Морские туманы

Автор: Az esm Когда перед дорогой выпита бутылка вина, в кармане зажигалка и пачка сигарет, когда там, откуда ты уезжаешь, остаются друзья, когда там, куда ты едешь, тебя ждёт встреча с новым, неоткрытым для тебя городом и со старой, но всегда молодой любовью, время когда ты молод бывает только один раз.
Поезд идёт через эпоху когда пригорки и крыши домов украшали лозунги типа «Мы придём к победе коммунистического труда!»
В поезде курят в тамбуре, покупают у бабушек еду на полустанках пьют водку и шлифуют пивом. Страна ещё не знает пластиковых бутылок и сотовых телефонов.
В стране все вволю трахаются и не знают что секса в СССР нет. В купе в котором он едет в Харьков очищенный от чешуи сушёный бок воблы лежит на газете «Известия» со статьёй о продовольственной программе КПСС.

Попутчиков было двое. Инженер из Нижнего Тагила всю дорогу так и не снял галстука, оставаясь в белой сорочке с запонками. Он курил и читал газеты.
Другой попутчик был одет в джинсы и клетчатую рубашку был мастером с деревообрабатывающей фабрики в Таганроге, бухтел о комсомольских идеалах, сонное сознание проснулось типо такое вообще бывает, судя по попутчику такое бывает, думал что в эти идеалы никто не верит, а этот верил. был в ПТУ идейным комсоргом и они накатили с за идеалы бутылку купленного в вагоне-ресторане коньяку, и выкурили в тамбуре пачки три сигарет в рассуждениях о мельчании и вырождении коммунистической идеи.

В Ростове на Дону в купе появился ещё один попутчик. У него на руке было выколото имя Вася и якорь. Тот молча вошёл, достал из портфеля бутылку самой дешёвой водки, и,
не обмолвившись ни с кем и словом, почти всю оную сам на сам опростал, закусывая хлебом и салом. После всех этих процедур он забрался на верхнюю полку и заснул.
В Таганроге собутыльники обменялись адресами телефонами и поезд тронулся. Скорый поезд мерял вёрсты лучшей в истории планеты Земля страны, которую звали Советский Союз.

Необратимость каждого нашего шага, значимость и весомость каждого мига человеческой жизни с годами становится понятнее, но даже осознав это многие не становятся мудрее. Каждый вздох приближающий нас к вечности несёт в себе вопрос, а зачем он был, этот вздох. Самый глупый вопрос который может поставить перед собой человек это вопрос о смысле жизни. У камня под ногами, у неба над головой, у голубя, купающегося в луже такой вопрос не возникает. Скорее всего у человека как у существа мыслящего смысл жизни заключается в хвастовстве. Моя квартира лучше обставлена. Моя машина стоит дороже. У меня есть золотая цепура на шее. У меня есть перстень печатка на пальце и это вне всяких сомнений возвышает меня над толпой маргиналов.
Если не промолчишь – не выживешь- нужно ругать тех кого принято, уважать тех у кого лаве и дрес код. Ты классный поцик если у тебя всё есть. Есть те кто выбирает между «хорошо» и «прекрасно» есть те кто балансирует между «плохо» и ещё хуже.

Сначала вымирают слабые единицы, потом вымирают слабые социумы, но жизнь всё равно продолжается. Существование песка под ногами бессмысленна, но раз есть закон борьбы за существование, значит смысл жизни в ненависти. Отыщи слабого и бей, а когда найдётся тот кто сильнее тебя – будь готов умереть сам.
Поезд прибыл в Харьков с опозданием. Был седьмой час вечера. Андрей взял свою синюю теннисную сумку(в теннис он не играл, но сумка была стильная и вместительная) и вышел на перрон залитый светом уже начавшего клонится к закату летнего солнца.
Чуть отойдя от вагонов, достал длинную сигарету «Афамия» и прикурил, держа спичку так, как будто защищает пламя от ветра, хотя стояла хорошая погода. она подошла сзади и закрыла ему глаза руками. Шершавые сухие руки Юлии, пропахшие уайт спиритом и масляными красками.
Юля – рослая сухопарая первокурсница художественного училища. Спортсменка, красавица, комсомолка. Юля предмет его восторгов и бесконечного уважения, просто его Юлька.
Ход времени менялся. Когда она была рядом, время замедлялось, воздух становился вкусным, каждая затяжка сигаретой приносила невероятное удовольствие, а главное возникало чувство, что в происходящем есть смысл. От Юлии исходили какие-то флюиды острой причастности к современности и какая-то необъяснимая силища, как будто была не девочка-подросток, а какой-нибудь титан, двигающий к светлым идеалам всё погрязшее в напрасные и ненужные хлопоты человечество.

Они прошли по тоннелю, ведущему от платформ в здание вокзала- помпезному строению в стиле «сталинское барокко», где как в любом вокзале мегаполиса было многолюдно. Ему очень нравился такой стиль в архитектуре, стиль когда лепнина – гипсовые серпы с молотами соседствуют со звёздами и пшеничными колосьями, когда купола расписаны колхозными бригадами, убирающими урожай с изобильных нив, рабочими с энтузиазмом стоящими у станков, воинами на фоне красного замени- четыре росписи в обрамлении лепнины вокруг красивой огромной литой люстры- страшно подумать что будет если она упадёт.

Юля была одета в узкие джинсики и клетчатую рубашку с погончиками. Вместо привычных золотых серёжек массивные перламутровые клипсы.

-Знаешь Юлька мне нравится такое искусство. У меня может не всё в порядке со вкусом. Здесь нет никакого излишнего конструктивизма. Здание спроектировано архитекторами твёрдо верящими в светлое завтра и построено на века.
-Ты где собираешься ночевать? спросила Юлия.
- В гостиннице.
-Можешь пожить у Лары в общаге.
-Пошли в справочное бюро. Там дадут адреса гостиниц. И хоть в одной найдётся приют для усталого путника.
Был вечер и насыщенный оранжевый закат. И отчётливые холодные тени. Юля оставила его ждать на трамвайной остановке и ушла, а когда вернулась у неё в руках были несколько бланков горсправки, на которых размашистым почерком были написаны адреса гостиниц. Свободные номера нашлись в третьей по счёту гостинице.Она называлась «Металлист». Двухместный номер на пятом этаже. Но пока он тут будет жить один.

Мысль о том что было бы неплохо если бы Юля осталась с ним на ночь навязчиво сидела в голове. Но Юля заторопилась, с ней часто случалось такое напряжённое беспокойство, когда они оставались наедине. Она ответила долгим поцелуем, но потом заторопилась, сказала завтра экзамен по математике, они ехали в лифте в обнимку, потом шли потемневшим городом к станции метро, а потом Юлия растворилась в толпе. Он возвращался, смотрел на город. У бровки продавали клубнику, город высился и роился и если смотреть на городские огни – возникает острое чувство современности( а может нежити, может потерянности в царстве бетона и асфальта ехал в лифте, доставал из кармана ключ от номера, затем включил свет, затем закурил. После долгого душа не спалось - Харьков светил ночными огнями в незашторенные окна. Думалось о скорой отправке в армию.
Ему снилась другая не эта иная – студентка политехникума с которой он жил на съёмной квартире. Была уверенность, что Алла на время, Юля навсегда.
Утром открыл окно, во дворе гостиницы был частный дворик каким- то чудом уцелевший в этом районе. В номере был цветной телевизор «Берёзка». Попереключав каналы остановился на «Утренней почте». Кто-то пел про кораблики, которые плывут в Бразилию. Он уже много лет знакомства не решался на близость с Юлией. Она слишком соответствовала его идеалам, чтобы запросто без свадьбы с автомобилем «Чайка» с кольцами и куклой на капоте затащить её в постель. Стройная высокая худая с фигурой скорее спартанского мальчика, синеглазая Юлька. Старшая из трёх сестёр, папина любимца. Они познакомились на секции плавания -просто разговорились на остановке пока ждали автобус. Он был четырнадцатилетним салажёнком, ей было двенадцать. Она жила недалеко в микрорайоне под народным названием «Ореховая роща»минут десять ходьбы от дома в частном секторе, где жили вовкины родители. Папа Юлии – начальник лаборатории на «зелёном» базаре, которая контролировала качество мяса, а в прошлом директор птицефабрики, видимо в порядке эксперимента проводил на Юльке опыты по применению всех воспитательных приёмов, существовавших в педагогике. Её день был расписан по минутам- утренняя зарядка, музыкальная школа, изокружок, танцевальный ансамбль «Каллисто» и курортный бассейн. Избалованному позднему сыну учительницы по английскому такого графика просто бы не выдержать. Юлька подружилась с Андреем почти сразу после знакомства и вскоре вытеснила из его жизни всех остальных друзей, почти все интересы и привязанности. Он записался в изокружок только для того чтобы больше бывать где-то рядом с ней. Как ни странно Юлины родители отнеслись спокойно к Андрееву появлению в его жизни. Ему позволялось запросто приходить к Юлии домой, гулять с ней по Ореховой роще.
Было такое светлое июньское утро.
По телевизору бодренько пел Ринат Ибрагимов про край магнолий, в котором плещет море. Он переключил канал. По другой программе шла детская передача «Абэвэгэдэйка»,-ему вспомнился анекдот: «Если что-нибудь услышите про партию и правительство, пишите в передачу «Кэгэбэгэдэйка» хлопчику Андропчику.
Юля приехала в полдень, когда Андрей ожидая её читал «Три товарища Ремарка» и думал что тоже с удовольствием выпил бы кальвадоса. Юлька вошла в номер лёгкой тенью, меря тишину шагами, эдакой пастернаковской будущностью. В лёгком платье на бретельках. Поцелуй на кресле, потом он отнёс её на кровать, ещё поцелуй, мысль что дверь в номер не заперта. Когда пошёл запирать дверь в номер, Юля уже сидела в кресле.
-Андрей , пошли в город!
Ничего не оставалось, впереди было ещё несколько дней и ему подумалось что заманить подругу детства к себе в постель всё же удастся, не следует форсировать события. Они пошли в город. Жаркий июньский день, залитая солнечным светом улица Сумская.
Зашли в книжный магазин, купил книжку художника Павла Черны- такой чешский авангардист. Зашли пообедать в какое-то кафе. Потом поехали в парк смотреть цветомузыкальный фонтан. В парке было многолюдно, играл духовой оркестр. Где-то в кармане был забитый и ещё не выкуренный который возле фонтана он пошёл как-то особенно хорошо, глядя как струи фонтана то взмывали ввысь то падали, дробясь на множество разноцветных шариков, дым отечества, как сладок бывает дым отечества.
По дороге в гостиницу он купил бутылку шампанского, собираясь выпить её с Юлей, но в номер кого-то подселили, он спал и обстановка не благоприятствовала,он поехал с пересадками через весь город на Салтовку, где было юлькино общежитие и потом ехал уже в одиночестве в гостиницу. Сосед по гостиничному номеру угостил его крепчайшим самогоном и салом. Он заснул под самогонным наркозом и сны ему не снились.

Утром следующего дня он смотрел на улицу из окна. Намытый до блеска тентованный военный уазик и такой же начищенный до блеска солдат стояли где-то внизу, недалеко от частного дома куда вместе с пеплом от сигареты «Космос» невольно падал взгляд.
вошла в как всегда открытую дверь номера, сегодня она была в джинсиках и рубашке с коротким рукавом, а вместо клипс были золотые серёжки, против обыкновения губы были ярко накрашены.
- Ты сегодня хорошо выглядишь, любимая! ( каждый раз говорил такую фразу, когда видел ее в новой одежде, уезжала к себе в станицу и говорил ей дежурный комплимент, было так классно заниматься любовью и так не получалось её любить. Сверхдевочка была непобедима. В её поле человек был похож на звезду в поле чёрной дыры, то ли нечеловеческий ум, то ли неземное обаяние.)
-Знаешь когда ты вернёшься из армии, я буду уже в Ленинграде.
-Почему?
-Потому, что здесь слабые преподаватели.
-Тебе виднее.
-Я здесь только время теряю. Тут преподы только оценки ставят:тут зелёненькое, тут красненькое. А хорошие преподаватели из Харькова бегут.
-А кроме меня ты с кем – нибудь советовалась?
-Да, с той преподавательницей, которая из Суриковского. Она не знает, куда ей отсюда. И ещё с одной подругой, она разбилась на «Яве», сейчас в больнице.Кстати давай к ней сходим.
-Давай.
Во время всего этого разговора разминал сигарету, и только сейчас заметил, что табака в ней почти не осталось, он придвинул пепельницу и закурил.
-Честно говоря, возразил он затягиваясь, я не уверен, что художнику вообще надо учится.Вот мне сварщику надо. Я не умею делать аргонную сварку и дугой неважно варю. Мастер говорит, что у меня газом лучше всего получается, но те же трубы хороший мастер так дугой сварит, что мне с моим газом ещё мучатся и мучатся. Но я не самовыражаюсь, когда работаю. Просто учусь зарабатывать что-то и всё, ну вот например на билет сюда, на эту гостиницу, да мало ли. А художник если сильно много учится, то теряет индивидуальность, узнаваемость. Для художника главное-личность. Ван Гог был личностью, стал признанным мэтром нигде не учась, и кстати не только Ван Гог.
-Это всё будет не то. Я не гений. Я должна учится ремеслу, а то моё творчество будет слабым и малоубедительным.
Художник это когда человек самовыражается. По моему надо получить корочку сначала училища, потом художественного ВУЗа, потом Союза художников. А потом сидеть в выделенной государством мастерской и творить, творить творить. И ещё ездить на этюды к морю. Желательно к Чёрному и желательно со мной. Ты будешь писать с натуры вид на Ялту, а я буду лежать в шезлонге и перечитывать Сэлинджера.
-Кого перечитывать.
-Из того что я прочёл в последнее время мне понравилось «Над пропастью во ржи» Сэлинджера и «Луна и грош» Сомерсета Моэма. Кстати ты читала «Луна и грош?»
-Нет.
-Там про Гогена. Хотя его и зовут Стрикленд, это всё равно про про Гогена. Он был рантье, ему было под сорок. У него была жена и двое детей. Жена крутилась среди художественной богемы Лондона.
- К чему ты клонишь?
-Да ни к чему. Гоген не учился ни в училищах, ни в академиях. Он уехал сначала в Париж, потом на Таити, чтобы заниматься живописью. Думаю что он стал большим художником, потому, что часто говорил, «меня ничьё собачье мнение не интересует».
- А вот меня представь себе оно интересует. Живопись и искусство вцелом это такая точная наука. И я хочу уехать отсюда потому что к нашему образованию все относятся, как этот твой Гоген, дали красочки и этюднички и давайте творите что хотите. А мы учителя будем ставить вам за это оценки. И все довольны и все смеются.
-Вопрос наверное в деле, которому ты хотел бы себя посвятить. Я например хочу семью. Дом. И чтобы повсюду в доме висели твои картины. Я не смог бы сделать такой выбор, как Гоген. Женится на таитянке. Кстати судя по книге ещё и дети у него от таитянки были. Интересно на что он жил пока рисовал, холсты краски, кисти они ведь денег стоят.
-Чему бы ты хотел посвятить свою жизнь?
-Ни чему, а кому. Тебе моя светлая. Дело, долг, живопись, электросварка-это всё неживая материя. И неразумная причём. Этому нельзя посвящать жизнь. Я человек приземлённый, как мой батя любит говорить прагматичный и посему посвятить свою жизнь тебе любимая представляется мне гораздо более занимательным, чем точечной или дуговой сварке. Поэтому поступай как тебе лучше.
Мягкие ковры в коридоре, лифт и вот брызнул ярким светом город.
- Юлька а ты читала Пер Гюнт Генрика Ибсена.
-Ты решил весь день похвалятся своей начитанностью.
-Нет там бессмертный образ Сольвейг. Она ждала Пер Гюнта, хотя он её вовсе не просил. Пер Гюнт был распутник, а Сольвейг его ждала. Она ослепла.
А почему она ослепла?
-Она смотрела в морские туманы. Я заговорил о Сольвейг, потому что хочу знать, будешь ты меня ждать или нет.
-Конечно буду. Вот переберусь к Балтике поближе, буду ездить к Финскому заливу и ждать...