Арлекин

Я стараюсь не задерживать взгляд на предметах. Просыпаясь в грязной постели, откидывая в сторону засаленный пододеяльник, я спускаю ноги с кровати и нашариваю хрустящие тапочки. Я шаркаю по полу, разбрасывая катышки пыли. Грязь повсюду, всё в моём доме грязь затянула сантиметровым слоем, она набирает вес и захватывает новые территории. Жирная грязь обволакивает поверхности, размножаясь подобно кроликам Фибоначчи: каждая пара кроликов порождает ещё две пары на протяжении жизни, а затем погибает....

2д:

Я разбудил её, мы вышли на шоссе и двинулись дальше, пока большинство людей спало. Мне не хотелось передвигаться вместе с толпой – это утомляло и раздражало, и делало невозможным уединение или, хотя бы, уход в себя, которые были мне так нужны. Она ни о чём меня не спросила – даже о том, куда за одну ночь исчезли все наши сигареты. Мы шли по дороге молча, просыпаясь вместе с природой....

1н:

– Спокойной ночи, – прошептала она.
– Спокойной ночи.
Она лежала на моей груди, в темноте, и давила мне своим подбородком на правую ключицу. Я терпел. В спальне было душно, мои ноги потели под одеялом. Я заложил руки за голову и смотрел в темноту – туда, где должен был находиться потолок. Но потолка не было. Всё, что я видел – зернистый тёмно-серый студень, обволакивающий комнату, ползущий по стенам, давящий на мои лёгкие и не дающий д...

[наш альбом]

...

от автора: да знаю я, знаю... но пусть будет ещё раз

Диван, журнальный столик, два кресла. На диване сидит Жак, в кресле – Анри. На них костюмы XVIII века.

ЖАК: Скажи, мой друг, зачем ты спал с Жюли, и почему ты делал это втайне? ...

Решительно распахнув дверь, я прохожу внутрь, инородным телом проникаю в кровь.
Людей нет, света нет, тишина. Шершавые, неоштукатуренные стены. Крошащийся пол. Я всё это помню. Вот та дверца. За ней будет светло. Подрагивающий синтетический свет с потолка будет бросать призрачные тени за ряд кушеток, выстроившихся вдоль стены, за ручку очередной двери напротив, за саму дверь. За той, другой дверью будет крутая лестница, выложенная изначально битой керамикой, отвратительно скрипящей под подошвами....

Что, тебе противно, да? У тебя аж скулы сводит от отвращения ко мне. Как будто я какой-то урод, ужасный мутант из американских комиксов. Правда, так и хочется раздавить меня каблуком, чтобы из меня брызнул белёсый, желтоватый гной? Как давишь жука, да? Когда его панцирь лопается и раскрывается. Такое ощущение, будто он внутри целиком состоит из одного только гноя. И это всё брызгает на пол и вокруг. И после того, как ты раздавишь жука, тебя не покидает мысль, что его внутренности – на твоей подошве....

По щекам текли слёзы. Ещё пара шагов, и я начал задыхаться. Замкнутые круги безусловной важности лубили моё сознание. Окружности были повсюду – единственная прелесть этой местности – и энергия их линий обнаруживала империю затерянных дорог. Мой единственный путь вёл в горы сложных эмоциональных сооружений, но вместо подъёма я ощутил падение, и в мельчайших подробностях рассмотрел летящий навстречу асфальт.
Я очнулся в святилище беспорядочного познания....