Schwagerus,беги!

Автор: Az esm Будущее не может быть плохим или хорошим: это иллюзия, его нет, о нем знает Бог, но он никому не говорит. Если ты молод в настоящем, то в будущем ты станешь зрелым, если ты зрел, то в будущем ты станешь старым, если ты никто сейчас, значит, в будущем ты станешь ничем, время может улучшать города, дороги, технику, а вот уже живущего человека время может только состарить.

Герою двадцать пять, а Советскому Союзу семьдесят два года и их возрасты сопоставимы.

Помнишь у Экзюпери «какие видения погаснут в его мозгу?» .

Денис думает, «а какие видения погаснут в его мозгу, в том неожиданном и последнем мгновении». На каком языке он будет думать, на русском или на немецком, что было в его обычной жизни такого важного, о чем надо вспомнить, когда рядом вечность? Может быть, та неравная схватка в стройотряде, когда его буквально убивали ногами из - за бабы пятеро на одного, а он понял, что это конец и выпрыгнул окна барака?



Он брёл до дома все двадцать пять километров, и осознавал, как выглядит дорога в ад, что, по сути , нет разницы, как тебя убьют, будут ли это «укуренные» и пьяные отморозки, убивающие тебя из за женщины, (впрочем не имеющей ни к кому из них отношения, кроме того, что один из них, рослая, демобилизованная из армии(почему-то с партбилетом КПСС в кармане?), а впрочем давшим ему возможность с почти нулевыми знаниями и троечным(два в уме) аттестатом поступить на исторический факультет, деревенщина, тупая, и «озабоченная» имел в одурманенной, но не только одурманенной, а без дурмана злобной голове, одному ему известные претензии и виды на неё, или может это будут кричащие на гортанном восточно - немецком фашистские интервенты с гранатами и шмайсерами, (а Дениса Швагеруса на эту войну вряд ли бы взяли в те годы, потому что происхождения он полунемецкого), а в стройотряде его чуть не убили потому, что это- судьба.

Он потом учился с ними на одном историческом факультете до призыва в ряды Советской армии после первого курса, потом он и ни разу ни с кем из тех пятерых не поздоровался. Он не сделает этого и сейчас. Он не сделает этого никогда. Впрочем, с троими из них жизнь разочлась сама, с тремя здороваются загробные сущности. Первым, совсем молодым утонул их вожак, но Денис здесь не при делах. Мать советовала снять побои, спрашивала кто это, бабушка вспомнила все бранные слова своего родного немецкого. Он не стал их сдавать. Один из пятерых пытался подойти с извинениями. Швагерус сказал «отвали». Они отвалили все пятеро, может поняли что-то. Одного из них он встречал недавно- город Энск маленький. Тот стал интеллигентным таким, пухленьким, возле школы из маршрутки вышел. Видать детям историю преподаёт, а мог бы убить ни в чём неповинного человека. В молодости худой был и как ещё лягался, с разбегу, что твоя кобыла. Да, к школе пошёл, Швагерус не поленился, проводил взглядом несостоявшегося своего убийцу и палача, пристально и открыто через стекло «газели некст».

Его жена, Виталина, –наполовину украинка, наполовину - молдаванка. Интересно, какую запись надо записать в графе национальность для его детей «руссогерманоукромолдаване?». Жена с дочерью и сыном на Украине, у родителей, ей с двумя маленькими легче у мамы с папой. Из Дениса какой помощник- завод отнимает все силы, завод который в 1989 году всё ещё флагман советского приборостроения с чистыми просторными цехами, импортным оборудованием и вполне нужной в народном хозяйстве продукцией.

Интересно, видения цеха в последний миг будут зачтены? Это ничего, что он не успел в этой жизни снятся в боевике, получить премию в области литературы, не успел съездить в Нью Йорк и поздороваться с Сильвестром Сталлоне, а Виталина так и не поделилась секретами с Деми Мур?
У него вместо того чтобы закрыть собой амбразуру, был шанс погибнуть от пяти перебравших какого-то пойла и догнавшихся «планом» однокурсников. Интересно если тебя забили насмерть советские люди, за это дают Героя Советского Союза посмертно?


Дорога к в ад или в рай, в то самое никуда и никакое не ртутное шоссе, никакая не ускользающая автострада, обыкновенный такой просёлок от села Соколиная Скала до Энска длиной двадцать пять километров, и все мы марионетки в руках Господних и только он решает, когда эту нить оборвать. Он пришёл домой, и на нём не была лица, там было кровавое месиво. Его лицо хранило тепло её поцелуев, все остальное было кровь, два выбитых передних зуба, и он всю оставшуюся жизнь будет прятать улыбку?

Когда он попадёт в армию, то она покажется куда более безопасным местом. Там, по крайней мере, все будут почти всегда трезвые. Если честно, у него не было ни одной такой опасной ситуации как та пережитая «в колхозе» за два года армейской службы, как тогда, в гражданском стройотряде ещё до начала занятий на первом курсе истфака. Вот такой вот личный исторический материализм.



1989 год, отпуск, дорога Харьков. С билетами легкая напряженка, но ему достаётся плацкарта и даже нижняя полка.

В 1989 году Иловайск - узловая станция, большая, куда не глянь рельсы, много рельсов, много человеческого труда, мирный советский городок-труженик.

Его попутчик -дагестанец лет тридцати, улыбчивый и без намёка на акцент предложил выпить на прощанье, хороший был парень, он купил в Лозовой бутылку водки за пятнадцать советских рублей, но был он хороший не поэтому, просто начитанный, интеллигентный человек. В бутылке после вскрытия оказался обычный свекольный самогон, они зажгли эту жидкость и она горела. Выпили по пару рюмок. Когда Денис выходил из поезда в Харькове, они обнялись на прощанье.
Харьков- обычный город- миллионник, советский, добротный, Харьков –город труженик, город-учёный, город-боец, бывшая столица УССР.

Поезд задержался на час, в советской системе что-то разладилось, в том числе и на железной дороге, это означало, что он не успевает на последний автобус на Богодухов- пункт назначения.

На платформе висят такие круглые советские часы в сером металлическом корпусе, у них белый циферблат, и они большие. Они показывают семь пятнадцать, значит в Богодухов автобусом не уехать.

Частник предлагает доехать до Богодухова за сорок рублей. На сорок рублей вся его семья может прожить неделю. Он спускается в харьковское метро и едет от станции «Южный вокзал» до станции «колхозный рынок» и идёт на автостанцию.

Ноябрь. В Харькове хмуро, серо, неприветливо, срывается дождь.

Он и сумки снова в метро, снова «Южный вокзал».

Гигантский человеческий муравейник, статуи Ленина и Карла Маркса, поздние продавцы пончиков с мясом по пятнадцать копеек.

Он стоит посреди толкотни и жуёт пончик, он кажется необыкновенно вкусным. Чемоданы. Сумки, толкотня. Через Богодухов идут ночные поезда, надо просто сесть в такой, который там останавливается.

У суточных касс очередь. Кто крайний? Крайний где-то там, тут все первые, всем надо ехать. Поезд на Калининград –отличный шанс, он отходит в ноль пять. Ладони жжёт от ремней на сумках. Надо где-то присесть. Он жалеет всех бродяг мира вместе взятых. Он покупает бутерброт с колбасой и сыром за сорок копеек и бутылку, минеральной воды за тридцать копеек. На его заводе делают никелированные открывалки сувенирные, в виде головы богатыря в шлеме, открывалка оказывается весьма кстати. Металлическая пробка летит на пол, он её отфутболивает, пристраивается на неудобных стульях в зале ожидания в такой же неудобной позе и думает проспать до утра.

Ему снится сон:он в стройотряде и его смерть почти неминуемо рядом. Самое интересное, что тому озабоченному «укурку» та женщина, что в ту ночь была с ним не давала никакого повода. Парни со всего курса просто устроили танцы в том помещении колхозном, где мужскую часть их, еще даже не приступивших к занятиям поселили. Он ухаживал за ней все две недели, что они провели на уборке урожая. А ещё вместе убегали в город на выходные. Просто тому, кто хотел его убить её очень хотелось, а тут рядом ещё четыре новых знакомца и собутыльника.

Денис задремал в кресле зала ожидания.

Ему приснилась та девочка с сочетанием глаз на пол лица, огромных, ярко голубых, инопланетных и черных как смоль тонких прямых и длинных волос, она потом встречалась с ним весь первый курс, позже писала в армию весь первый год, а потом влюбилась, вышла замуж и перестала.



Иногда эта девочка ему снится.

Девочка с синими глазами кричит «Шваа - геерус, просни- и - ись!

Девочка с синими глазами инопланетянин кричит по немецки (она не знает этот язык, но кричит на его диалекте « Was sclafst Du da, Narr! Es ist die Ankunft des Konnigsbergzuges! Steh doch au,f sonnst verschlafst Du!

Он стоит на плоскости с переменным углом отражения.

Он понимает, что поезд на Калининград отправляется со второго пути и у него мало времени.

Он видит женщину с огромными глазами инопланетянки, но это карие глаза, карие, но добрые, он чувствует добрую проводницу среди всех недобрых и равнодушных, она говорит ему, садись там откидной стульчик в коридоре, я потом скажу тебе, куда сумки поставить, когда поезд тронется.

В вагоне «купе», слышен храп из разных частей вагона. Поезд проходящий, кто-то уже давно в пути. Поезд трогается.

В «титане» нет кипятка, ночь. Время отправления час ноль пять.

Cмотрит на электрические огни в черном стекле, смотрит на своё отражение в этом же стекле. Девочка с глазами инопланетянки едет с ним. Если Виталина про неё пронюхает, она будет ужасно ревновать.

Теперь главное не уснуть. За Люботиным поезд начинает трясти, поезд тащится медленно. До Богодухова почти два часа без малого, часы –Виталинин отец подарил, они точные и безотказные с синим циферблатом.

В Богодухове ночь. Ноябрьский дождь усиливается, одна радость- до дома уже не далеко, можно пешком. Пахнет шпалами, вокзалом, ароматными слободжанскими соснами, умопомрачительно приятно пахнет Родиной, пока ещё Родиной…

В кроссовках хлюпает вода, он идёт домой по песчаной дорожке.

Виталина никак не может проснуться, кутается в халат. Ведёт его на летнюю кухню, там для них постелена кровать, железная, с настоящей пуховой периной. Приходит её отец с бутылкой терновой наливки, говорит согрейся, простынешь, промок по пути. Выпивают по полстакана чего-то ароматного, крепкого, терпкого и чувствует, как его вырубает в сон. В летней кухне пахнет салом, на котором жарилась яичница, есть её предполагается прямо со сковородки, пахнет хлебом и домашним теплом.

Едва коснувшись перины, он засыпает, чувствуя на груди дыхание Виталины, её длинные, темно –русые, прямые, очень густые волосы. Где –то далеко проходит видимо грузовой тяжелый состав, его движение ощущается в хате, почти как в «Сталкере» Тарковского.

Ему снится, как он расталкивает непонятно почему и за что желающих, тщащихся забить его до смерти парней, выпрыгивает в спасительный проём окна и бежит через поля…

Девочка с синими инопланетными глазами смотрит на них сверху, удивляется, «она его тоже очень любит»

Он тоже очень любит свою Виталину, черноглазую, стройную, рослую, с ямочками на щеках, добрую и смешливую.

Он бежит по полям, по кочкам, перепрыгивает через ручьи, камни,-куртка демисезонная, модная, югославская намокла от крови, он её так и не сможет отстирать.

Беги, Швагерус, беги, твои дети ещё не родились, ты не знаешь ещё, какая красивая у тебя будет дочь, будет в родителей рослыйстатный сын, высокий, мускулистый,косая сажень в плечах, ему в ПВО России дадут сержанта на срочной службе.

Через кочки, через ночь, через расстояния в эту теплую хату на краю маленького города, переходящего в зелёное сукно соснового леса Слободжанщины, беги Швагерус, беги!



« Та чого ж ты кричишь, коханый мий, ты спы,спы, усе буде добрэ, спы, любый, та хто ж тэбе так злякав?!»-успокаивает жена. Когда она чувствует к нему нежность, она забывается, переходит на родной.

Её длинные пальцы гладят его волосы а её волосы струятся черными водопадами, её волосы смывают наваждение, морок, обиду, боль, они сплетаются, как в не снятом и ещё не задуманном фильме «Аватар».

Ты будешь жить, Швагерус и даже переживёшь целую страну, хотя, как ты знаешь из истории, обычно бывает наоборот.

Всё хорошо, Денис!

Ноябрь. Дождь над холмами Богодухова, а Виталина печку растопила для тебя.

Значит, ты будешь жить…