Безнадёгин

Я хотел по книжке погадать,
Только понял, что и так все знаю:
Нам с тобой не вместе умирать,
Впрочем, это мелочь, я прощаю.

Что ж, бывай, татарский хитрый взгляд,
Тело цвета бронзы и улыбка,
Поезд движется из точки «А» в закат,
С ним и я, до станции Ошибка....

Все по воле тоскуют,
Но за долю людскую,
Уходил старый вор пострадать,
В лагеря Магадана,
Где как волки охрана,
И отплакала слезы все простившая мать.

Я тогда первоходом,
За гоп стоп ехал в зону,
И его повезло повстречать:
Он был прост и спокоен,
И такую историю,
Нам решил он с братвой рассказать:


«Помню был я пацаны хулиган,
Позволял себе залезть в лоховский карман,
В дверь однажды постучали мусора,
И за все грехи платить настала пора....

Александр Тимченко вывалился из бара около 10 вечера. Хотя, если бы не бутылка холодного «Триумфа» и три «Пикура», эту хамовню «баром» Александр никогда бы не назвал. Впрочем, зарплата и ноябрь эстетствовать не позволяли, поэтому и такому простому приюту Александр был искренне рад....

Белый цвет с неба падал и рушился
Тихой, чистой как смерть, волной
А внизу среди улиц игрушечных
Март бухал на скамейке со мной

Во дворе проржавевшем и гаденьком
Я оставил его и ушел
Серый вечер. Тоска и испарина.
Я не понял о чем он мне плел....

Рай — это залитые солнцем острова. Кирюша понял это еще в раннем детстве. В то время мама часто возила его в другой город. Их автобус уходил с небольшой сельской автостанции в 5 утра, и летом маленький мальчик видел, как в еще холодном небе рождается день: солнечный свет, поднимаясь с востока, заливает мелкие кучевые облака на горизонте, и в бесконечной перспективе злое синее небо превращается в огромный гостеприимный архипелаг, наполненный тихим, не обжигающим светом....

Дети немного больны.
Дети блюют кровью.
Видят странные сны.
Рвут цветы алкоголя .

Им не нравится жить.
Сказки к ним не вернуться.
Детки пытаются выть,
а кажется, что смеются.

Запертые на ключ,
Скушанные под водку,
Ловят солнечный луч,
И режут ему глотку....

Один мой друг никогда не был на море, так уж получилось. Начало для истории, конечно, банальное, но тем не менее -чистая правда. Но главное, что однажды он, на это самое море, на котором никогда не был, поехал.
Ехал он к своему морю очень долго, наверное, дней десять....

Я смертельно ранен тобой. Ранен навылет, в грудь, в солнечное сплетение. Жить мне осталось недолго- примерно целую жизнь. Из рваной раны, тобой оставленной, в зимний туман сочиться кровь. Не черная тягучая и вязкая, как беспамятство, а чуть красная, похожая на эти красные огоньки, на башнях огромных железных машин, разбросанных тут и там в микрорайоне, где не ступала твоя изящная ножка....

Каждый день в 9.20 я выхожу на путь пустоты. Начало пути лежит у двери моего подъезда. Я перешагиваю через нее, как шагают в открытый люк самолета парашютисты без парашютов, и оказываюсь в мире залитом грязно белой русской зимней пустотой. Через пару шагов я открываю глаза, уродливые каркасы зданий, рассекающие пустоту по прямым грубым линиям, яркая пошлая раскраска иномарок среднего класса, все это бросается мне в глаза и плывет перед ними как мыльный пузырь....

В одном небольшом городе жил мальчик. Жил он в нем недавно, потому что приехал в небольшой город из города еще более маленького, для того, чтобы учиться в местном университете. Как и все студенты небольшого города мальчик снимал квартиру. Квартира была крохотная и уютная, впрочем, будь она огромной и невзрачной, на ход истории это все равно бы никак не повлияло....