Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Графомания:: - Мой друг, писатель Михаил ВалерьевичМой друг, писатель Михаил ВалерьевичАвтор: forever8pus Михаил Валерьевич, почетный член множества писательских союзов и участник всевозможнейших лонг-листов не платил своим литрабыням вовсе не из жадности. Деньги у него водились. Михаил Валерьевич считал, что только истинная страсть способна заставить человека писать как бог, потому Михаил изо всех своих уходящих сил влюблял в себя скромных безвестных создательниц всем известных бестселлеров, закидывал их дешевенькими подарками и каждое утро примерял на себе всевозможные охмурительные личины. От Шона Коннери до Шона Пенна.Михаил Валерьевич был стар. Он уже почти не любил женщин, как не любил никого в принципе, кроме кошки Люси. Его отточенный десятилетиями ухаживаний вкус комплиментов страдал от тех слов, слышать от него которые любили его сдельные дамы. Идеи его произведений становились все более углубленными философичными и оттого сложновоспроизводимыми его молодыми труженицами. Михаил Валерьевич до сих пор не дописал ни одной книги. В прошлом любовь авторш заканчивалась раньше завершения текста из-за мелких ошибок Михаила в отношениях. Сейчас все чаще давал знать себя его скверный характер, и Михаил уходил прочь, в ночь, от рыдающей брошенной им дамы с очередным неоконченным двухсотдевяностодевятистраничным романом. Бесполезным теперь и ненужным, как недопитая бутылка шампанского на столе нынешней дамы, как пушистый медвежонок с конфетой в сильных лапках в кармане плаща, как несработавшая снова виагра в крови Михаила Валерьевича. - Все пишешь? - спрашивала его, возвращающегося поздно вечером с очередного разбитого, последнего свидания консьержка Анна Патрикеевна. - Пишу, Аннушка, пишу, что делать. - отвечал Михаил Валерьевич. - Да только все белиберду. Вот подивись. Вроде взрослый человек, а такую ересь снова... Эхх. Анна аккуратно собирала брошенные ей на стол листы испещренные ровным почерком печатной машинки. Чувствовала, ощущала кожей впитавшийся запах женских духов, блазнительных благовоний, тонких сигарет и черт еще знает чего там женского, кудрявого, блондинистого, брошенного. - Ничаво, ничаво. - по-бабушкиному утешала Михаила Патрикеевна. - Ты, такой! Огого. Ты еще так напишешь, что все ахнут. А это пусть лежит, али чего. - Да выкинь, брось гадость ненужную. Теперь-то уже и не дописать. Плюнь. - Михаил Валерьевич расстегивал плащ на стариковской груди - На вот, возьми. И очередной меховой мишка-зайка-волчонок-бегемотик с конфетой в руках кочевал из кармана михайлового плаща на консьержий стол Анны Партикеевны, а затем, под удаляющиеся вверх по лестнице гулкие стариковские шаги - в мусорное ведро. А тексты аккуратно укладывались в пакет, шаркали с Анной в ее маленькую квартирку, отдыхали в комоде между хрустальным сервизом "Nцать лет ВДНХ" и фотоальбомом "Nцать веков со школьного двора", где засыпали до новогодних каникул, пока прилетевшая на праздники из Майами, взрослая и серьезная писательница мировых бестселлеров, дочь Анны Патрикеевны, не касалась их своими холеными, в благородных перстнях, пальцами, отбирала самые яркие и успешные, оцифровывала привезенным с собой ручным сканером; да улетали через неделю битовыми душами туда, за моря, в новую жизнь дописываться, чиститься, издаваться, переводиться на множество языков, переиздаваться, экранизироваться, подражательствоваться и клонироваться, и, наконец, в мягкой, замызганной обложке падать в руки Михаилу Валерьевичу, едущему в вонючем вагоне метро в маленькую чужую съемную квартирку к своей очередной скромной и талантливой пассии. Тьху, гадость - плевался Валерьевич, - дре-бе-день. Но тщательно оплеванным карандашом подчеркивал основные перипетии романа, характерные тонкости черт героев, взрывные уникальные обороты и жалящие повороты. Чтобы после, уже на свидании, вместе со страстной литпассией составить план будущего, потенциально прекрасного, но так и не оконченного ими никогда мирового шедевра. Теги:
![]() -9 ![]() Комментарии
#0 15:49 13-10-2019Лев Рыжков
Мировые шедевры - обычно здесь. /Не верю/(с) Кто на него вёлся интересно. Денег не платит, член даже с виагрой на пол шестого. Уродины наверно какие-то одноногие и косоглазые. Да ничо так передать атмосферу удалось этой тусы тебе чтото личное паходу.. да, конкурцы бесследно не проходят.. #4 гыг. ну дак с конькурцом у меня, спасибо читателям, лучша всех. Можно попробовать еще чего-нить рассказать не держи в себе. не надо. такто всем похуй, а те попустит. Мне знаешь, почему понравилось, чесно, у миня похожа вещица в столе лежит.П очти все так, даже все намного хуже и печалнее.Писатель пока ещо жив, и подозревает о моем существовании.Я не стал выкладывать сюда.Там еще и женская линия имеется, что ну лучше и не говорить. #7 интересно. не, у меня прототипов не было, оно само как-то так уложилось. Оч похоже на естественный порядок Про Кафку шль? У нево много чего не дописено до конца, мдё... Еше свежачок Жизнь мотыльком порхает вечно,
Но пропадает ни за грош. Все быстротечно и конечно. И мы с тобой помрём. Ну что ж! Так схожа с марафонской гонкой Жизнь человеческая в нас. На свет является подёнка. И умирает через час. Судьбою человека вертишь Зачем, Создатель глупых снов?... Полно июня утро влажных вздохов,
И краски акварельные свежи. Не важно где - в Москве, в катарской Дохе - Сильней горят у Бога витражи. И пятна розовые голубеют, А голубые розовым грешат. Хохлы, арабы, москали, евреи Сопят во сне и не выходят в чат.... ![]() Если Пушкин после первой встречи Светской даме не писал стихи Нафиг знатной черный человечек Без ей посвящённой чепухи. Всласть Есенин трахать мог дежурно Кого только вышло повстречать. Пусть стишок окажется культурным Только не про пугало опять.... ![]() Пришел за полночь вымолвить на ушко, -Одну тебя лишь ласково люблю. А ты змеёй шипеть собралась ушлой, -Давай сначала кровушки попью. -Собой владеть попробуй ради Бога Подарок мой порвёт неровен час. Взирает он на змей гремучих строго Мангусту жить понравится у нас.... |