Последние комменты юзера Лев Рыжков

Лев Рыжков: Чепуха, конечно. Есть у автора и получше.

Лев Рыжков: Прекрасно. Надо было героине этот доллар в трусы засунуть, для пущего жесткача. А так читаешь «кожа», и не представляешь, где она именно, эта кожа. На руках? На жопе? Где?

Лев Рыжков: Ну, после «Голого завтрака», когда стало ясно, что новопродвинутая литературная величина продуцирует хуету, ясен фиг в полуподпольные журнальчики перешел Барроуз. И, кстати, у нас такие журнальчики есть, бгыгы. Смотреть надо в самом дальнем углу стенда «Роспечати», где полуголые телки на обложках. Вот это оно и есть. У меня, есле что, много рассказиков именно в таких журнальчиках и было напечатано.
Что до Селина и Захер-Мазоха, то это, посмотрим правде в глаза, тоже ниибацца хуета. Последнего из списка пробовал читать в этом году. Моих сил (а я многое могу осилить) хватило только на два рассказа из сборника.
А к Барроузу, кстате, отвращения не испытываю. Он любопытен. Кое-что оон все же изобрел. Но пользоваться его наработкаме, все равно, что вместо джипа кататься на трехколесном велосипеде.
З.Ы. А фимоз мозга и индюшачью паранойю — на твоей, Роман, совесте оставлю.

Лев Рыжков: Да не так чтобы круто. Хотя афтырь обычно хорошо высирается.

Лев Рыжков: Кстате, Софокла легче осилить, чем «великого писателя». А ведь столько нормальных поцонов писало: Дюма, Диккенс, Стивенсон, блеа. Нормально, без говна всякого. Так ведь нет, на хуйню неведомую пентагоновскую тянет, гггг.

Лев Рыжков: А ведь и правда ахуенно чота.

Лев Рыжков: Кин, если бы не заговоры, хуй бы ты Кафку и Барроуза читал. Но тебе объяснили, что это круто. И ты радостно так поверил.
На самом деле худ.ценность в наследии «великого писателя» представляет ранняя повесть «Джанки» (крепкая такая рубрика «Здоровье дороже») и — в плане манифестации новой писательской техники — «Голый завтрак». Остальное — просто нечитаемая хуета.

Лев Рыжков: Афтырь какие-то новые скобочные конструкцыи изобретает.
"… в сравнении (не с парнем, а) с нами..." — я песдетс на этом моск сломал, и дальше прочесть не смог.

Лев Рыжков: Но я к чему веду. Когда вы, поцоны, подражаете Барроузу, имейте в виду, шта вы работаете на Вашингтон (и всех вашингтонских пидоров), которые состряпали из убийцы, пассивного гомосексуалиста и опездола великого писателя.
Это была виртуознейшая PR-акция. Настолько виртуозная, что до сих пор подражателе этому «великому писателю» находятся.

Лев Рыжков: Тогда не было никакой контркультуры. Ее придумали сильно позже. А Барроуз мог подкупить ровно двумя вещаме: 1) болезненной искренностью. Он действительно выворачивал поганое нутро, и это было именно его (не чье-нибудь штампованное) нутро. И 2) — гнусными фантазиями. Именно гнусными. Он намеренно шокировал, писал то, про что никто никогда бы не решился написать в современной ему Америке (в те времена Элвис Пресли ниже пояса считался порнографией).
Так шта путь Барроуза — шок. А сексуальными анекдотиками тут кого удивишь? Кого шокируешь?

Лев Рыжков: Продолжайу.
В Марокко, в душном и непонятном городе Танжер, Барроуз стал покрывать листы бумаги непонятной хуйней. Впоследствии писанина оказалась романом «Голый завтрак». И вот тут пентагоновский папанька, решивший легализовать сынка, по своим каналам стал добиваться того, чтобы отвратительный сексуальный бред изгнанного с родины, вконец опустившегося мажора, признали литературой. Подключилось педерастическое лобби, сильное уже в 50-е. И вот совместными усилиями Пентагона и влиятельных пидарасов легализовали сначала писанину. Потом и сынка.
А у тебя, Ромка, догадываюсь, нет связей в обеих влиятельных структурах.

Лев Рыжков: Кин
Барроуз был человеком с нереально сложной судьбой. Начнем с того, что он был сынком очень большой пентагоновской шишки. И всяко папаньку позорил. Связался с торчками, пидорами. Женили дурака, на сербской принцессе, он ее в угаре угандошил.
В агиографии Барроуза почему-то умалчивается тот факт, что он был — мажор. Притом не какой-нибудь провинциальный прыщ, а уровня сынка Ющенко. Или министерского отпрызга, которые на своих тачилах людей давят. Про таких пел Шевчук, гг. «Мальчики-мажоры».
От греха поджальше, благодаря папанькиным связям, дурика отправили в Марокко, в место, где вообще не было правительства и он никому не принадлежал. Добиться экстрадиции оттуда было почти не возможно.

Лев Рыжков: Афторша в правильном направлении мыслит. Мне понравилось.

Лев Рыжков: й души, то здесь — никаких гнойных нарывов извращенной натуры я не разглядел. Расхожие сексуальные образы. Дешевые открыточки.
Барроузу нельзя подражать по единственной причине — это очень страшно, и больно.

Лев Рыжков: Местами неплохо. Очень штырящий образ — рай для семени. Пара-тройка оборотов тоже задержала взгляд.
Остальное — Барроуз. Naked lunch. С той только разницей, шта означенный Барроуз марал бумагу, отдирая коросту болезненных и страшных образов с самого дна свое

Лев Рыжков: Да вроде искренне так. Ругать и не за что. Разве что за выбор розы «из всего магазина». Песдетс как глаз режет.

Лев Рыжков: Бугага. Встречя мамы с сыном — вообще феерия.

Лев Рыжков: йной чашке, ггг.

Лев Рыжков: Потные валы в картонной кофе

Лев Рыжков: Добро.