Старовер-1

Под каблучком твоим была платформа скользкая.
И, поскользнувшись, ты обиженно сказала:
«Эх, ну какая ж это, нафиг, «Комсомольская»?!
Ведь это ж просто Три Вокзала!»

Припев:
Ах, три вокзала, три дороги, три пути.
Обрубки шпал и две железные полоски....

Угли красны, с лёгкой пепельной патиной.
Мясо становится снова живым…
Месяц сквозь ветки горит, будто краденый,
наспех ворами завёрнутый в дым.

С дымом от гриля взлетает душа моя…
Это, наверное, лучший уход.
Будет у господа вкусная самая…
Хоть и с поклажей грехов да забот....

Родился я в год подавления советскими войсками пражской весны. Отцы шестидесятнички говорят, что с этого года как раз и началась в нашей стране эра застоя. Помню, когда мне было уже тридцать с хорошим прицепом, я увидел в одном шмоточном магазинчике в Париже футболку, на которой гигантскими цифрами было напечатано «1968»....

Стоял один из тех ноябрьских вечеров, когда Петрозаводск особенно пыжится хотя бы отдалённо напоминать своего имперского полутёзку. Главным образом, бесконечной набережной, ножевым, мокрым ветром и покрытыми ледяной испариной, каменными махинами в центре....

Не пожрать, не выпить чаю.
Вся Москва стоймя стоит.
Мрачно радио включаю:
Ну же, детка, без обид!

Расскажи мне, что там, в мире.
Как там Дима, как Барак?
Как горят леса в Сибири
и какой в стране бардак.

Вот поехало – попёрло....

Может быть, ты вспомнишь обо мне
через двадцать или тридцать лет.
Истина, живущая в вине
выключит забытый кем-то свет.

Кем-то: может Богом, может так,
мальчиком, покинувшим сортир.
Звонко на пол упадёт пятак.
Треснет кафель. Ухмыльнётся мир....

Проезжаю по Покровке.
Грязью брызгаю в красавиц.
Ах, какой же я не ловкий!
Ну, какой же я мерзавец!

У красавиц глазки с блюдца
И мозги размером с атом.
С кем-то, видишь ли, ебутся,
А меня, вот, кроют матом.

Я проеду с наглой мордой....

За шаг до пропасти окутал двор застой.
Деревья силились расти и плыли,
как баржи в море, с грузом летней пыли.
Дремало солнце в зелени густой.

Весь мир дремал, боясь дождя и встряски,
играя в жизнь, как в детскую игру.
И мамочки румынские коляски
размеренно катали по двору....

Эх, страна моя, ласточка, деточка.
Птичка-рыбка с душой палача.
Умерла твоя вечная девочка.
Незажжённой сгорела свеча.

Мы сточили напильником лезвия,
Чтоб не резать ни душ, ни штиблет.
Да какая тут, к чёрту, поэзия,
если нечего жрать на обед?...

Был кабак захолустен, народ с будуна.
И на скатертях ржавые пятна.
Вдруг за барную стойку подсела она
и мне стало смешно и приятно.

Килограммы железа в носу и во рту,
как болезнь пубертатного роста.
Сквозь металлодетектор в аэропорту
ей пройти, я уверен, не просто....