A day in the life (на конкурс)

Автор: Timer A DAY IN THE LIFE (на конкурс)

" I read the news today – oh,boy
About a lucky man who made the grade
And though the news was rather sad
Well, I just had to laugh…"
( The Beatles)

Все события имеют вымышленный характер, а имена и совпадения случайны.




Эта троица всегда забиралась внутрь огромного куста сирени, когда надо было решить какие-то важные вопросы. И вообще, посидеть спокойно, выпить, закусить, да хоть и немного попеть песни «Битлз», в конце концов. Ведь не будешь же заниматься всем этим посреди обычного московского двора. А тут тебе и штаб, даже можно сказать, военно-полевой совет, и практически дом отдыха с рестораном. Да и гребаная жара накрыла Москву так, что просто хочется куда-нибудь забиться с кучей холодных напитков и посылать всех остальных к такой-то матери. Самого крупного из троицы остальные уважительно называли «Сержант», и он, даже сидя на земле, подстелив себе бесплатную газету химкинских объявлений, с трудом помещался на выбранной позиции. Голова Сержанта немного торчала из куста, что причиняло ему некоторые неудобства, особенно при распитии спиртных напитков. Впрочем, компаньонам же, которые были наоборот чрезвычайно низкого роста, вовсе ничто не мешало. Один из них считался гаражным другом Сержанта. У него было немного странное советское имя Вольфганг, но Сержант всегда звал его Амадеус в честь великого сочинителя «Реквиема». Внешне Амадеус, правда, чем-то даже напоминал клоуна Карандаша. Хоть гаражи давно уже и снесли по приказу мэра Собянина, но Амадеус всегда и везде ходил исключительно в гаражном рабочем комбинезоне со штанами по грудь и застегивающимися на плечах лямками. Третьим же был пожилой дворник-киргиз Анашбек в оранжевом жилете. Он был родом из Чуйской долины, где имел кучу родственников, и все это вкупе с его именем очень импонировало Сержанту…

Посреди троицы на земле стояла литровая бутыль «Хортицы», а другая такая же, но уже пустая, валялась на земле. Также рядом находился отличный немецкий телескоп Сержанта, который он всегда носил с собой на улице как в научно-познавательных , так и в целях личной безопасности. Однажды этим телескопом Сержант жестко отпиздил пятерых кавказцев, которые как-то нелестно отозвались о его машине «Вольво». Сержант всегда ставил ее на тротуар под своим окном, и гостям с юга это почему-то не понравилось…

Каждый закусывал «Хортицу» своим, но тут, конечно, в радушии и гостеприимстве Сержанту равных не было. Военную зеленую фляжку он всегда дома через воронку наполнял борщом собственного приготовления и с радостью делился им со своими друзьями. Плюс фирменные котлеты из балтийской кильки с мясом молодого ягненка в небольшой пластмассовой коробочке из-под шашек. Амадеус-Карандаш по жизни был раздолбаем, и из закуски у него имелись только семечки «Красная цена» из «Пятерочки». Поэтому он усердно налегал на Сержантовы котлеты, напрочь отвергая щедрые угощения Анашбека. У того рядом хоть и лежал на газетке целый ассортимент аппетитной с виду выпечки, но справляться с ней пришлось дворнику одному, т.к. выяснилось, что запеченный бараний хвост и бараньи глаза в честь уважения к русским друзьям, вызывают у них в душе и желудках некий дискомфорт и тревогу. Уважение они с радостью принимают и в ответ также респектуют Анашбеку, но закусывать водку будут едой своей…

Разговор же под «Хортицу» шел вполне серьезный.
- Ну, что с этим Павликом будем делать? Вы понимаете, что он мне, Великому Сержанту, бросил вызов, а сам свалил на море?
Карандаш резво вскочил в боксерскую стойку. – Да я этому Павлику-хуявлику так наваляю,- тут он провел мощнейший апперкот по сирени и с жутким хрустом пизданулся на какую-то клумбу с ромашкой. Женский голос сверху закричал «Вы что же это делаете, ироды? Я щас милицию вызову!» Какой-то другой, более серьезный голос с балкона выше ей ответил: «Вот ведь молодежь пошла! Наслушаются своего Моргенштерна, а потом шарятся по кустам друг у друга в трусах ползать!»

Разлили уже молча. – Евгений-ака-Сержан-джан, хочешь я буду звонит братья, и мы с твой Павлик-шайтан сделаем Жалам-салык? – любезно предложил Анашбек. Сержант задумался. Однажды он уже слышал это слово в начале 90-х в Средней Азии, когда перегонял грузовики из Гамбурга в Афганистан. Ночью на дороге стояла тачка со срезанной крышей по самый руль , а в ней сидели пять трупов без голов. Тогда кто-то из остановившейся тоже машины и произнес фразу «Вот ведь жопа-то, жалам-салык, бля…»

Сержант вдруг резко вскочил, пробив головой сирень. – Ты что, дурак? Не надо никакой жалам-салык! Мы же не враги с ним все-таки! Мы же бухали с ним вместе на тусах , и вообще, блять, давайте лучше выпьем.
Сержант добил литровик «Хортицы» прямо из горла, с трудом вытащил кусок борщевого мяса из фляжки и сказал: - Ну, все, хватит с этим Павликом, Анашбек, давай рассказывай стихи и будем смотреть в телескоп! – Сержант еще давно заставил дворника выучить наизусть стих своего заклятого друга Орлуши «Заебало» и теперь при каждом удобном случае заставлял киргиза его рассказывать. С учетом акцента получалось даже смешнее, чем у самого поэта Орлуши, что здорово Сержанту доставляло.
- Отсево у силавеки грусная ебала, - начал бодро Анашбек, и все покатились со смеху. Шатающийся Вольфганг-Амадеус-Карандаш схватил пустую бутыль из-под «Хортицы», приставил к глазу и стал пристально разглядывать ночное небо. – Я вижу МКС, бля буду!
- Не умеете вы пить, идиоты! – Сержант открыл бутылку чешского пива, отхлебнул и закусил котлетой из шашечной коробочки. Откинулся на мягкую сирень, затянулся штатовским «Мальборо», и полностью отдался потоку воспоминаний, нахлынувшему мягкой, теплой волной …

Вот, маленький Женька стоит на центральной площади Гаваны, и сам Фидель повязывает ему пионерский галстук. – Uno nebritos, amigo! – тихо сказал он, открыл свой портсигар и угостил из него Женю небольшой котлетой из тигровой акулы, которые в изобилии водятся в бухте Наутико, привлекаемые барахтаньем советских пионеров. Женька отдал честь и выкрикнул чуть ли не единственное, что знал по-испански – «No pasaran!», а затем почему-то тоже прибавил: «Uno nebritos, mi comandante!»…

Вот, уже молодой сержант советских ВВС Евгений отдает приказ на взлет командиру полка, а сам идет в Ленинскую комнату репетировать со своей музыкальной группой «Fucking Falcons». А как смешно получилось с огромным памятником Ленину перед Свердловским обкомом партии! Тогдашний первый секретарь Борис Ельцин приезжает на работу утром, а Ленина и нет. Весь город прочесали – нет, сука, нигде, а оказалось, что это Сержант с подчиненными перевезли его ночью и установили перед своей воинской частью – вот ведь хохма-то была! Да еще слово ЛЕНИН переправили на ЛЕННОН – как потом все смеялись! Кто-то еще и гитару свою ему на шею повесил…

Сержант выплыл из воспоминаний, отхлебнул чешского пива и внезапно заметил, что Вольфганг-Амадеус-Карандаш и дворник Анашбек заходятся под сиренью в каком-то неведомом танце. Рядом раздавалась мелодичная музыка, удары бубна, и хор из десятка голосов воспевал Раму, Кришну и Рамакришну. Веселая процессия в чудных одеждах проплывала мимо, и Сержант даже хотел выйти из кустов, чтобы сказать им, что они- мудаки , т.к. не читали, как он, Бхагавад-гиту в подлиннике на санскрите. Но внезапно его сердце вдруг затопило такой любовью к ближнему, что он пробормотал: «Бог есть любовь. Все есть любовь. Я и есть сама любовь!» И пришло тут внезапное озарение, что наконец делать с этим Пашкой. Да заодно и с Орлушей тоже! Он достал свой телефон, нашел контакты «Пашка мудила вансон» и «Орлуша блядь бандеровская подстилка» и исправил их на «Брат Пашну» и «Брат Орлушна». Затем он нажал на значок телефонной трубки и сказал: «Брат мой, я сейчас хочу только одного – это поскорее обнять тебя, чтобы забыть все те недоразумения, которые произошли в нашей жизни. Да, ебись оно все конем, Харе Кришна, а кто не с нами, тот пидарас!» Потом он позвонил еще раз и сказал практически то же самое, но в конце прибавил еще зачем-то «Крым наш!»…

Восстановив статус-кво, Сержант почувствовал себя намного лучше. Он выпил почти еще бутылку пива, как вдруг распахнулось окно, и любимый голос сказал: -Женя, ну, ты еще долго там?
- Сейчас уже, Танюша, допью вот, и все, домой. Кстати, ты не могла бы нам спустить сверху чего-нибудь такого освежающего напоследок?
- Освежающего? Напоследок? Это можно. Сейчас принесу.
Сержант повернулся к своим друзьям Амадеусу и Анашбеку. – Сейчас жена нам что-нибудь принесет прохладненького…, - в этот момент сверху раздался какой-то всплеск, а Карандаш завизжал, как поросенок и кинулся прочь прямо сквозь кусты сирени. Ведро ледяной воды на голову сработало настолько ошеломляюще, что Вольфганг-Амадеус-Карандаш даже слегка ссыканул в свой гаражный чудо-комбинезон…

- Вот за это я ее и люблю. Вам, кара-киргизам, никогда не понять русских женщин, - сказал Сержант Анашбеку. – Пошли по домам спать. Ну, ты , конечно, тоже кадр. Отсево у селовеки грусная ебала? Надо будет Орлуше потом рассказать…