Охота на овцебыка

Автор: Шева Сев на кровать и оглядевшись, Комов вдруг увидел книгу.
Невесть как попавшую сюда, в не блещущий изысками ординарный провинциальный гостиничный номер.
Лежала в приоткрытой тумбочке.
Взял в руки.
Не новая, потёртая, зачитанная. Еще советского издания, шестидесятых годов.
Лесков, «Избранное».
Раскрыл наугад.
И увидев название рассказа «Овцебык», рассмеялся.
Удивился, - Однако, овцы с завидным упорством, похоже, преследуют меня!
В предыдущем городе, куда его забросила судьба, вечерами целую неделю он смаковал «Охоту на овец» Мураками.
Из «Трилогии Крысы», на самом деле состоявшую из четырёх книг, он не читал только «Охоту». Которую, наконец, купил на книжном рынке и взял с собой в командировку.
Смаковал, - потому что очень любил Мураками.
За стиль, за неизменные непредсказуемые фантастические изыски сюжета, за кажущуюся неторопливость описаний событий, за внутреннее родство и близость с его героями.
За то, что как ему казалось, многое из их пристрастий с автором совпадало: рок, кошки, бег, хорошая классическая литература. Готовка, наконец.
И любовь к молоденьким девчонкам.
Хотя последнее назвать каким-то особым или редким пристрастием было, конечно, трудно.
Скорее - наоборот.
Но сама книга Комова немного разочаровала. Показалась излишне нарочито растянутой и затянутой. В сравнении с тем же «Дэнс, дэнс, дэнс».
Хотя…может показалось.
От нечего делать Комов пробежал глазами несколько страниц «Овцебыка».
Главным героем рассказа был некто Василий Петрович Богословский, двадцативосьмилетний недоучившийся слушатель духовной академии. Большой оригинал, и как он сам о себе говорил, - кутейник.
Странным поведением и необычным складом ума чем-то напомнивший Комову героев Мураками.
Но когда Комов прочёл:...У меня, брат, всё простое, мужицкое. Я ваших чох-мох не разумею. У вас всё такое в голове, чтобы и овцы были целы и волки сыты, а этого нельзя. Этак не бывает…, неожиданно будто яркая вспышка давнего болезненного воспоминания озарила его память.

Это было…
Да какая разница, когда это было?
Давно. Примерно в середине девяностых.
Комов тогда работал в агрофирме, которая занималась уборкой зерновых. Взятыми в лизинг могучими американскими зелёными красавцами, комбайнами «Джон Дир». Которые «летучими» мобильными бригадами перебрасывались с одного поля на другое, из одного района - в соседний.
Нанятым комбайнёрам платили хорошо, но не регулярно.
Из-за чего периодически возникали недовольные бунты. Гасить которые из центрального офиса направлялась обычно пара менеджеров.
…Главным в их паре был Павел, Паша, бывший офицер, работавший в фирме с момента основания.
Комову, который был «на подхвате», выпала «почётная» обязанность объяснить пролетариату урожайных нив, что деньги будут.
Скоро.
Надо только подождать.
Но ждать надо не в безделии, а в ежедневном увеличении намолота с гектара.
На удивление, у Комова получилось. Может потому, что перед глазами, как образец для подражания, всё время возникал образ очень убедительно ёрничающего Остапа.
Когда «народ» был отправлен в нужном направлении, то есть - в поле, вдруг оказалось, что им с Пашей в этом славном городе херовых снов с названием Херсон особо-то и делать нечего.
Пьянствовали умеренно, без фанатизма.
А потом Комов влюбился.
В очень эффектную местную девушку без определённых занятий.
По имени Оксана.
Встречи, прогулки, бары. Всё - как у всех.
Был даже поход в театр. После которого Паша, явно завидуя Комову, жёстко, по-офицерски, отодрал соседку по ряду.
Нет, ну не в театре, ясное дело.
Когда наступило время уезжать, Комов, в порыве чувств, предложил Оксане, - Приезжай ко мне на выходные! Билеты тебе я куплю, проводником передам. Погуляем. Ну и…
Обменялись телефонами.
А почти сразу по возвращению Комов поменял работу. Очень удачно.
И по деньгам, и по статусу.
Позвонил Оксане, - похвастал. Опять начал уговаривать, - Приезжай! Соскучился!
…Она приехала.
Раз, второй.
Но или из-за того, что было мало времени, или из-за чего другого, будто незримо стоявшего за ней, и что они никогда не обсуждали, особой радости эти встречи Комову не доставили.
Почему-то всё происходило сумбурно, быстротечно, пьяно.
Будто не искренне, не по-настоящему.
Будто они всё время подражали героям какой-то мелодрамы.
А получалось не очень.
Не так как в кино.
Бэкграундом довлело чувство бесперспективности и безысходности.
И главное для неё она так и не спросила.
Вернее - не сказала.
У Керуака хорошо это передано. Одной фразой.
Когда Мэгги Кэссиди говорит главному герою, - Джек, женись на мне когда-нибудь.
На первый взгляд кажется, что смысловая нагрузка в слове «женись».
Хер там.
Квинтэссенция всего - в слове «когда-нибудь».

…В тот день Комов проверял готовность к важному завтрашнему совещанию: приглашения и обзвон участников, достаточность и объективность подготовленных справок, краткие тезисы шефу, когда раздался телефонный звонок.
Незнакомый, грубый, уверенный, даже нагловатый голос.
- Привет! Сергей?
- Да, - ответил Комов «на автомате», отметив, что раз его назвали по имени, звонит кто-то, хорошо его знающий.
- Так вот, слушай, Серый, внимательно! Из Херсона тебе звонят. Эта овца тупая, Оксана, призналась, что к тебе ездила. Покопались в её записной книжке, - раскололась. Так что мы всё знаем: где работаешь, где живёшь. Попал ты…А по овце этой ваще рамсы попутал. Она для дела нам нужна, а тут ты влез…Так что должен ты нам. В четверг будем у тебя. В среду - контрольный звонок, забьём - где и во сколько. Жди.
И на том конце прозвучал отбой.
Комов осторожно положил трубку.
На лбу появилась испарина.
- Блядь! Блядь! И что теперь делать?!
Всё, что было связано с совещанием, из головы мгновенно вылетело, - будто и не было. И наоборот, лихорадочно завертелся вихрь мыслей в поисках выхода из этой неожиданной, нелепой, да что там - еще пять минут назад немыслимой ситуации.
Первым, к кому обратился Сергей, был Павел. Который тут же предложил план разруливания проблемы.
- Пусть приезжают! Я поговорю с Асланом, - помнишь его. Он к тебе хорошо относился. Подойдёт на стрелку со своими ребятами. Не боись, всё порешаем!
В их агрофирме чеченец Аслан возглавлял службу безопасности. Состоящую из его же неразговорчивых земляков в чёрных рубашках.
Занимались они, в основном, выбиванием долгов из нерадивых или чересчур хитрожопых хозяев агрохозяйств, бывших колхозов и совхозов.
Методы были известные и эффективные. За время работы Комова в фирме проколов у них не было. Да и потерь в рядах.
Немного успокоившись, Сергей начал думать дальше.
И решив подстраховаться, ближе к концу рабочего дня зашёл к Доробному, - начальнику службы безопасности его нынешней фирмы.
Как ему намекали, - бывшему полковнику конторы. Которые, как известно, бывшими не бывают.
Доробный выслушал молча, и не задавая дополнительных вопросов, уверенным, бывалым, опытным голосом тут же выдал вердикт, - Пусть приезжают! Встретим! Место встречи забить в скверике напротив входа в офис.
Улыбнулся, - Остальное, - дело техники!
И взглянув на осунувшегося Сергея, сдвинув брови, с усмешкой добавил, - И главное, - не ссать!
В среду, примерно в то же время, что и прошлый раз, раздался звонок.
От тех.
Но сегодняшний Комов был уже совсем не тот Комов.
Уверенно, с проскальзывающими византийскими интонациями, как у Аслана, но одновременно киношной индифферентностью Джеймса Бонда Комов объяснил голосу из трубки, что если хотят, - пусть приезжают. Но они даже не представляют, во что ввязываются. И пусть на всякий случай попрощаются.
С родными и близкими. Или кто там у них есть.
Голос в трубке обиделся.
И после продолжительной тирады с использованием преимущественно ненормативной лексики грозно пообещал еще перезвонить.
И исчез.
Как оказалось, - навсегда.

А потом, месяца через полтора, вдруг раздался звонок.
- Привет!
- Ну…здравствуй!
- Ты извини…я бы тебе не звонила…но у меня большая беда.
- Что?
- Порезали меня. Лицо. «Розочкой». Врачи сказали, что убрать шрамы, когда заживут, смогут только в Израиле. Ты не мог бы…?

Конец.
И ни хера не хэппи-энд.
И если бы - херовый сон.