Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Поручик Ржевский и Голубоглазые Медведи. Глава ЧетвёртаяПоручик Ржевский и Голубоглазые Медведи. Глава ЧетвёртаяАвтор: Поручик Ржевский Глава ЧетвёртаяКИС-КИС. Мяу. Оба ждали субботнего вечера, и вот, наконец, он наступил. Разодетый и ухоженный Ржевский то выбегал на улицу сам, то посылал Коперже посмотреть, не идёт ли Дуся, и вот она показалась. В одной руке у неё была корзинка с потолстевшим Боней, в другой - свёрток с гостинцем для поручика. Ржевский встретил её в романтически накинутой на плечи шинели и на модных заграничных костылях, подаренных Сеней при братании. - Дуся – приветствовал девушку Ржевский, смотря на неё с “грустью в глазах” - Ржевский – покрасневшая Дуся протянула ему корзину с Боней, который узнал дом и бросился во двор, откуда тут же раздалась канонада кудахтанья. - Как я рад, что вы пришли, Дуся. - Мне тоже очень приятно, я вам гостинец принесла – Дуся вручила поручику свёрток, в котором оказалась волосатая домашняя клубника величиной с пушечные ядра. Взявшись за руки, они прошли в гостиную, где их ждал стол, накрытый Коперже и равнодушный ко всему самовар. Ржевский рассказал о своём пребывании в больнице, о литературных чтениях и о планах устройства домашнего музея коньячных изделий. Дуся говорила о том, что каникулы её кончаются, о последних успехах своей организации в деле по спасению обезьян во всём мире и о поведении Бони в разлуке. - Между прочим – сказала она – что происходит с вашей кошкой Мусей Чемодановой, я хотела её приютить на время вашей госпитализации, так она стала царапаться и не пошла ко мне жить. - ОООО – сказал Ржевский – это отдельная история, и её нужно рассказывать только на Диперже. - А что такое Диперже? – спросила Дуся - Это Диван Поручика Ржевского, место особенное. Заинтригованная Дуся пересела на диван, и поручик, аккуратно отставив в сторону костыли пристроился рядом. Кисельные сумерки пролезли уже в сени, стало уютно и томно; удачно скыпнув сапогом поручик грустно вздохнул и рассказал Дусе историю Муси Чемодановой, которой в этот момент дома не было… Пару лет назад появился в наших краях кот, жил он при рыболовецком хозяйстве у озера, самостоятельно жил. Кот этот был отнюдь не глуп, и рыбаки его не гнали, вот и растолстел он при рыбе, раздобрел, идёт, а пузо чуть ли не по земле волочится, и прозвали его за это Чемодановым. Сижу я как-то вечерком на веранде, трубку курю, был у меня тогда ещё коньячишка, привезённый самим Бермудовым прям из Парижа, арома вокруг него любо дорого. Вдруг шум, гвалт в курятнике, Боня вопит, на помощь зовёт. Бросился я в курятник, смотрю - а там сидит этот самый Чемоданов на заборе и на куриц смотрит. Ну, думаю, конец моему курятнику, не справится Боня с этим самым Чемодановым, хоть он и бойцовский петух. Уж больно Чемоданов был крупный и во всех отношениях серьёзный кот. Прогнал я Чемоданова палкой, а на следующий день смотрю - опять он на заборе сидит, а Боня, тоже мне глава семейства, и в ус не дует. Прогнал я Чемоданова и в этот раз, жалко мне курочек моих, деушки они неплохие. Что же мне со всем этим делать, думал я, а Коперже мне и говорит: не к курицам Чемоданов ходит, другой у него интерес, приходит он к нашей кошке Мусе. Да как ты такое можешь говорить – возмутился я, Муся же ещё котёнок несмышлёный. Действительно, Муся моя была ещё совершеннейшим котёнком и Чемоданова боялась, ужас что такое. Как появится он на заборе, Муся прыгнет под мою кровать и сидит там и не гу-гу. В общем, решил я с Чемодановым выяснить отношения по-хорошему: пришёл как-то он под вечер уже, уселся на забор и смотрит, а я его того, типа, пригласил домой. Кис-кис, говорю, кот Чемоданов, заходи, разговор есть. Он не испугался, и прыг прям к нам в кухню. Ну, налил я ему молоко в блюдечко, понюхал Чемоданов молоко, лизнул пару раз из вежливости, и всё. Вишь какое дело, думаю я, не пьёт Чемоданов молока, ну, налил ему коньячку немного, он того, коньячок весь с блюдца вылизал и заурчал, заурчал. Чемоданов, говорю я ему, ты, как видно, кот неплохой и куриц моих не трогаешь, но про Мусю забудь, не пара она тебе, она ж тебе в дочки годится. Обиделся на меня Чемоданов, ушёл и пару недель не появлялся, а потом как-то смотрю, а во дворе Муся моя поймала мышку и того, забавляется. Вот, думаю, какая молодец, хоть и ребёнок ещё. На следующий день опять поймала Муся мышку, а Коперже мне и говорит: ты, поручик, зря так за Мусю радуешься, не она мышей ловит. А я ему - а кто же? А он мне - а вон кто - и на забор указывает, а там на заборе Чемоданов сидит и на всё это дело смотрит. Вот оно что – подумал я, ну делааааа. Пригласил я Чемоданова в кухню, угостил коньячком. Ты, говорю, Чемоданов, конечно, молодец и всё такое, и если хочешь, можешь приходить и Мусю мою обучать мышиному промыслу, но обижать её мы те не позволим, и не мечтай, так как она ребёнок ещё, ангел невинный. На том мы и порешили, приходил Чемоданов почти каждый день, обычно вечером, после работы и Мусю обучал со всей серьёзностью, потом мы пропускали по рюмахе и расходились себе мирно. Правда, мыши скоро кончились, и какое-то время Чемоданов ловил тараканов, хотя и с отвращением. Муся перестала его бояться и уважала его как педагога; а специалист он оказался высококвалифицированный и уникальный. Из рыболовецкого хозяйства даже приходили и просили Чемоданова насовсем не переманивать, так как он там у них был главным по гигиене, значился в отчётности и имел даже в подчинении пару котов – подручных. Шло время, Муся из нежного несмышленого котёнка постепенно превращалась в блондинистую кошечку в чёрных пушистых носочках. Как-то раз пришёл Чемоданов, побегали они с Мусей по дому, мышей уж давно не было, стали было гонятся за мухами, а потом, как обычно, уселись на забор и стали смотреть на куриц с цыплятами. Любил Чемоданов смотреть на семейное счастье, был он старый холостяк, но где-то глубоко в душе завидовал многодетному Боне чёрной завистью. Ночью будит меня Коперже, весь растрёпанный, нервный – пропала, говорит, Муся, нет её дома. Я тут же вскочил, и кинулись мы Мусю искать. Всю ночь искали, а на утро она сама пришла и села себе на диван как ни в чём ни бывало… Устроил я ей разнос; как же так можно нас, говарю, твоих домашних, пугать… мы же всю ночь из-за тебя глаз не сомкнули… ты ж наш дом позоришь… у нас таких дел отродясь не было… что люди подумают, и всё такое. Она молчит. Посадил я её в чулан, пусть сидит и думает о своём поведении, а Коперже стал за неё заступаться: ты, говорит, поручик не прав, нужно нашу Мусю не ругать, а отдавать её замуж побыстрее, а то принесёт в подоле, типа, сам знаешь. Поспорил я с ним, крепко поспорил, но чувствую, что прав он, нужно с Мусей прощаться и выдавать её за Чемоданова. Вынули мы Мусю из чулана, посадил я её на колени, пойдёшь что ли за Чемоданова, говорю я ей, хоть он и старый, но опытный, и в обиду тебя не даст – а сам чуть не плачу. Муся пригрелась у меня на коленях, жалко ей с родительским домом расставаться и идти в рыболовецкое хозяйство жить. Согрели мы воду в тазике и стали её перед свадьбой мыть: помнишь Муся, была ты котёночком, и мыл я тебя чуть ли ни каждый день, а теперь кто тя будет мыть…а она - ничего, не царапается, хотя мыться в тазу никогда и не любила. Под вечер пришёл Чемоданов, важный такой, в зубах рыбину несёт, вырвалась Муся у меня из рук и к нему, к нему. Пригласил я обоих в гостиную, посадил их на диван мой, Диперже, налил по блюдечку коньяка и сказал тост: Сегодня, говорю, собрались мы здесь на Диперже, который соединяет сердца любящих и влюблённых. Долго, говорю, ты, Чемоданов, ждал своего часа и вот он наступил, отдаём мы сегодня нашу Мусю за тебя замуж, живите долго и счастливо. Коперже тоже поздравил молодых: - Мелкие недостатки прощайте друг другу, сказал он,а крупные изживайте путём самоусовершенствования и помните, что у вас есть родные, которые вас любят и завсегда вам рады. Тяпнули мы с Чемодановым коньячка, Муся, правда, отказалась, посидели немного, а потом соскочил Чемоданов с Диперже, а Муся - за ним. Грустно мне было, увижу ли я ещё раз мою Мусю…, но вида я не подавал, на том и расстались. Дня через три сижу я себе на веранде, курю трубку, а Коперже мне и говорит: глянь, поручик, зятёк твой пришёл. И действительно, сидит Чемоданов на заборе, а рядом Муся моя, весёлая такая, довольная. Вот радости то было. С тех пор так и повелось: Чемоданов регулярно наведывался с молодой женой, проверял хозяйство на присутствие мышей, пропускал блюдечко - другое коньячка и удалялся. Но счастью этому не суждено было долго длиться: однажды утром прибегает вдруг Муся, одна, без мужа, сама не своя, мяукает, шерсть дыбом, порыскала в доме и вокруг и убежала. Вечером опять пришла, грустная, опять одна, легла под мою кровать и не гу-гу. Я к ней с вопросами: бросил, говорю, тя подлец твой Чемоданов. Она молчит. Если, там, другая кошка завелась, да я её к ногтю прижму – пообещал я Мусе. Рано утречком отправился я с Коперже в рыболовецкое хозяйство. Где, говорю, Чемоданов ваш, подлец, так его растак? А рыбаки грустно так мне и отвечают: Приехали, говорит, вчера мужики из города, напоили Чемоданова и с собой в джипе увезли, и всё это на глазах у супруги. Что ж тут поделаешь, в бандитской стране живём… - Вот это да, сказала Дуся, ну и где же сейчас зять ваш Чемоданов? - Трудно сказать, обращались мы и в милицию, и в частное сыскное агентство, и к гадалке, никто не может сказать – развёл руками Ржевский - Так вот почему Муся ко мне на руки не шла…как я понимаю её, она всё ещё надеется, ждёт… Они сидели совсем рядом на диване, сверкая глазами при свечах. - Так вот, милая Дуся, Диперже мой известен тем, что он сближает сердца – усы поручика стали топорщится. - Мне кажется, он просто продавлен в середине, и мы просто скатываемся в яму. - Ощущение скатывания иногда возникает перед поцелуями, вы под воздействием чар Диперже! - Я не могу с вами целоваться, поручик, – сказала Дуся, улыбаясь очаровательно. - Это от чего же, позвольте полюбопытствовать? – не поверил поручик - У вас усы вишь как торчат, вы же мне всё лицо оцарапаете, а я – девушка, и мне это неприлично. - Вот и не оцарапаю – почти обиделся поручик - А может, мы их пластырем заклеим – голос Дуси звучал примирительно. - Пластырем? Поручик долго искал пластырь, пока Коперже не подсунул его под кухонную дверь. Дуся аккуратно заклеила усы, хотя что-то всё же торчало тут и там. Сели на диван, засверкали глазами. - Так я чо говорю-то, Дипирже мой сближает сердца – сказал поручик не своим от вожделения голосом. - Не знаю, не знаю, может он сегодня, как и я, не в настроении – Дуся нежно погладила Диперже, который тут же заскрипел. - Быть того не может – возмутился поручик. - Тогда почему мне всё кажется, что вы какой-то не родной? – спросила Дуся. - А это потому, что без усов. - Да, действительно, А давай, мы их нарисуем – предложила Дуся. - Нарисуем? Стали искать фломастер, в итоге опять выручил Коперже, и Дуся, немного высунув от старания язык, нарисовала на белых пупырчатых лентах пластыря красивые чёрные усы с колечками на концах. Поручик покрутился у зеркала и одобрил, потом опять сели на Диперже, и Ржевский, повторив предпоцелуйную фразу, стал склоняться к Дусе… - А ты бабушке не скажешь? – отпугнула его Дуся. Ржевский отстранился от Дуси, облокотился на дальний подлокотник и тяжело вздохнул: - Дуся, (ещё один вздох) мне кажется, вы просто не умеете целоваться. - Я не умею целоваться? – встрепенулась Дуся - Да, именно вы и не умеете – осуждающе сказал поручик и даже поднял вверх указательный палец. - Бред какой – теперь уже возмущалась Дуся – да если вы хотите знать, все у нас на курсе только и говорят, что если бы все умели целоваться как Дуся, то.. - То что? – перебил её Ржевский - А то, что вы, дорогой мой поручик, сколько я вас знаю, в самые ответственные моменты падаете. - Ах, вот вы как заговорили – разозлился поручик, но тут кто-то громко постучал в дверь - Кто там – спросил недовольный Ржевский. - Староста ваш, Матвей Михнюк, пришёл по срочному делу, извольте открыть. Ржевский открыл дверь, за которой действительно оказался Матвей Михнюк, потрясающий свёрнутой в трубочку газетой местного консервного завода “Консерватор” - Какжешь это понимать, поручик, - Матвей уставился на нарисованные усы поручика - мы же с вами договаривались, я жешь вам поверил как честному человеку, а вы… - Выражайтесь яснее, Матвей Кузьмич. - А чо мне выражаться, мне выражаться не надо, вы газету почитайте, нашлись люди, выразились! Стали читать газету: на первой странице “Консерватор” повествовал о планах завода временно закрыть цех килечной закваски. Поручик, полюбивший продукцию этого цеха, стал было читать о коварных замыслах начальства: “Планы завода, так уж у нас повелось – это планы народные…”, но Матвей злобно вырвал газету у него из рук: - Да ты не это читай – и стал тыкать кривым пальцем на четвёртую страничку. Там была напечатана статья преподавателя школы искусств при исправительно - трудовой колонии экспериментального режима некоего Валерьяна Бондарчукова. Его статья называлась “По дешёвке”, и именно она всполошила обычно спящего в это время года трижопского старосту. Вот полный текст этой статьи: Как талантлив наш народ, как широки его поля, луга и культурный кругозор! Два месяца назад в уютной деревеньке Трижопье произошло культурное событие, выходящее за рамки нашего района и, может быть, даже и области – на центральной торговой улице Трижопья появилось очаровательная скульптурная группа, созданная народной фантазией мастера – умельца Иллариона Миндюка по мотивам произведений английского писателя Чарльза Дарвина . С какой радостью простые трижопцы восприняли скульптурную группу, сделанную из дерева с элементами выжигания! Муниципальные власти тут же пошли искусству навстречу и устроили народное гулянье - презентацию по поводу открытия скульптуры. Как тут радостно зазвенели балалайки, загудели баяны, закрутились гопаком хороводы! Но вот шумный и весёлый праздник кончился, и наступили будни. Скульптурная группа стала местом детских игр и подростковых дискуссий, юношеских свиданий и старческих токовищ. Одним словом, культурное пространство вокруг скульптурной группы окрепло впитав в себя тонкое чувство прекрасного, всегда свойственное трижопцам и гостям деревеньки. Как хочется на этом поставить счастливую точку, но приходится ставить запятую. На этой неделе произведение искусства пропало, и возмущённые жители деревни обратились к муниципальным властям за разъяснением. Началось следствие, которое привело к некому арт дилеру Ржевскому, человеку без души, человеку холодного расчёта. Именно господин Ржевский продал скульптурную группу, ставшую частью культурного ландшафта муниципалитета, да и района в целом, хорошо известному в нашем районе бизнесмену Семёну Щёчику, продал за 1000 условных единиц, по дешевке…Неужели судьба лучших культурных памятников нашего района - томиться в частных коллекциях или даже уплывать за границу? Неужели мы загубим свежие ветви на дереве современного художественного процесса? Мы задали эти и другие вопросы инструктору отдела культуры Урюпинской муниципальной управы, профессиональному искусствоведу Дарье Львовне Гулькиной, вот что она нам ответила: - Работы Иллариона Миндюка мне известны, человек он одарённый, смелый. Илларион долго работал по меху, но его талант шире, гуще по структуре и стержню. Его последняя работа не вмещалась уже в меховые формы, он, по сути, перерос их уже давно, и выход к дереву для него - естественный, праведный. В своей скульптурной группе он связал лесные мотивы, навеянные детскими брожениями по дубравам и городскую, формальную, европейскую, если хотите, духовность в единое целое. Как это современно, точно, вкусно! И, хотя работа эта масштабная, монументальная, но есть в ней и интимные места. Вот и барельефы с традиционными дружескими мордашками медведей, вот и сочные, упоённые народной выдумкой элементы, выполненные тоже традиционной для российской глубинки техникой выжигания по корням. - А как вы думаете, Дарья Львовна, какова цена этой работы на современном рынке произведений искусств? - С учётом транспортировки, работа-то большая? - Без учёта транспортировки. - Я не была бы сильно удивлена, увидев эту работу Иллариона Миндюка в дилерском каталоге за 10-15 тысяч условных единиц. Расставался я с Дарьей Львовной на печальной ноте, и дело тут даже не в деньгах, а просто обидно, за Трижопье обидно… Ржевскому статья, в отличие от Михнюка, очень понравилась: - Народ не понял меня, это правда, но интеллигенция, её на мякине не проведёшь! – заявил он страстно - Я горжусь нашей урюпинской интеллигенцией, дай ей бог здоровья и духовного усовершенствования. – его глаза восторженно блестели. - Поручик – староста чуть не плакал – я ж вашу скульптурную группу, будь она не ладна, в инвентаризацию занёс в раздел “Скамеечно - парковый инвентарь и прочее”, я ж за неё теперь в ответе. - Не горюй, Матвей Кузьмич, - поручик обнял старосту за плечи, всё образумится - сунул ему в руку пятидесятидолларовую купюру – иди себе с Богом – затем вытолкал Михнюка за дверь. Вернувшись в гостиную, поручик обнаружил Дусю, сидящую на диване с газетой в руках. - Так значит вы, поручик , - арт диллер, холодный и расчётливый – Дуся нежно улыбалась. - Нам, арт – диллерам, нюни распускать смыслу никакого нет – ответил Ржевский, вздыхая. Дуся встала с дивана, небрежно уронив газету на пол, и подошла к поручику. - Знаете, Ржевский, я вам не верила, но ваш Диперже…в общем, он заработал… - То ли ещё будет – усы поручика зашуршали под пластырем. В это момент некая сила толкнула обоих к друг дружке, свечки на столе нежно затрепыхали, мелко задрожал самовар, упоённо скрипнул Диперже в углу и…в дверь опять кто-то громко постучал. Поцелуй тут же разбился вдребезги, и поручика с Дусей разнесло по разным углам гостиной. - Кто там – спросил Ржевский всё тем же не своим голосом. - Щёчик пришёл, к арт диллеру Ржевскому по делу – ответил голос, почему-то показавшийся поручику гробовым. Дверь поручику открывать не пришлось, она распахнулась настежь сама собой, взвизгнув, как ударенная хозяином собака, на пороге образовался мрачный силуэт в модном пыльнике с капюшоном. Это был Сеня, который полагал, что лучшим началом деловых переговоров является резкий удар в живот, после которого как бы открывались более широкие возможности для его монолога. Выдавливая из пола болезненный скрип, Сеня пошёл на Ржевского, но тут он вдруг увидел глаза Дуси Тапочкиной, огромные и удивительные. Неожиданно для самого себя, он остановился посередине гостиной, уставился на Дусю и засопел… - Сеня, позвольте вам представить Дусю Тапочкину, начинающего юриста и полномочного представителя Всемирной Организации по Защите Природы. - Против Насилия над Животными – поправила поручика Дуся - Семён Потапыч Щёчик, Малое Государственное Охранное Предприятие “С.Щёчик Гейгер.А” – сказал Сеня, вежливо кашлянув в кулак. - Очень приятно – улыбнулась Дуся и протянула Сене руку. Сеня подскочил к Дусе, осторожно потряс дусину ручку и почему-то заговорил по-английски: Pleasure is all mine. На кухне заржал Коперже, Дуся и поручик тоже дружно засмеялись. - Поручик, мне нужно вас на пару слов, приватно – Сеня тоже улыбнулся, он как бы понял, что пошутил, а это случалось не так уж и часто. Извинившись перед Дусей, поручик и Сеня прошли в ”малую курительную ”, то бишь на кухню, где Ржевский был прижат Сеней к тёплой ещё плите. - Шош ты, арт – дилер гребаный, творишь то – зашипел Сеня – С Лианозовым спелся, под статью меня ведёшь, хищение общественной собственности в особо крупных, блин, размерах навесить хочешь, прессу подключил, дарвинист проклятый, завалить меня решил! Поручик отстранился от Сени, прихватив на ходу свой заграничный костыль. Почему-то обоим подумалось о травматологическом отделении, Ржевский тут же вспомнил сетчатые колготки секс-тераписта Нюры, Сеня - жуткие мучения, связанных с невозможностью почесаться под гипсом. - Господин Щёчик – я вам прощаю ваш дурацкий тон, так как вы гость в этом доме, и здесь присутствует дама. Если вас не устраивает наша сделка, привезите Дарвина обратно, я оплачу транспортные расходы и верну ваши деньги – предложил поручик, шаря глазами в поисках кочерги. - Опустить на бабки хочешь – Сеня первым зафиксировал взглядом кочергу и, пожалуй, имел преимущества перед Ржевским в этом смысле - может я на маркете арта и новичок, но отдать тебе за штуку то, что стоит пятнадцать, - накося, выкуси – Сеня показал Ржевскому огромную дулю, кочерга давно уже была под его контролем. - Обо мне сплетничаете? - в кухню вошла улыбающаяся Дуся, Сеня тут же спрятал дулю в карман, а Ржевский опустил изготовленный к бою костыль. - Мы всё о делах, о делах. Кстати, могу вас подвезти, я на машине – предложил Сеня девушке и тоже почему-то улыбнулся. - Спасибо, Семён Потапыч, я уже с Коперже договорилась – прикрывающий поручика Коперже согласно мотнул головой. - Ну, это вам виднее – заявил Сеня и твёрдым шагом зашагал вон. Когда Сеня ушёл, поручик стал уговаривать Дусю посидеть ещё, уже было довольно поздно, и она отказалась. Перед уходом она попрощалась с Боней, который даже и не посмотрел в её сторону, полностью поглощенный семейными делами. Поручик остался один, налил себе рюмочку Хайнесси и устало упал на диван, он почувствовал как тепло, а может, это была слава, разливается по его телу. На колени к нему прыгнула непонятно откуда взявшаяся Муся Чемоданова, пригревшись, она громко заурчала… В этот момент Дуся вовсю кокетничала с Коперже, уютно устроившись в удобной бричке, а Сеня, намеренно направляя свой темно-зеленый джип во все встречающиеся лужи, объяснял суть происшедшего одному из своих парней, заснувшему на заднем сиденье: А под дурачка косил, выживание, блин, эволюция. А сам адвоката нанял, тоже мне поручик… Теги:
1 Комментарии
#0 11:10 26-12-2005Кысь
Ынтрыга закручивалась спиралью. Хуярь дальше! Хорошо, епть. Пятая будет, али всё уже? не читал и не буду, давно уже в школу не хожу и подобную "ироничную" литературу не читаю. КГ/АМ 2Кысь: Ну а как те про кота Чемоданова? Я как тока про это написал, сразу почувствовал, что стал лучше. Охуительное чувство. 2Все ни как не подберу: пятая глава готова в принципе и я ее под новый год закалбасю. 2norpo: мне кажется ты и в школе ничего не читал, судя по отсутствию художественного вкуса и общей подавленности. 2Поручик Ржевский Как увидел твой ник, подумал что это тот самый, который Памела Андерсон написал (про пасеку). Охуенно обрадовался. Потом охуенно разочаровался. заежжженые индукциями(или редукциями,я не могу гишефтируя всецелость текста,определить покаместь причалы)привратные сумарности. нехуйственно. 2Makulatura. Ti cho bla, deuchka netselovannaya...ocharovalsa, razocharovalsa. 2Maratoruy, o kak ti vdaril, ni chuja se Кот Чемоданов - супер! В качестве предлога для Диперже - вовсе ахуенно. Действительно, прописано до мельчайших, малацца! По прочтении сам непрерывно мечтал о Диперже. Давай пятую под праздник! Хуерга, этот автор и на удав такую же лажу постил, а какой-то лошара их с тем в одну папку слил, а про памэлу андерсон писал \"порутчик Ржевский\" Еше свежачок вот если б мы были бессмертны,
то вымерли мы бы давно, поскольку бессмертные - жертвы, чья жизнь превратилась в говно. казалось бы, радуйся - вечен, и баб вечно юных еби но…как-то безрадостна печень, и хер не особо стоит. Чево тут поделать - не знаю, какая-то гложет вина - хоть вечно жена молодая, но как-то…привычна она.... Часть первая
"Две тени" Когда я себя забываю, В глубоком, неласковом сне В присутствии липкого рая, В кристалликах из монпансье В провалах, но сразу же взлётах, В сумбурных, невнятных речах Средь выжженных не огнеметом - Домах, закоулках, печах Средь незаселенных пространствий, Среди предвечерней тоски Вдали от электро всех станций, И хлада надгробной доски Я вижу.... День в нокаут отправила ночь,
тот лежал до пяти на Дворцовой, параллельно генштабу - подковой, и ему не спешили помочь. А потом, ухватившись за столп, окостылил закатом колонну и лиловый синяк Миллионной вдруг на Марсовом сделался желт - это день потащился к метро, мимо бронзы Барклая де Толли, за витрины цепляясь без воли, просто чтобы добраться домой, и лежать, не вставая, хотя… покурить бы в закат на балконе, удивляясь, как клодтовы кони на асфальте прилечь не... Люблю в одеяние мятом
Пройтись как последний пижон Не знатен я, и неопрятен, Не глуп, и невооружен Надевши любимую шапку Что вязана старой вдовой Иду я навроде как шавка По бровкам и по мостовой И в парки вхожу как во храмы И кланяюсь черным стволам Деревья мне папы и мамы Я их опасаюсь - не хам И скромно вокруг и лилейно Когда над Тамбовом рассвет И я согреваюсь портвейном И дымом плохих сигарет И тихо вот так отдыхаю От сытых воспитанных л... Пацифистким светилом согреты
До небес заливные луга Беззаботная девочка - лето В одуванчиков белых снегах Под откос — от сосны до калитки, Катит кубарем день — карапуз, Под навесом уснули улитки, В огороде надулся арбуз Тень от крыши.... |