Восьмерка

Автор: отец Онаний После недельного запоя, Мишка объявил у себя дома военное положение. Если бы он не объявил, я бы сама объявила,- парировала Виолетта, жена Мишки. И началось.
Мишка, мрачной, седеющей, буквально на глазах тенью, слонялся от кухни к телевизору и обратно, иногда руша на своём пути потусторонние предметы обихода. С телевизором всегда было, есть и будет о чем поговорить. Телевизор- самое человечное существо в мире,- изрёк Мишка и замолчал на ближайшие три дня. Эти три постных дня, Виолетта планировала побег. Шкварчало сало, чистилась картошка, всё шло своим чередом, но мысли о побеге не угасали как свет в Мавзолее.
Мишка зашёл на кухню, взял вилку и стал жрать со сковороды. Картошка была ещё сыровата, а сало пригорело. Всё это напоминало Мишкину жизнь. Виолетта, опытным взглядом выдержанного Кашпировского пыталась удавить мужа, находя при этом в нём и некие аленделоновские черты. Не действовало. Мишка закончил трапезу, смачно рыгнул, повернулся к буфету, где чинно покоилась початая бутыль и отпил прямо из горла. Всё это молча. Только звуки отрыжки или выдыхаемого смрада были слышны.
Всё бы было хорошо, если бы не было так плохо,- сказал человек с выпученными глазами. Человек был в телевизоре, что с дурака возьмёшь. Они там в своих телевизорах ничего про настоящую жизнь не знают. Только глаза пучат и рано лысеют. А мы знай, голосуй за них. А в ответ- дуля, фиг вам в ответ.
Виолетта, к исходу третьего дня, всё-таки решилась на побег. Всё гениальное- просто, услышала она через стену. Это соседи. Соседи у них евреи, точно надо бежать.
Мишка не спал. Но и не то чтобы бодрствовал. Он был в каматозе. Но и не на все сто процентов. Ключи от двери у Мишки всегда при себе. А там ещё евреи за стенкой...
Убийство. Да такого и смерть побоится, если дыхнет. К тому же грех. Но ведь достал, сил нет. Евреи за стенкой тоже притихли, возможно подслушивали, прикидывая, как можно будет потом задёшево купить эту квартиру. На всякий случай Виолетта громко покашляла. Живые тут и никто никого убивать не собирается.
По телевизору начали показ цикла передач про дикую природу. Бегемоты занялись сексом. Или как это у животных называется. Он, страшно пыхтел. Она стоически переносила испытание. Как у нас, божечки, всё как у людей. А у евреев говорят через простыню с дырочкой. За стенкой с обидой закашляли.
Бегемотов сменили активные зебры. Мишка водил глазами по экрану, пытаясь сосчитать полоски. Сбивался, начинал снова и снова.
Зебры кончились. Утконосы начали творить что-то неистовое. Мишка, ещё не отошедший от зебр, наконец уснул. И снилось ему бескрайнее море, песчаный пляж и холодное пиво в одной руке, а горячая кукуруза в другой.
Виолетта решила, пора ва-банк. Подошла к мужу и потянулась к карману, в котором были ключи. Но в этот момент в стену стали долбить перфоратором и Мишка проснулся. Евреи,- изрёк он. Они,- подтвердила Виолетта.
Время остановилось. Мысли друг друга стали осязаемы, но малоприятны. Тогда Мишка вытащил из кармана ключи и отдал их жене. Виолетта, поблагодарила про себя евреев, молча приняла дар. Открыв дверь, Виолетта обнаружила, что на лестничной клетке идёт ремонт. А стены, ещё ранее обильно исписанные половыми извращениями, выкрашены в ядовитый жёлтый цвет. Тогда она постучала в дверь к соседям. Евреи притихли. Она постучала сильнее, ей хотелось их отблагодарить. Евреи подумали, что за ними таки пришли и от страха выпрыгнули в окна. Сколько их было, теперь уже точно не разберёшь. Виолетта пошла куда глаза глядят, точно зная, что жизнь её- это восьмерка, как номер квартиры. А значит судьба приведет обратно.