Трехглазый С.

-Вы ничего не понимаете. Никто из вас. Деньги это всего лишь бумага. Я же научу вас отматывать время назад, как особо продуманные отматывают на счетчиках киловатты. Вы сможете вернуться в то самое время, когда вам было хорошо, когда вы были молодыми людьми с огромными неисчерпаемыми сексуальными потенциалами. Разве стоит эта тайна двадцати рублей? Я отдаю вам намного большее этих грязных денег. Я отдаю вам то, что стоит не один миллиард долларов. Я расскажу вам, как можно без особых затрат вернуться назад....

Я открыл глаза и увидел в своих руках кричащую пытающуюся вырваться курицу.

-Ну же кидай скорее, давай посмотрим, планируют они или нет, - нервным, нетерпеливым голосом сказал стоявший рядом со мной парень в красно-желто футболке.

Я, ничего не понимая, посмотрел на него, посмотрел на курицу, посмотрел в окно. Мы находились в подъезде кирпичного дома на девятом этаже, окно было открытым. Было часов, наверное, около семи....

1.
С каждой секундой кайф подходил все ближе и ближе. Я начал интенсивно работать рукой и глубоко вздыхать. На мониторе менялись слайды, и каждый раз вылезало новое непринужденно похожее на все остальные влагалище. Сквозь поры выступил пот, тело покраснело и вдруг, неожиданно, будто кто-то внутри меня нажал на некую кнопку, меня охватило такое чувство, такое блаженство какого я еще никогда не испытывал. Ни наркотики, ни нормальный секс не давали мне такого....

Есть в Саратове район такой называемый Малиновым ущельем. В нем водятся Малиновые улитки. Нигде больше в Саратовской области, кроме как в нем. - Феномен, - сказал какой-то чувак в здоровых роговых очках, приехавший с группой студентов и увидевший одну из них медленно ползущую по ветке упавшего наземь дерева. После чего взял ее, лизнул и понюхал. Потом передал то же самое сделать и студентам. Я в это время набирал в пластиковую полторалитровую бутылку из родника воду....

Я вижу, она маленькая розовая лежит в кроватке и трогает своими крохотными ручками висевшие перед ней игрушки. Моя дочка. Моя малышка. Она единственное, что осталось от моей умершей неделю назад жены. Те же глаза, тот же подбородок, те же маленькие ушки, которые я так любил целовать, так любил…. Почему? Почему она оставила меня? Моя Наташа. Почему? Мне так ее сейчас не хватает, я не знаю чем занять себя, я не знаю, как отвлечься. Я не знаю чем забить свой мозг, чтобы его заблокировать, чтобы его отключить....

Еще одна затяжка и голова моя скатывается по телу на траву. Вдыхаю носом пыль, сухие стебли и елочные иголки. Мелкие трухлявые ветки упираются в подбородок. Вредные насекомые облепляют щеки и губы. - Что со мной происходит? Что это? - спрашиваю я сам себя. И что удивительно ответы находятся, будто они были где-то замурованы и ждали некоего принца, некой химической формулы, чтобы выйти из места заключения, заявить о себе, взять все под свой контроль и сделать так, как им хочется....

Мальчик сидел на полу, зажав руками колени. Ему было холодно и одиноко. За окнами лил сплошным потоком дождь, сверкали яркие молнии, и изредка раздавался гром настолько низкий и тяжелый, что сердце мальчика высоко подпрыгивало внутри его крошечной грудной клетки и еще долго потом не могло придти в обыденный накатанный им ритм. Иногда мальчик оборачивался и, как ему казалось, видел перебегающие из угла в угол тени каких-то существ....

1.
-Это священные стрелы. Только ими ты сможешь его убить, - он посмотрел в мои глаза и протянул мне кусок грубой засаленной материи. Мои руки дрожали, ноги подкашивались, в глазах все помутнело. Страх ледяной волной пробежался по всему организму. Я взял материю в руки, она показалась мне противно липкой. Медленно, будто сапер, обезвреживающий бомбу, я ее развернул. Три грубые, почти уже сгнившие стрелы, от которых воняло стухшим мясом и кровью.

-Почему я? - почти шепотом, спросил я Плазмазавра....

Почему она всегда ищет неприятности? Почему она всегда старается подставить нас обоих? Зачем она это делает? Разве не видит она, не замечает, что я боюсь. В незнакомом месте, в незнакомом городе, с незнакомым нравом людей. Ведь случиться может что угодно. Нас могут обидеть, могут отнять у нас деньги. Как мы тогда поедем назад? Кому мы будем жаловаться? Мы никому здесь не нужны и никто за нас даже не вступится. Четыреста километров от дома....

Я когда-то любил всех и каждого. Был добрым и ласковым, как преданный щенок. Был слабовольным и бесхарактерным. И меня бросали, обманывали, кидали…. Я окунался в депрессии. Сидел по ночам на кухне с кухонным ножом и писал прощальные письма матери, отцу и брату. Я знал, что не смогу причинить себе вреда, я знал, что это просто травление собственной души. Я плакал, вытирал слезы и водил по листу шариковой ручкой. Это было в детстве. Уже в детстве я был психически неуравновешенным человеком....