули, насколько хватило сил. Полметра воды над головой было более чем достаточно в его положении.
Смутила Санька тоненькая трубка, всученная ему аккуратно перед забросом. Выставив её и попытавшись дышать, он чуть не поперхнулся – та была продырявлена в нескольких местах. Причём расположение порезов не позволяло закрыть одновременно все двумя руками. Мизерных порций ухваченного воздуха не хватало для полноценного дыхания. Попытка же полноценно затянуться воздухом неизбежно приводила к попаданию воды в дыхательное горло. Стоило Саньку поперхнуться, и всё было бы кончено. Иезуитская шутка мстительного Цыгана должна была растянуть и отравить последние моменты бытия жертвы.
Будь на нём хоть какой верх из одежды, обмотав трубку можно было бы с трудом, но дышать, собирая малое количество попадающей воды во рту и выплёвывая. Да пусть бы даже глотая. Но футболку подбрил кто-то из малоимущих шестёрок барона. Крепкого же материала штаны можно было разлохматить только чем-то режущим. Стало даже как-то обидно умирать в такой близости от воздуха. Санёк второй раз за сегодня вспомнил ангела-хранителя.

В этот раз ангел-хранитель явился к нему тушкой дохлого осьминога, вероятно, вынесенного так близко к берегу недавним штормом. Радоваться или удивляться спасительной находке не было ни сил, ни времени. С трудом удерживая сломанными руками, Санёк вспорол плоть руконогого острыми краями поколотых в бою и после зубов. Отделил щупальце, надкусил с тонкого края и загнал трубку в центральное отверстие. То ли вену, то ли артерию. Вытянутой руки едва хватило выставить его кончик над водой. Резко выдохнув в импровизированный шланг, Саня жадно затянулся. Волны периодически перекатывали через него, попадая в трубку. Сидеть на месте было нельзя – начался прилив. Стартовал решающий забег.

Громоздкий тазик овальной формы и немалого веса не давал просто перекатываться лёжа на боку. К тому же из работы были исключены коленные суставы, что рубануло по возможностям. Сломанные руки бонусной опцией выравнивали скоростные возможности давеча шустрого рысака и увальня прилива. Последний даже имел преимущество, ибо был неутомим и монотонно настойчив. Саньку же надо было останавливаться подышать.
Заваливаясь на бок, часто вскрикивая от дикой боли в руках и тем теряя драгоценный воздух, он силой пресса на сантиметры подтягивал становившийся всё тяжелее груз. Затем, извиваясь, осторожно отталкивался от него, продвигаясь в сторону берега. Раз, два, три – на падение на бок. Раз, два, три – на подтягивание. Раз, два, три – на отталкивание. Не суетиться. Не ускорять ритм сердца. Пять продвижений – передышка. Подняться на неё даже сложнее ползания. Главное правильно распределить время. Расчёт и методичность мыслящей твари против бессмысленной монотонности стихии. Саня глотал скудную порцию воздуха и снова чертил свою химерную кривую жизни.
Наконец гусеница упорства и желания жить прогрызла пудинг пространства-времени, зигзагами заполняя разрыв между экстремумами в графике бытия. Ожидаемая точка невозврата уверенно двинулась к точке выхода на штатный график в стремлении аннигилироваться слитием.
Санёк выполз из воды и вновь утвердился на суше, повторив путь далёких предков. Аннигиляция успешно состоялась.

Раскинув руки, он лежал на спине. Уже безопасные волны тщетно пытались приподнять и утащить ускользнувший деликатес. Но им оставалось только жадно облизывать его. Как же здорово было ни о чём не думая наслаждаться чуть не утерянной синевой неба. А там ветер гонял обрывки облаков, сталкивал и разводил их, создавая что-то причудливое. Оно постепенно обретало знакомые очертания. И вот уже гигантский образ деда, патлатого, с внушительной бородой, смотрел на непутёвого внука. Невидимый парикмахер, не в состоянии определиться со стилем, то нахлобучивал деду парики, то срывал целые жмуты волос. Саня, блаженно улыбаясь, наблюдал за стрижкой самого любимого человека в своей жизни.

Стоящие в изголовье Санька клерки о чём-то спорили. Один размахивал какими-то бумажками и тыцал другому в нос дохлятиной без щупальца. По накалу страстей было очевидно, что сейчас в ход пойдут и более весомые аргументы. Но вдруг оба как по команде умолкли и обернулись к Сане. Казалось, они внимательно слушали его, хотя он всего лишь тихо и счастливо смеялся небу, деду и каким-то своим мыслям. В результате оба разом пришли к согласию по спорному моменту и сразу же переключились на новые ставки – наметившаяся игра обещала быть не менее зрелищной и результативной.

А в небе дед беззвучно шевелил губами, улыбался и как тогда, в детстве, когда малой добыл в глаз свою первую белку, подмигнув, протянул Саньку в подарок карабин.