|
Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Вращаются диски О жизни нашей, что можно сказать.
Да что скажешь нового, тем более, кто только не отметился на эту тему. Что ж, не скажу нового, повторю старое, есть темы, на которые можно говорить много, ибо понимаем мы в жизни слишком уж мало. И не то, чтоб до конца не ясно, Ясно, но разобраться в этом надо, соотносительно к себе, А это всё-таки, согласись, совсем не просто.... Хочешь губы мои? Что ж поделать — ищи,
Но не делай меня виноватой. Пол-Москвы завернулось в тугие плащи И в метро пропускает закаты. Пол-Москвы переводит зазря кислород, Разучившись смотреть вне айфона. Пол-Москвы поедает христовую плоть, Запивая дешевым бурбоном.... Цветут фонари на Марсовом поле.
Я сумрак накинул тебе на плечи. Мы молоды, счастливы. Что же боле? – Но мнится: как встарь, разгулялась нечисть. Беснуются пары, прильнув губами К холодному небу и жарким лампам. И Спас-на-крови – как языческий камень, – Деревья в камлании тянут лапы.... Снега чрезмерно много
В этом несносном марте, Словно зима у Бога Выиграла небо в карты. Снег пеленал тоскою, Бился в окно пернатым. Будто бы кистью Гойи Выбелил кровь заката. Снег индевел под кожей. Горькой колючей ватой Снег угощал прохожих, Без вины виноватых.... Здесь нет равнозначных дорог,
А знакам не принято верить, Здесь каждый – упрямый ходок, И счёт не ведётся потерям. А что, разве много потерь? Чем дальше, тем… снова и снова. Сменяется месивом твердь, А грязь кто-то взял за основу.... На серебряных струнах дождя,
Молод, дерзок и все же приветен, Свои песни наигрывал ветер Про весну, про любовь, про тебя Пусть вчера только музыка снов, Но сегодня пьянящую силу Разбудила весна, разбудила Песней ветра, понятной без слов Этот дождь откровеньем своим Рассказал о моем сокровенном, Этот ветер – он звуком мгновенным Понял все, что известно двоим.... Без балды и без понтов
жажду поделиться я: вы слыхали, что ментов сделали полицией? Сам возьми и оцени: промахнулся в урну я, и откуда-то возник полисмен культурно так. И пострижен, и побрит, с выправкой спортивною, могут, что тут говорить, быть оперативными!... Ядовитые слёзы кислотных дождей поцелуют
Первый снег на обносках брюзжащего дня ноября. Храм тоски петроградской. Гудят провода « Аллилуйя», И в кадильниках баров поэты, что ладан горят… Пешеходная зебра. Читаем судьбу по полоскам (Чаще чёрным, чем белым) — заведомо невмоготу Видеть мысли, что город рождает химическим мозгом, перелеченным временем: Не обойдёшь за версту бездуховность эпохи.... От чистого сердца привет
Коллега, при всём уважении Скажу тебе: я не поэт И ты не поэт, к сожалению. Поэты – они же пришли С другой половины галактики С таинственной Антиземли Воюющей с антисемантикой. Мы что-то имеем сказать Но тупо молчим в замешательстве А эти поют.... К Хакуину пришёл воин гордый.
- Мастер! Знать бы: где ад, и где Рай? Старый Мастер спросил его: — Кто ты ? - Императора я самурай . Хакуин рассмеялся и молвил: — Ни за что не поверю, что ты самого императора воин! Да, скорее — венец нищеты!... Мир — это мысль повешенной Корделии.
Играем в жмурки мы, как внуки Глостера. Реальность – это виды психоделии, Запечатлённые в гламурных постерах. Штормят моря то в Англии, то в Дании. Грудь облепили руки каракатицы. Предательство из древнего предания Переселилось в будущего матрицы.... Вот. Снова. Чуть слышный свербящий звук
вникает в cкулящий хор поющих котов и текущих сук. Неявный на слух. Легко похотью боли не тех утех разом измучить плоть, которая — друг, да не быть беде, ведь что-то звучит прямо здесь, или где разум и видит хоть, да око в оконце неймёт лица.... Тоска пронзает остро,
Жжёт душу утюгом. Земля мала как остров, Лечу с одним крылом. Не слышен смех твой звонкий, Мы порознь видим сны… Ну где же вы, девчонки, В обтяжечку штаны? А жизнь была так сладка, Мерещилися нам Вишнёвая девятка, Сиреневый туман.... 
Вновь весна! Тревожно лёд ворчит,
В путь отправился, рекой пасомый, Копошатся в деревах грачи, Намечая жизнь в ветвистых кронах, Улыбаюсь людям просто так, Жизни пульс в себя впуская смело, Не страшусь что мыслей кавардак, Соблазняет плоть вильнуть налево, Пережив зимы кусачий нрав, Свежестью хмельной спешу напиться, Ввысь мордаху сонную задрав, Пью тепла волшебные крупицы.... (ещё один удар по избитой теме)
Он по отцу еврейской крови, Но напиваясь, «Ой, мороз» Так под гитару пел с любовью, Что разбирало всех до слёз. И на груди его могучей Болтался православный крест. Но, впрочем, подвернулся случай И Стас спокойно сел на рейс На ПМЖ до Тель-Авива: «Я буду там одет и сыт!...
У меня на плече не сотрется уже буква «Л», треугольник и штанга,
КМСы-друзья, да и сам я, братва, был совсем не последнего ранга. И концерты, и матчи, и каждый дискач, от Ухтомской до Электростали, В Парке Горького нас, в Текстилях и Филях – вы, трясясь, у себя принимали Всей столицы и области всей рулевых, санитаров, бойцов и дозорных – Нет, не пасынков, но властелинов Москвы, в кепках, клетках и галстучках черных.... с тобой и без тебя мне стало тихо,
но так с любым же будет, милый, правда? в груди моей разорвалась шутиха, залив тоской снега немого марта. я вглядываюсь в Петербург подслепый, вселенные в себе пересекая. а солнце снуло смотрит из-под небул, свой рыбий глаз застывший не смыкая.... У каждого своя дорога к храму, моя шла по заливным лугам реки Клязьмы. От центра Владимира доехал на троллейбусе до конечной остановки, там через дачные участки спустился к руслу. Далее – по пологому берегу, по траве, мокрой от поздней осенней росы. Сквозь ослепительно синее небо и дымку вдали, над Нерлью, как свеча, брезжил храм....
Давайте правде смотреть в лицо:
Чего же ради я стал отцом? Ну попка, спинка, тугая грудь… И чё резинку не натянуть? Теперь вот холить, теперь растить (Мальчонку Колей я окрестил), А ведь под домом, где брал Кагор, Любых кондомов – на перебор.... Я покажу тебе, смотри:
Вот это зеркало с секретом, В нём все пылают изнутри, Преображаясь дивным светом. Я тоже в зеркале другой: Высокий, с белыми крылами, Едва земли коснусь ногой, Как окажусь за облаками. Жилище в блеске от меня, Что изумрудная палата, Я точно соткан из огня Нерукотворного и злата.... |
