Пустите даму!

Mein lieblingsfuhrer, у нас дожди десятый день,
Назавтра обещают солнце, а в охотничьем – распродажу снастей,
Я же, лью из порожнего впустую уже пару недель –
А если он с ней? С ней, с ней, с ней, с ней?
Я снова бегаю по утрам –
Лишь для того, что б покинуть кровать
И не спать....

Маленькие миленькие льдинки застряли у меня в голове. Вроде и не мешают, но почему же они не тают? Я пыталась их уничтожить! Брала палку и в уши её вставляла. Больно. Ножницы в ноздри. Холодно. Проникала хуем в глотку. Приятно. Протыкала иголками глаза....

У меня пять тысяч кешаком и потенциальные две-три в качестве кредита на пару лет. Больше рассчитывать не на что, страховая ничего не выплатила. Говоря откровенно, страховая вообще была не в курсе замеса. Мое дело было маленькое: позвонить и сообщить, что с такого-то числа я делаю кЕнсел страховки на машину такую-то, номер такой-то....

Скажи ка дядя, ведь не даром
От водовки ты изнемог?
В углу стоит твоя гитара,
Под люстрой сигаретный смок,

Сверкаешь головою лысой,
Желая дрыхнуть на столе,
Носки твои погрызла крыса,
А по ушам — тебе сто лет,

Стакан в руке, набухли вены,
Бардово-злобное лицо....

Такие женщины никогда не поймут таких, как я
Они живут другой жизнью —
занимаются жизнеустройством,
выбирают кафель для ванной,
выбирают ванную и губную помаду,
А в туалете у них будет розовое зеркало.
Я бы тоже всем этим занималась,
но мне скучно....

Нет ни счастья, ни отрады
В крае сыра и коров
Я уеду в Колораду,
Штат моих волшебных снов

Так безумно надоело
Жить среди сплошных полей
Колорада- то ли дело,
Там гораздо веселей!

Солнце, горы, водопады,
Свежий воздух манит нос
Что ещё для счастья надо?...

Стояла,
Смотрела в окно,
Руки в карманах,
Камень-лицо.
Молчала
О том, что ушло,
Слушала фразы
С пульсом за сто.

Минуты
В года «ни о чем»-
Тиканье ровно
Душных часов.
- Люблю. Ты?-
Бессовестно врем-
Каждый, как может,
Каждый – свое....

А я… я сухая. И на деле не голодна.
Я полюбила ржаной хлеб, ем редко,
И вовсе не помню, для кого и зачем рождена.

Ночами не сплю, пуская в подушку слезы,
Курю все чаще. Непременно у окна,
И лелею, рассказываю случайным о грёзах.

А еще, знаешь, я устала, но не сдалась....

Лето затягивало напоследок душную петлю. Оплывающий, как пломбир на солнце, воняющий асфальтом город тихо умирал.
Ленка утомленно ерзала на липком, пропитанном потом офисном стуле не столько оттого, что, действительно, устала, а больше в силу привычки — по всему огороженному низкими пластиковыми перегородками помещению раздавался мерный скрип кривобоких кресел, задавая общий ритм....

Чтобы продавщицы толстые нарезали колбасу в своих колбасных отделах и пели негромко гимн Гватемалы, женственно покачивая бедрами. Чтобы девочки у которых коралловые юбки в пол, все абсолютно работали бухгалтерами. Чтобы гаишник, который остановил тебя за ремень, пальцем так игриво манил в машину, а там его напарник вяжет крючком правый носок и спрашивает — знаешь ли ты, как делать крючком розы?...

В тисках тоски и одиночества
Найти кого-нибудь так хочется.
Найти хоть чьё-то отражение,
Хоть чью-то тень, хоть на мгновение
За зеркалами, за портьерами,
За призрачными интерьерами
За сетевыми инженерами.
За неудачными карьерами,
За скачками и за курьерами,
За розовыми буль-терьерами....

Судьбы неведомым капризом досталось мне две буквы Ха.
Отлично сложена я снизу, и сверху тоже не плоха.
Тебе же прихотью иною достался Игрек. Ну и что ж?
Ты, по сравнению со мною, очков не много наберешь!

Хотя – считаешь ты иначе, взирая гордо на меня –
Одет в штаны, слегка накачан, не брился, видимо, три дня,
Ремнём изящно подпоясан, хоть без коня – почти ковбой,
Себя считаешь ты прекрасным, достойным женщины любой....

На часах 23.00. заглядываю к ней в комнату. Она лежит в кровати, уже в ночнушке, умытая, свежая, глаза горят — читает.
- Света, выключаю свет, спать. Завтра в школу.
- Хорошо, мам. Cпокойной ночи.
Откладывает книжку, закутывается в одеяло. Моя дочка Света....

Пронзило душу дикой болью,
она срывалася на крик.
Но раны посыпая солью
шел в никуда седой старик.

Хотел, чтоб стало больно телу,
звал смерть, безумия просил,
но чем сильней душа болела,
тем больше в теле было сил.

И там, один, среди пустыни,
безумной мукою гоним,
рыдая о последнем сыне,
он проклял Иерусалим!...

Женщина курит на лавочке
На многолюдной улице.
Женщине всё до лампочки.
Женщина не волнуется.

В жизни бывало всякое.
Не обжигайте взглядами.
Жизнь – не кусочек лакомый,
Это — напиток с ядами.

В синих колечках дыма
Кроется тайный знак –
Не проходите мимо!...

Традиционные беседы в коридоре. Тетки в домашних халатах борются за право зваться хозяйкой самого дебильного мужа. Рассказывается что угодно, любая мелочь важна в этом важнейшем состязании. Треники, телевизор и бутылка водки в холодильнике — удел юниоров....

Котлетный аромат — виват родному дому.
Мне запах этот дорог как душа.
Такой родной и с детства каждому знакомый,
Он совращает на обед меня...

Сейчас живу одна. И в городе другом.
Котлет нажарю, положу их в холодильник.
Как хочется, бывает, вечерком,
Лечь спать не заводя будильник....

Один очень известный бизнесмен собрался в большую политику. Всем хорош: статен, богат, не дурен собой, и не дурак. В народе бают, на гитаре играет и поет красивым низким голосом. Но, вот странно, не женат. Ни разу не разведен, про детей внебрачных наши пронырливые СМИ молчат, плачущих красоток, обвиняющих в том, что поматросил — ни в одном ток-шоу!...

Про современное искусство

По улице Родионова прямо вдоль края проезжей трассы бегает одна сумасшедшая тетя-фрик. Как Форест Гамп. Худая и совершенно изможденная она каждый день бежит и бежит. Она всегда одевается ярко: например, бирюзовые лосины и олимпийка цвета фуксии....

Мне давно надо написать про выставку роз. Когда-то в журнале «Иностранная литература» была напечатана повесть с таким чУдным названием. Повесть читать не хотелось, а название запало в память и уносило в мечты, настоянные на розовых лепестках рефлексии....