Все тексты

В один из тёмных и печальных дней,
пересекая кладбище деревьев,
в другом я очутился измереньи,
пройдя сквозь двери из трухлявых пней.

А за дверьми открылся дивный мир,
волшебный, но и страшный несомненно:
в нём тигры, львы, гиены жрали сено
и жадно пили розовый кефир....

А она всё продолжала худеть. Ничего не помогало. Когда-то горячо любимые овощи и фрукты были заменены блюдами из жирной свинины, томленой говядины и панированной курицы. Но килограммы тела таяли. Весы не врут. И вскоре она стала совсем крошечной.

Тогда один добрый человек, который любил её такой какая она есть, взял её и посадил в спичечный коробок, в который обычно клал кал на анализ....

- Маша, Маша, проходи. Осторожнее, не запнись. Тут вещи разные старые… времен Очакова и покоренья Крыма. Света у меня нет. Ага, давай сюда пальто.
- Никак не привыкну, что ты с бородой, Сережа. Ну, пахнет тут, конечно, не очень.
- То есть?
- Странно....

Тянулся Игнатов к стакану
Мозолистой, крепкой рукой
Как будто декханин к барану
Как фельдшер - в приёмный покой

Запустит промилле по венам
Разгонит всех пришлых к чертям
А после железным поленом -
Молотит по теплосетям

Все думали Мишка буянит
Как этот мудак всех достал!...

а птицы к югу потянулись,
летят - поют о том о сём,
роняя нА головы улиц
свой плач серебряным дождём,

глядятся в лужи пешеходы,
листы растерянно шуршат,
от какофоний непогоды
скулит продрогшая душа,

огонь рябины не согреет,
от пестроты цветов в глазах
рябит и хочется скорее
открыть окно и сделать шаг,

и полететь за диким клином,
навзрыд до содранных желёз
пропеть, пролаять бедной псиной
и рассмеяться вдруг до слёз....

Продавленный диван скрипит под телом,
на грязной простыне огромный клоп.
В квартире остро пахнет кислым, прелым.
Меня ебашат тремор и озноб.

Я открываю старый холодильник,
с надеждой, верой заглянул в него.
В нем мышь висит, лежат носки, напильник,
консерва с этикеткой " Иго-го"....

Вчера судьба занесла меня в Бокенхайм - район Франкфурта, где я прожил
когда-то больше десятка лет на первом этаже доходного дома, в квартирке с видом
на роскошные кусты японской вечнозелености. Жильё это было темновато и
прохладно - особенно зимой!...

Классического контрольно –пропускного пункта не было. Были просто стальные ворота. Калитки тоже не было. Возле ворот стояла телефонная будка без стёкол. В телефонной будке был телефон «тапик» и стоял дневальный. Провожающих парней было трое плюс этот дневальный....

Серый выпрыгнул из микроавтобуса, и Пацан, захлопнув мятую откатную дверь, соскочил вслед за ним. У пустой будки охраны Серый замедлил шаг и огляделся.

Погнутая стрела шлагбаума валялась на сырой от недавнего дождя земле. Безлюдная гравийная просека тянулась вдаль к лесу сквозь две шеренги коттеджиков....

Так от кого бежим? От себя? Да, далековато убежали. Робот не робот, но век то уже огого. Это не то что бы монолог, это скорее диалог с невидамым попутчиком. История произошла смешная. Я с ним в трубке ругаюсь, вернее он мне что то доказывает, что вообщем то и не надо никому, после я с ним прощаюсь, трубку не кладу, и он не кладёт, но диалога между нами явного уже нет....

Утина в око пела,
Точнее, не пела, а крякала
Жалостливо, так, кровушки выпрашивала,
Вылезала из норы,
Могилизацию тотальную муравьям устраивала,
Срала им на головы,
Некоторые радовались,
Надеялись,
В кои-то веки,
Утина облегчится
И яйца снесет,
Яйца, гнездо, утята, веселая движуха вокруг,
Ан нет!...

Вот и Бабье лето наступает,
В парках, скверах мусор, листопад,
Листья мертвые везде бросает,
Осень завершает свой обряд

Как обычно, провожаю лето,
На душе спокойно и легко,
И рука без дрожи и умело,
Разливает водку и вино....

Я родился не по делу и вдруг. Раньше времени. На яблочный спас. Весил два килограмма. Чуть больше яблока. Лица не общим выраженьем был cхож c опоссумом.

Как и положено, мне дали по жопе, но я не заплакал, а лишь с укоризной взглянул на усталую мать....

Заалели калины уста,
мотылёк за геранью уснул,
и стареющий август устал
покрывать позолотой листву.

Затаилась за вздохами грусть -
наши пряди уже в серебре,
собирает шиповника куст
капли зорьки к осенней поре.

В чувствах каждый себе господин,
если хочешь, сначала начнём,
а на стенах узоры гардин
день рисует закатным лучом....

город мечты стал городом печали
из Невы его пальцы гордо торчали
Грачи на них срали, ветра задували,
А люди кричали, когда увидали

А сколько он плыл? Не знает никто
Убили за что? Сам канул на дно?
Любили? Ценили? Украли кашпо?...

Мы стоим в ванной, гадаем, куда прилетит.
В городе громко, город не спит.
Сон – для слабаков, а мы из стали.
Не предадим, не устрашимся, не сдадим,
Как завещал Сталин.
А если и ляжем, то в братскую могилу,
Двухместный крематорий,
Меж цветочных рядов украсим асфальт....

Меня лечили как бандита,
такое только в страшных сказках,
решёткой жизнь была закрыта,
неделю я лежал на вязках.

Встречали в этой комнатушке,
без соли и без каравая,
из мебели кровать да кружка,
Что вы хотели? Смотровая...

Неделю нощно наблюдали,
за мною белые халаты,
свободу временную дали,
отправив в общие палаты....

Сердце кулаком стучится в осень.
Птицы мыслей, все разбились оземь.
Тремор. Кашель из под черных дёсен...
И на градуснике 38

Попугаев, ровно 38,
Я мобилизую солнце клюнуть.
Без камбэка в небеса не плюнуть!
Гроб мой, пошуми еще меж сосен....

Воздух в горле безжалостным ёжиком
застревает, и нечем дышать.
Обливается кровью душа –
вся изрезана памятью в крошево.

Капли астрами в снег растекаются –
поминальным букетом цветов.
Кровожадная сука-любовь
хриплым лаем в висках отзывается....

Считая ночь наскучившей порядком
Пройти желал обычно стороной.
Взвалив на плечи чёрную украдкой
Зачем её тащил к себе домой?

Когда на встречу попадались люди,
Которым тоже ночь была нужна
Просил- пускай пока его не судят,
Не отхлебнув волшебного вина....