Последние комменты юзера Григорий Перельман

Григорий Перельман: Пролог.

Минувший год случился клинически високосным. С предательской мутной зимой, повседневно сопливой, но вспыльчивой. По настроению -- так и просто злой. До разрывов труб, аорт, отношений.
Аварии последнего рода устранению не подлежали. Казалось, что они состоят из одних лишь последствий, абсурдных и бесконечных.
Народившись двуличной зимой, год мучительно долго копался в весне; с трудом выдрался в невнятное лето, ухнул парой обязательных августовских гроз, и опять размяк, то ли в осени, то ли чёрт его знает в чём, с натугой похожем на зиму.
В мире настырно присутствовала дурная бесконечность, вывернутая против себя, и закольцованная на манер ленты Мёбиуса.
***
Она вздрогнула, в третий раз услыхав своё имя, и сразу подобралась, посылая нейтральную улыбку в лицо напротив. Лицо представлялось совершенно чужим. Перспективный, на беглый взгляд, собеседник быстро терял привлекательность, обретая черты классического зануды. Лёгкий завтрак он сподобился превратить в грузный обед, с безрассудным изобилием всего, начиная с вина, и кончая цыганскими скрипками. Скрипки реально бесили, винные истины вызывали сомнения. Разве что кавалер выглядел именно тем, кем родился.Шестипудовым дураком, и, кажется, стопудовым быдлом.
-- Нет, спасибо, Виталик, я уже сыта. Просто во как! -- жест получился резче отшлифованных интонаций, но он не заметил, а протёк медоносной тирадой в ответ.
Пришлось поступательно отказаться от десерта, коньяка и приглашения в гости. Кофе, и отчаянное предложение подвезти были приняты. Чем конкретнее становился окружающий мир, тем больше хотелось остаться одной, и немного, но сильно поплакать. А потом уснуть. Первый раз за последние трое суток. Чтобы не сойти с ума от грязного снега, ватных ног и рыхлого обожателя.
Она была достаточно умна, чтобы прятаться от судьбы под одеялом. Но, к счастью, -- достаточно молода, чтобы суметь отказать мозгам под угрозою паранойи. Разум настаивал на общении, липкий страх так же гнал в люди. Но в последний момент в душе резко поворачивалось НЕЧТО. Исключительно слабое, однако жадное до таинственных истин. Своенравное и упрямое. НЕЧТО решительно било ножкой в предсердие, тугими вожжами натягивало фантомную пуповину, мистическую серебрянную нить, и в такие моменты она просто физически ощущала, как рвущие породистый рот удила прерывают отчаянный бег, и, заставив хрипеть, резко уводят вбок перед финишем, оставив в дураках жадных до ставок зрителей, и случайного, -- постоянно случайного, увы и ах, - седока.
-- Я что-то неважно себя чувствую, правда, -- поведала она сумрачному поклоннику, с которым не проронила всю дорогу ни слова.
-- Схожу с ума, -- констатировала факт зеркалу в тёмной прихожей.
-- Нет, уже сошла, -- подвела черту, внимательно изучив вручённую на прощанье визитку, -- Просто дура! Бывают на свете идиотки, а?!

***
Идиоток таких может и не бывает. А вот идиотов с избытком.
Например, в то же самое время с ума сходил ещё один человек.
В другом городе, и даже другой стране. Не суть где. Важно – как.
Сходил он с ума от привычной бессонницы.
От груды немытой посуды.
От продавленной тахты, стоящего колом пододеяльника, и серой, дырчатой простыни.
От непобедимой армады бутылок.
Ещё в мастерской было плотно накурено, холодно, и темно.
Темно так, что взорванный бессонницей мозг периодически затухал. Зыбкий мир сворачивался библейским свитком, и проваливался в бездонное никуда. Чёрное “никуда” пульсировало, и чем-то жило, но вовсе не жизнью, а сгустком формул, плотными рядами бездушных цифр. Прожорливая дыра существовала по законам таблицы Брадиса, не иначе. Упавший в неё потомственный гуманитарий видел изысканно-математические сны, при том, что математику ненавидел.
Стряхнув потное сновидение, человек зябко кутался в одеяло, вглядывался в тёмный оконный провал, проклиная треклятую зиму, что-то долго решал, но часто не мог решить, спутав день с ночью, и это было к лучшему.
Потому что решив, он уже не мог остановиться.
Человек носил редкое в наши времена имя, и пребывал в распространённом статусе творца. Иными словами, состоял аморальным и, естественно, безработным сукиным сыном, вот уже тридцать семь лет волочащим за собою шлейф из дурных склонностей и амбиций. При этом обладал завидным здоровьем, странным обаянием для слабого пола, и удивительной наглостью, граничащей с фатализмом.
Этот странный фрукт, цепкий до жизни, как плесень, свято верил в завтрашний день, в котором всё само собой утрясётся, а потому сегодня -- легко устаканится. Разумеется, он верил не в горний мир, но с поистине неофитским безрассудноством уповал на посланный свыше телефонный звонок. Такого рода благая весть настигала уже не раз, всегда к месту и вовремя.
Одному богу ведомо, как тасуют подобные звонки в небесной АТС, но в конце третьей недели запоя и логарифмических снов – телефон таки ожил.
***
Женщина пассивно провалилась в несносное утро, мужчина с трудом выдрался в него. Различные во всём, за исключением безумия, они не ведали, что гадкий февральский денёк стал отправной точкой на бесконечно перекрученной жизненной ленте, от которой их движение теперь пойдёт в унисон, с разных ли сторон, в противоположном ли направлении, но уже -- непременно навстречу.

Григорий Перельман: То, что у меня не совсем хорошо с головой, я знал с детства. Недаром я колол ею орехи, и падал с дерева. В неё много били. По-разному, всего не упомнишь. Результатом случился трижды сломанный нос, частичная слепота, мигрени, и склонность к обморокам. С течением времени обнаружилась ещё одна интересная физиологическая потребность: периодически я не чувствую запахов. Совсем. Бесформенная носовая перегородка служила бы вполне логичным объяснением данного феномена, кабы не одна деталь – временами я исключительно чуток к разного рода ароматам. А всякого рода вонь, -- так и просто преследует меня, приводя в исступление и коллапс. Любопытнее всего тот факт, что источники обонятельной истерии напрочь отсутствуют. Их просто нет. Приходят ниоткуда, сразу и вдруг. Мало того -- являются предвестниками очередной несуразицы . или даже беды. Обиднее всего происходит переход этих состояний. Режимы переключаются спонтанно, вне схем и графиков, наобум. Эти неконтролируемые процессы ведут к неприятным коллизиям и парадоксам. Иногда выливаются в очередную головную боль.
В частности, когда я волею судеб занимался тёмными делишками, то прекрасно чуял ментов. За версту. Ни разу не трогал вечный синусит, штормовой ветер, или вонь из ближайшей пельменной. Приближение блюстителей однозначно било силосом по ноздрям. Ближе ста метров переносить радикальный смрад не представлялось возможным, и я оперативно сворачивал трудовую деятельность. Постепенно деловой народ стал следовать моему примеру. После трёх-четырёх характерных случаев на производстве я обрёл несомненную уважуху. И в то-же время, - о, как двулична физиология! – проклятый нос не желал реагировать на бандосов! В результате подобной нелепицы на многострадальной голове появилась характерная вмятина, а сам я полгода щемил от долгов, скитаясь по друзьям и знакомым. Тогда ещё имели место друзья… Хотя не уверен.
Не могу быть уверенным до конца. Не помню деталей. Всё, что давно – в моём случае чаще всего неправда.
Чего там скромничать, тень на плетень наводить, и елозить: я нахожусь в совершенном и блаженном неведении о целых пластах и периодах своей многотрудной и насыщенной жизни. Сказал бы, что девственно чист, но это прозвучит беспардонным изыском….
Но вот взять, к примеру, обычную десятилетнюю среднюю школу, в которой меня так бескомпромиссно уродовали. Много я помню о школе? НИ-ЧЕ-ГО. Кроме ежегодных летних каникул, моментально щекочущих рецепторы запахом тёплых шпал, ароматом бабкиной браги, и отвратной вонью разбитого ПАЗа, увозящего меня, к чертям, из августовского рая в сентябрьский ад. Вот и всё, что я помню о школе. Многие подчас трындят о золотой поре юности, немеряном счастье, первом поцелуе, последнем звонке… Тьфу, пропасть!
Чтобы не показаться этаким снобом, Иваном, не помнящим родства, я слегка приоткроюсь. Как в известном анекдоте про тёщу. Попытки вспомнить были. Были.
Когда в моей жизни появился Интернет, чтобы испортить её окончательно, я совершил опрометчивый шаг: залез на известный всем дуракам сайт «Одноклассники». С некоторым трудом разобравшись в хитросплетениях тамошних правил, я честно зарегистрировался под своим именем…
Бог мой, какого потрясения стоил мне этот жест доброй воли! В почту написало сразу полтора десятка неизвестных с ничего не говорящими мне фамилиями. Будучи человеком сравнительно недалёким, а потому дотошным и скрупулезным, я потратил добрую половину короткой июньской ночи на ответные визиты немыслимым адресатам. Ни в коем разе не являясь фанатом сетевого минимализма, я тем не менее не нахожу подходящих слов, кроме относительно грибоедовского: кто все эти люди?
С монитора на меня взирали странно раздутые персонажи. Добрую половину этих людей явно снимали под водой. Остальные компенсировали недостаток телесных достоинств не менее извращённым способом – предлагали окунуться в свой донельзя насыщенный мир с помощью любовно подобранных фотосессий. «С мужем и старшеньким в Хургаде». «Мужички в аквапарке». «Сменил колёса!!!». Особенно прибили «Мои». За лаконичной формулировкой скрывались восемь разнополых рыл, включая собаку. Посмотрел бы ещё, но упал в обморок. От миазмов.
Очнувшись, автоматически щёлкнул почту. Последнее сообщение: «ты совсем не изменился. Такой же худой и лохматый. Будешь в Москве, набери». Номер прилагался.
С фотографии скучно взирала томная дама. Того самого возраста. Судя по выражению лица, её мало что радовало. Не радовал белокаменный донжон на заднем плане. Было параллельно семейство афганских борзых на переднем. Душил бассейн. Тошнотворен вечно отъехавший муж, придушенный строгим ошейником брачного договора…
Никакого аромата я не уловил. Ни малейшего. Отчаявшись продегустировать ферамоны первой любви, я воткнул сайт немецкой порнухи, и завис до утра - с высунутым языком, и зажимом для синхронного плавания на носу.

Пароль я, разумеется, забыл. Чего требовать от чудака, который не помнит номер своего телефона, способен забыть дату свадьбы, и возраст дочери? Плохо не то, что я ушёл с этого сайта. Плохо, что я на него сдуру вернулся. Полагаю, что в процесс вмешались циничные проказницы Мойры. Последствия оказались непредсказуемы и фатальны.

Григорий Перельман: Гемоф, прости, я просто пьян. И мне неудобно теперь

Григорий Перельман: я вам пришлю рассказ в смысле пени)

Григорий Перельман: братья редакторы! Христом Богом прошу, ебаните это завтра в никуда или в яму. мне несколько стыдно за свою акцию протеста гггг

Григорий Перельман: хорошо, бабанин, разберу.
касательно поэзии я не буду касаться, тут люди умные скажут.
я про твою прозу:
она плоха
1. изобилием диалогов(плохих). диалоги пишут от невозможности написать что-то живое. это эрзац.
2. ты пишешь о пизде. это плохо. не надо писать о пизде. о ней в принципе ничего нового написать невозможно. но твои собственные восторги вокруг пизды по крайней мере несуразны.
3. ты пошляк. это самое худшее, что в тебе есть. любое действие, реакцию, мысль - ты подаёшь в таком ракурск, что нормальному человек от неё хочется блевать. при том, что под нормальными людьми я подразумеваю большую часть русскоязычного населения планеты, исключая твоих возможных друзей.
4. ты бьёшь на откровенность, не понимая. что откровенность это та же пошлость в квадрате
5. ты не слушаешь критики, что свидетельствует об исключительно слабом уме на фоне раздутого самомнения.
6. ты порядочный мудила
7. достаточно наглый
8. беспринципный
9. исключительно жалкий
10. пидарас

Григорий Перельман: а в принципе можно и иначе:

она вышла навстречу мне из душного зёва метро как странное, до боли знакомое чудо. то, что я видел во сне, чем бредил в похмелье, отчего выживал в такой требухе, что дохнут и сильные кони. на лице у неё, около самой переносицы, изящной до мочи нет, от смеха топорщились складки.не морщины шарпея, не борозды покойного ильича, нет - там застряла неведомая большинству смешинка, от коорой становилось тепло, от которой самому хотелось по дурацки улыбнуться в ответ, да что там - хотелось обнять этот ворох смеющихся лучей, обнять и закрутить в свою дурную неизвестность, да просто обнять, блять, и сдавить, и умять в руках по-медвежьи, и сожрать потом нахуй с концами. не подумав напоследок, что это даже не чувство. а просто любовь.

Григорий Перельман: да я же могу, блять:

неведомо странное утро народилось в душе Николая. плох был, блять, Николай, поевши вчера того со сметаною. и пил Николай от души, не то что ущербные дети Василия, что пьют и бензин, и прочую шнягу.
Николай хотел встречи с неизбывным, тягущим таким, тоскливо несвойственным его пролетарской душе, ядрёным, блять, подорванным чудом.
Николай ходил как говно по посёлку. И л.ди попрятались от такого говна, ибо знали: грядёт Николай! без похмелья!

Григорий Перельман: ну и само собой потом ебаните эту красоту в отстойник для умалишённых ггг

Григорий Перельман: гггг. да я просто в говно, други. но есть повод страждущим идеала воткнуть, какое они хуйло

Григорий Перельман: бабанин, хочешь. пользуясь моментом я разберу твоё якобы творчество?

Григорий Перельман: Игорь, игнорируя всплески крымского идиота: после диалога возможного слей всё это в секретную хуету или нивелируй. сам понимаешь, что это лишь прецедент

Григорий Перельман: если переложить это всё на привычную мне строчку:

зачем вы пишете, друзья и товарищи, откровенное говно? ведь есть предел любому терпению, согласитесь? вот пишет какая-то дрянь про свои половые неудачи....или удачи....в столбик или в строчку....но ведь это очень плохо всё, бессмысленно, даже не наивно, безграмотно, тупо.
зачем вы всё это делаете, друзья? вам хочется заявить о себе, как самостоятельной единице в бесконечной ленте бытия? или сверкнуть звездой, не зная, что светят только давно погасшие звёзды?
поймите, что сделать что-то необычное можно лишь при одном условии: вам должно стать настолько плохо, что только буквы способны будут вырвать вас из мрака безнадежности. остальные ваши поползновения будут сходны с новым меню из макдага. всё прилдмано до вас, сделано до вас, выебано, сожрано и высрано
посему не стоит ебать мозг честным людям хуйнёй, а попробовать сделать немыслимый шаг в собственную душу - попытаться отыскать в ней сопротивление дурацкой самонадеянности.
не пишите блять нихуя!!!
как я

Григорий Перельман: нигга. прости меня, я несколько не в себе

Григорий Перельман: бля, я сам испуган гггг

Григорий Перельман: угу, бодрит

Григорий Перельман: хороший вирш
поздравляю с рубрекой

Григорий Перельман: вас послушать, Элен, так доказательство теоремы делает из человека арифмометр. но поскольку я уже привёл доказательство эмпирическое вполне своей ноуменальности, то и тратить время не буду на вас, дуру, неспособную отличить фрактал от анала.

Григорий Перельман: шева походу размножаться задумал

Григорий Перельман: что значит настоящему? а я какой? пальцем сделанный?