Школьный альбом (на конкурс)

Автор: В последний вагон Каждый год моих одноклассников распирает мало понятное мне желание собраться вместе и поглазеть на своих бывших друзей детства. Наверное, чтобы оценить себя на фоне сдавших за год остальных. Дескать, я еще ого-го! И даже хуй стоит на коров-одноклассниц. Собирается это обрюзглое и дурно пахнущее от тяжелых мыслительных процессов сообщество в последний выходной лета. Как в последний путь из года в год. Когда ближе к сентябрю все уже подтянулись из отпусков и есть возможность принести свое скисшее с годами, но загорелое в Турции ебло, на обозрение и обсудить кто еще не сдох. Тридцать лет прошло, как мы покинули ненавистное мной заведение под названием школа.

Затрещали эсэмэски. Подтягивайся, еблан! Сто лет не виделись!
А кого мне там видеть? Листаю школьный альбом с фотографиями. Вглядываюсь в наивные детские лица, у которых было все впереди.

Нина Короткова. Мы замутили с ней, когда я срочно дембельнулся. Замутили случайно, по-пьяни. А потом трахались в ее подъезде. Часто. Лето же. Где еще ебстись перед расставанием двух влюбленных сердец, не обремененных тахикардией. Трахались, как говорят в народе так, что или жопа пополам или пизда вдребезги. В нашем случае Нина сильно уебалась головой о стену в процессе и на ее вопли к нам спустились тихие тапочки, а в них стокилограммовое туловище в очках, бигудях и варикозе.
- Мама… - сказала Нина узнав туловище.
- Мама… - сказал я, приссав и ахуев от увиденного.
На выходных меня пригласили к ним. Официально. Хорошая, добрая семья. Папаша пролетарий вливал в нас самогон и советовал мне работать инженером.
- Инженеров еще не стреляют, а деньги плотют, - рассуждал этот гений экономики.
Мамаша поглощала котлеты и с набитым ртом расспрашивала, где сейчас живем мы и достаточно ли там места для будущего выводка таких же пожирателей котлет. Нина мечтательно закатывала глазные яблоки к потолку и считала, что ее судьба сложилась. В тот вечер я понял, что Нина тупая. Присовокупив к этому открытию последствия от ее попытки пробить стену головой, я ретировался навсегда. Забрав в подарок одеколон "Саша". А недавно я встретил ее маму. Вернее, копию мамы. Это была Нина. В маминых очках. Поэтому я мысленно поздравил ее маму с царствием небесным. Нина тарилась котлетами. Может для будущего зятя. Мне такого объема до конца жизни не пережевать. Зятю повезло. Его ждет хорошая, добрая семья.

Ирина Волчкова. Красивая девочка. Рано созрела. Первая, у кого появились сиськи. И первая к кому следом за подросшими сиськами пришло либидо с неуемным желанием ебстись. Профессорская дочка к десятому классу перетрахала всех, кого после восьмого педагогическому составу удалось сломать пойти в десятый. Тогда легче было в бандиты или проститутки. Ира быстро поняла, что пизду надо бы хорошо пристроить, пока есть спрос и не протухло предложение. Однако, Господь наложил на пизду Иры черную метку и за тридцать лет распродаж этого органа позади него тянулся грустный шлейф почивших с миром обладателей. Застреленный бандюган, конченый хмурым фигурист, сердечник банкир, утонувший сын банкира и, по слухам, кто-то из партии власти, мотающий сейчас срок за любовь к народу. Ира в поиске. Иру летом прет. Ну ее нахуй эту Иру. И лето ваше нахуй. Не было его.

Алена Новосельцева. Наша Знайка. Всегда всех поучала. Неудивительно, что стала психологом. В соцсетях ведет какие-то тренинги. Поучает жизни и дает советы. Кретины прут валом. В основном алкаши и брошенки. Алена знает, как взять себя в руки и бросить пить. Или найти нового мужа, богатого и любящего. Он сойдет со своей яхты у швейной фабрики и навеки влюбится в оплывший тупой бигмак. Усыновив трех ее оболтусов от сперматозоидов из разных мошонок прямиком в Оксфорд.
Двух своих мужей Алена сплавила в утиль. Они не соответствовали ее шаблонам психологического портрета личности. Второй муж после развода с ней бросил пить. Алена считает это своим личным достижением. Надо признать, что она все еще не дурна собой. Очень даже не дурна. Еблась мало из-за своих завышенных запросов, потому и сохранилась. Как бандероль с пометкой «Химреактив». Я, ради шутки, навязался к ней пациентом. С минутным проблеском сознания после двухнедельного запоя. Жена, само собой, выгнала меня из дома. Но деньги есть. На этом сообщении психолог настояла на личной встрече для разработки методы моего излечения. Встреча наша закончилась бурными соплями и рыданиями психологини на свою бабскую долю. По-братски. Я понял, что буду следующим, кого сожрет эта самка богомола нравоучениями и советами. Но небольшой период, когда психолог ради достижения своей цели усердно сосала мне хуй, кормя холодцом, я пропускать не стал.

Анечка Жаворонкова. Умничка и спортсменка. Мы вместе занимались мотокроссом. С мотокроссом у меня не сложилось, зато сложилась нога, благодаря мотокроссу. Почти пополам. Анечка выступала за страну и свалила в штаты на волне популярности. Выскочила замуж за гонщика, отжала у него половину накоплений и вернулась в Москву с законным наследником на вторую посмертную половину. Сынок вырос. Быстро понял, как схватить судьбу за яйца и отселил мамашу в хрущебу. Пропивать инвалидность мозга где-то в Бескудниково. Но на встречи ходит регулярно под халявный шнапс. От прежней Анечки только все те же отсутствующие напрочь сиськи. Впрочем, она веселая, хоть и ебанутая. Я бы с ней замутил в десятом, но побаивался физрука. Как и все мы. Здоровый чёрт был. И поебывал Анечку в кладовке с лыжами. Мы как-то спиздили у него всю лыжную мазь и насрали в кладовке. Лето в тот год еще было, помню, никакое. Как и сейчас. Заебало это ваше лето. Заебали одноклассники. Идут они нахуй. Лет через двадцать схожу на погост с альбомом. Помяну всех, возлюбив.