Все тексты

Болела осень, как аппендицит…
я эктомию городу доверил,
теперь лежу в палате возле двери,
на потолке читая Лао Цзы.
Кефир зимы налит в стакан окна -
нужна кисломорозная диета,
я буду пить, чтоб выздороветь к лету,
глоточками, да мартовского дна....

Как ни странно, а бродить по супермаркету Геннадию Ивановичу нравилось.
Он подолгу мог стоять в том или ином отделе, зачарованно рассматривая яркие, причудливые упаковки какого-нибудь товара, или любоваться шеренгами из сотен разноцветных бутылок с импортным алкоголем, или, как ребёнок, застыть перед огромным аквариумом, в котором плавала диковинная живая рыба, а на дне шевелились лобстеры с крепко связанными клешнями....

И тысячи теней среди дерев уснувших...
Предчувствий Рождества полна в сочельник Русь.
Застонет тихий снег под каблучками, хрустнет,
На цыпочках иду...лес разбудить боюсь.
Но он уже не спит, он ждет, он притаился,
еще совсем чуть-чуть и грянет перезвон....

На самом дне печали,
Где снулые сомы,
Едва мы различали
Себя на фоне тьмы.

И воплощеньем грусти
К нам близились без слов
Креветки и лангусты,
И раки всех родов.

Там нет ни волн, ни ветра,
И, как в кошмарном сне,
Нам мертвяки приветы
Всё слали в глубине....

СИКЛИТИНИЙ
(маленький пролог к большой Северной Одиссее)




«держись геолог, крепись геолог,
ты ветру и солнцу друг»…



Раздолбанный Боинг с трудом сел на обмороженную, заснеженную летную полосу....

Я иллюзий давно уж не строю.
Ничего из былого не жаль.
Ночь двоюродной стала сестрою.
А родными - тоска и печаль.

Так и тянет сорваться в дорогу.
В горле с глоткой по микроежу.
Я ищу в постоянстве тревогу.
И, что хуже всего - нахожу....

Вот поступать бы с жизнью, как евреи -
прощаются, не покидая дом,
но мы славяне, так мы не умеем
и, если попрощались, то уйдем .
И чуть не гордость есть в подобной скрепе -
гнобить судьбу не отходя от касс,
и чем уйдем глупее и нелепей,
тем будет характернее для нас....

Настроение моё не очень.
Шибко пью, грущу и плачу .
У меня скончался Тамагочи.
(в пол-шестого, падла, сдох на даче.)

Я его, беднягу, холил и лелеял.
Мыл, кормил, носил везде с собою.
Выполнял любые прихоти, затеи
летом, осенью, зимою и весною....

Ест ягель олень в дикой тундре. Легко и бодро
строчит сочинитель для вечности и литсайтов,
снимает кино режиссёр о любви задорной,
под куполом разнообразное крутят сальто.
А я немотой поражённый на это глядя,
сжимая чекушку, хочу им всемерно вторить,
горю восхищеньем того, что талантов клады
раскрыты на радость эстету, жлобу на горе....

Мы неслись по задумчиво пасмурной утренней сини
Над прошитой двойною сплошною змеёю шоссе,
Плечевая курила под радио рядом в кабине,
Переправы мосты и завеса тумана над всем…

От неё нежно веяло жвачкой, духами и водкой,
Незнакомкою Блока и зыбкой пастелью Дега…
А в окне, в полумгле, проплывали строения посёлка,
И картин Писсаро голубые холмы и стога....

Ты был мне корифаном
Под водочкой и планом,
Накуренным и пьяным
Даже в дым.
Теперь моргаешь тупо,
Глядишь мертвее трупа,
Зачем ты стал, залупа,
Солевым?

Товарищ, товарищ,
Ну что ты вздыхаешь?
Спросил я: товарищ,
Как дела?...

Да, сегодня я стал совершенно другим,
Не таким каким днём был я раньше
Меня звали друзья на работе "Вадим",
А теперь называют все "сварщик"

Отчего этот мир так суровости полн?
Отчего в нём любви не хватает?
Я купаться хочу в расслаблении волн -
Безсловесно и медленно таять

Бригадир так сказал, мол, довольно утроб!...

Был тЁмен лес. И где-то далеко
совиный крик и скрип стволов осинных.
Наш дом манил окошком-огоньком.
И падал снег - невыносимо синий.

Ложился сплошь. Давил и мял кусты.
Был так тяжёл и волгл и бесконечен!
Но к четырём устал и вдруг застыл....

Ко дням, пришедший на поклон,
Я в вере вдруг нашел спасенье -
Ни купола, ни колокольный звон,
Не вызывают больше умиленья…

Ни образ, лики от святых,
Ни вера в праведность и святость -
Не это вызывает крик,
А боль любви и солнца златость....

Стася бешено ненавидела мужа. Она катила кресло с распластавшимся тяжелым, почти беспомощным телом по тёмному коридору, в котором гуляли сквозняки и воняло мышами. Ещё немного - и лестница, к ней зять приколотил две доски, чтобы можно было затащить наверх кресло....

Нет, не лента, не вода, не песок -
вода мутна, а песок обоссан…
Время - это чертова тяжесть ног
при шаге в открытый космос.
К тому же «Лента» - вообще магазин,
не самый лучший при этом…
И ты бредешь из него один
с тянущим вниз пакетом,
где несколько купленных впрок ночей
по акции, что совсем недурно…
Время - хабарики мелочей,
набросанных возле тебя-урны....

Я когда-нибудь узнаю,
как апрель стремится к маю,
как Луна скользит по краю
в над небесной синеве.

Я когда-нибудь услышу,
тонкий щебет тощей мыши,
шум от ветра, что по крыше
ходит в заспанной листве.

Я когда-нибудь увижу,
как окружность станет рыжей,
красоту в устах Парижа,
и в седле — мадмуазель....

В сон, в кладовую памяти

Нынче спускаться мне,

От путеводной вмятины

К трещинкам на стене.



В тапках, наощупь к арочке,

Не зажигая свет.

Дело совсем не в лампочке,

Просто его там нет.



Щурясь от свечки, пристально

Перебирая хлам -

То, что осталось чистого -

Это и есть твой Храм....

-Отвали, слушай. Задолбал. Сказано тебе, у меня от твоей рожи токсикоз. Тыщу раз говорила, все не доходит. Дятел!!!

Нинка, раздолбайка из соседней группы, была известной личностью на нашем курсе. Знал о ней, наверное, весь биофак, да и не биофак, думаю тоже....

Детство моё - антикварная книжка
В книжном шкафу прежних лет -
Не обо мне, а каком-то мальчишке.
Детство моё - раритет.

Воспоминания, мне дорогие,
Часто смешные, хоть плачь.
О ностальгия, моя аллергия,
Кожи прыщавый кумач!

Горькую память не вышибить клином....