Банан

Автор: отец Онаний У Банана были проблемы. Об этом знали все благодаря его матери, горластой толстой тётке в платке на квадратной голове и с шалью на жопе. Проблемы начинались в кишечнике и заканчивались в голове. Лучше бы проблем в кишечнике было в два раза больше, стоило Банану только открыть рот, как слова вылетающие из него практически сразу начинали напоминать рвотную массу, а у слушателя невольно вырабатывался рвотный рефлекс. А в общем и целом, Банан был безобидный. Только его постоянный пердеж, как сопровождение, очень уж сильно раздражал. Ну вы помните- проблемы с кишечником. И, да, с головой, не забывайте.
Пока мы все были детьми, эти его проблемы были только как то над чем всегда можно поржать. Банан всегда был в центре внимания. Он или стоял рядом и тихонько попердывал или нёс что-то отвратительное, за что его потом били. Били всегда не сильно, потому что Банан сам по себе был злым. Это всё проблемы.
Побитого Банана с улицы забирала его мать, тряся необъемной шалью по улице. Со стороны они выглядели как мать гусыня и её гадкий утёнок.
Отца у Банана не было. В свидетельство был вписан дед. Поэтому Банан был Кузьмичом. Что ещё больше всех смешило. Настоящее же своё имя Банан не любил, а остальные его просто не помнили. То ли Николай, то ли Василий. Но звали его Эдуард. И пусть это останется на совести его матери-гусыни.
Когда все ребята во дворе получили повестки в армию и стали храбриться друг перед другом неведомыми аббревиатурами вроде ВДВ, ГРУ или ВМФ. Банан лишь в очередной раз получил пиздюлей, на прощание. Возможно следующих ему придется ждать целых два года.
Пацаны разъехались кто куда, в общей массе своей в стройбат и РХБЗ, больше такие доходяги нигде бы не приглянулись. А рыть землю или стоять в адовой жаре на плацу в костюме химической защиты- для этого много ума и здоровья не требовалось. Всё это время Банан долго хандрил. Мать его успела помереть и Банану досталась отдельная квартира.
Кто-то не очень умный надоумил Банана пустить квартирантов в свободную комнату. Квартирантов было двое, мужик и его баба. До этого Банан так часто и так близко с бабами не сталкивался. В душе его произошло сужение интересов. Очень уж захотелось ему этой бабе присунуть. Дурак дураком, а всё туда же.
Мужик-квартирант был сидевшим за мелкое воровство безработным хануриком, а баба его тянула на себе ярмо добытчицы. Откуда взялась такая нескладная пара- не известно.
Банан жил на тот мизер, который платили ему за комнату, и ел из общего котла. Баба его жалела, хотя и побаиваюсь как всякого дурачка.
Время шло, сперма била Банану в голову всё сильнее. Мужичок-квартирант постоянно находился в состоянии чайного гриба. Баба его пахала как лошадь. Банан дрочил как угорелый. Его бы энергию да в мирное русло, хватило бы на мини АТС. А вырабатываемым током опять-таки бить самого Банана. Круговорот в природе должен быть.
И однажды вечером Банан решился. Руки тряслись от постоянной дрочки, ноги подкашивались. Надо было воткнуть в живую бабу, а не плыть по воле золотых рук. Банан пришёл на кухню, где мирно, прислонившись к стене почивал "чайный гриб" и что-то варганила вожделенная баба.
И надо же, баба, пожалуй впервые по-настоящему обратила внимание на Банана. Не как на одноклеточного или полуторавольтового, а как на человека, или же, чем чёрт не шутит, как на мужчину. А может бабу просто прорвало, как стояк. Хотя аллегория так себе. У Банана на бабу и так был плохо скрываемый стояк. Баба поставила перед Бананом тарелку с макаронами по-флотски, искоса взглянула на сожителя и поняла, что тот есть не будет, не в том состоянии.
Банан принялся пожирать пищу. Ел он громко, до омерзения противно. Но в тот момент баба чакра открылась для чего-то нового и ей было не до манер. Она предложила избавиться от ее сожителя. Банан лишь щербато оскалился. А "чайный гриб" пердун во сне. Баба настаивала сейчас или никогда. И стояк в штанах Банана поддакивал- сейчас, придурок, или никогда. И тогда баба прямым текстом сказала- "если сейчас выкинешь его в окно, то я тебе дам". О таком просить дважды не нужно. И Банан поднявшись со своего места подошел к стулу, где мирно пускал газы "чайный гриб", взял его за шкирку и перевалил через раму окна, которое будто бы специально было открыто.
Чайный гриб даже не успел проснуться. Он испачкал асфальт под окнами девятиэтажки своей бесформенной массой. А Банан даже не взглянув вниз сразу же стянул с себя штаны вместе трусами. Бабе пришлось расплачиваться прямо на кухонном столе. Расплата была быстрой и обмякший Банан, наконец-то ставший мужчиной, ушел к себе.
Что-то в голове бабы щелкнуло. Возможно, она осознала, что сделано, на что она подбила этого дурачка, на убийство, и это соучастие. И что в общем-то сожитель её был человеком нормальным, только сломленным и безвольным. Баба залезла на подоконник, взглянула на толпу зевак возле трупа и спикировала как летчик Гастелло прямо на головы вездесущих подъездных бабок.
А Банан продолжил жить свой скучной придурковатой жизнью. Вскоре из армии вернулись дворовые пацаны, хорохорившиеся друг перед другом дембеля. На первой же сходке Банан сообщил, что стал мужиком. Но ему конечно же никто не поверил. Тогда Банан рассказал, что ради того чтобы присунуть, он выбросил в окно мужика. А баба, которую он отодрал, никогда так не кончала и поэтому тоже выбросилась в окно. За такую херню Банана снова побили всем двором. Всё вернулось на круги своя.