Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Весна на ОбводномВесна на ОбводномАвтор: Kopetan Я торчал на героине. Давно и безнадежно. Те, кто знал меня раньше - пропали. Жена ушла. А я был полностью самодостаточен, мне был на хуй ни кто не нужен. Не нужны были вещи, аппаратура, мебель. Все это я благополучно старчивал. Когда мне было хорошо и перло, я думал только о самоубийстве. Задавал себе вопрос - Зачем?, и не мог найти на него ответа. Когда начинало ломать, я думал только о дозе и больше ни о чем. Общался только с подавцами наркотиков. Это были недалекие, грязные ублюдки, которые постоянно пытались меня кинуть. Покупка штукатурки со стен у людей, которым я раньше доверял, стала нормой и неизбежными издержками жизни. Попытки передознуться или повеситься ни к чему не привели . У меня не хватало решимости, чтобы сделать последний шаг.И вот, наконец, меня все это так заебло, что я пошел сдаваться в дурку. После оформления бумажек меня привели в темную, смердящую комнату. В углу стояла ванна в которую осталось только насрать. Усталое, неопрятно одетое существо неопределенного возраста и пола вытерло мое тело влажной тряпкой. А наблюдавшие за этим санитары скорой помощи, глядя на меня честными глазами сказали: - Не понравится, завтра уйдешь отсюда... После этой невинной фразы, меня стали терзать смутные сомненья, и захотелось отсюда убежать. Сразу, не дожидаясь утра. И когда моим глазам предстал длинный коридор, наполненный невнятно говорящими людьми, решетки на окнах и суровые санитары, то я понял, что зря этого не сделал. Я стоял посреди этого коридора и делал вид что мне абсолютно не страшно. Вдруг, прямо перед собой я увидел двух дерущихся людей, и, абсолютно бездумно, ебнул ближнего ногой в пачу. Под крики:- А ты че лезешь?, санитары поволокли меня в палату №1. Там лежали те, кому, по мнению врачей, требовалось постоянное наблюдение. Перед первой в моей жизни иньекцией галаперидола, я успел рассмотреть стонущего человека, который был прикручен резиновыми жгутами к кровати, после чего провалился в состояние бреда. Галоперидол мне кололи неделю. За это время мне так и не дали прийти в себя. Сил хватало только на то, чтобы шатаясь сходить в туалет. Пижам, лежащим в первой палате, не полагалось. Все равно они еле передвигались. Иногда, среди тяжелых галлюцинаций, из какой-то мути выплывали улыбчивые лица врачей. Они что-то спрашивали, я отвечал. Хотелось послать их на хуй, но галаперидол позволял бормотать только что-то невнятное. Они-то знали, что я сейчас не смогу даже встать на ноги и пройтись по прямой, и что они смогут продержать меня в таком состоянии сколь угодно долго. Что я ел всю эту неделю - не помню. С дурдомовской пищей я осознанно познакомился только после того, как вернулся в реальный мир. Сказать что там кормят говном, значит погрешить против истины. Говно хоть твердое и пахнет, а то, что я увидел в тарелке, больше походило на мутную воду с легким привкусом говница. Несколько дней я не мог себя заставить вкушать эти завтраки, обеды и ужины. Ел хлеб. Три куска в день. Такая была норма, и соблюдалась она очень строго. С брезгливым недоумением наблюдал за жадно поглощавшими эту пищу больными. Еще был чай, как минимум третьяки, и если перед ужином санитарка не наскребала достаточного количества давно испитой заварки, то подавали просто кипяток. Про сахар я уже и не говорю. Правда потом, с голодухи, я начал это есть, хотя и очень избирательно. Через некоторое время меня перевели в другую палату. Я спросил у соседа по кровати: - Давно ты здесь?, Он равнодушно ответил, что два года. Как оказалось этот человек толкнул в своей коммуналке соседку. Естественно блокадницу и инвалида. Она подала на него в суд. И парень решил что его посадят. Закосил на дурака. Теперь назвать его психически здоровым я бы не решился. А старушка живет и здравствует в ставшей чуть свободнее коммуналке. Остальными соседями были несколько уголовников, штук пять суицидников и пара настоящих дураков. Раз в неделю проводился обязательный шмон. На предмет поиска запрещенных предметов. Ими считалось все то, то не нравилось санитарам. Самое плохое, что в этот список входил и чай. Чифир - это единственная радость и развлечение. За заварку можно было выменять практически все. От любых колес, до одежды. Все больные делились на кучки. У каждой из них была своя банка с чифиром и общие сигареты. Вписаться левому человеку на чай, или разжиться сигаретой, было практически невозможно. Если у кого-то и оставался бычок, то на него находилось множество претендентов, из числа настоящих больных. После чая и сигарет, следующей по ценности была еда, которую приносили по вторникам родственники. Вторник - это день ожидания чего-то прекрасного, правда далеко не для всех. Ко мне, например, ни кто не приходил. И я не любил вторники. У меня тоже была своя компания. Нас было трое. Один - выпускник Финэка, его вытащили из петли. Несчастная любовь. А другой настоящий шизофреник. Еврей. Он вывел законы триалектики, чем уел Гегеля с его диалектикой, после чего пошел к своему другу. В трусах. Зимой. Его приняли на Пушкинской метрополитеновские менты. К ним каждый вторник, как часы, приходили родители. Так что была хавка, был и Беломор. Только делать было нечего до такой степени, что я перестал спать ночами. Все ходили обдолбанные колесами, а мне уже давно ни чего не выписывали. И в один прекрасный день подошла врачиха и сказала: - Готовься к выписке... Была весна. Ее я наблюдал из-за решетки. На улицу ни кого не выпускали. Первым делом я сожрал килограмм пельменей, от чего получил незабываемое удовольствие. А после сделал три татуировки, очень личные и другим непонятные. И до сих пор об этом не жалею... Kopetan Теги:
1 Комментарии
#0 11:15 11-08-2003Dr_Dickъ
шо питер шо киев дурка одинакова. но почему то больше креатив похож не на креатив а на отчет сторчавшегося агента:))) может потому шо дебют? нопешы ещо Герой на героине? Героиня на кокаине. Ну не втыкает, хоть ты обосрись! Творческая командировка , ептыть ... поебень ни о чем, как-будто кто-то что-то над ухом пробубнил и все.. Ату его! Ату! Что то очень личное написано.. смотрю не как на крео, а как будто сидя на кухне поболтала с Kopetan ом.. Нравится как написано. Я тоже алкаш, шо песдетц. Но, бля, 2 с лишним месяца уже не пью. Ни хуя. Вообще. В смысле алкоголя. Даже б/а пиво. Пошло б всё нахуй. И всё равно хуйово. Навсегда, боюсь. Приходитца иногда бросать пить. ***Белкин и Дротоньян Хули, я тож выпить очень люблю. Только у меня при похмелье никакой депрессии. А вот колотить начинает сильно. И сердце бьется как шальное. И что самое интересное - сильнее тянет трахаться. Хотя есть исключение - после абсента - не только не стоит, но и не тянет. Полпот жив Ибацца с похмелья тянет ниибаца просто, это точно. Абсент не пил, хуйзнат. У меня депрессняки жуткие с бодуна были, песдец просто. и руки сводит к ебеням. Хоть и написано очень лично, но все таки что-то так задело за живое, очень понравилось, даже не знаю почему, хотя ведь действительно похоже на отчет... параллели с моей Психушкой слишком заметные. Случайно ли? Вапще не знаю как у вас (спб?) а в московской дурке на десерт подавали бананы и апельсины, сама писча была разнообразной и недурственной. Минздрав заботица о своих клиентах. Буйных обычно кололи аминазином, вязки тканевые а не резиновые жгуты. За нифеля можно было напрячь каво нить сделать какую нить работу также как и за Приму. Расклад постояльцев был примерно таков: на 60 чел 30% солдат, 30% алкоголики и наркоманы, 20% уголовники и по 10% суицидники и настоящие психи. Среди развлечений помимо чифира у народа были гашиш и вотка. Да, и после галоперидола человек натурально превращаеца в овощ. Ето особенно читаеца в потухшем взгляде. Халдоперидол, бля, а есть ещё холдол т респирдал... Так вам и надо... а со мной в палате лежали астральный лётчик и ёбнутый художник- первому мы скармливали свои таблетки по вечерам и всё ночь наблюдали за его борьбой с иноземными захватчиками вселенной, второй же рисовал снег- выглядело это так: лист бмаги полностью штриховался карандашом и затем он ластиком оставлял на нём светлые пятна- вот такие картины.. а креатив- неживой получился какой-то- просто репортаж из МК. с мом знакомым лежал строитель который бухал неделю , а потом его переклинило и стал он бодр не в меру , две недели реально не ложился все лазал где - то пока его не забрали ..После выхода спиртое из рациона исключил. Тоскливые воспоминания навеял... Во народец на Литпром подтягиваеццо! Нарк из дурдома! Нихуёвский контенгентетс... хотя, чювак с Питера, и это всё объясняет... Ихнево полку прибыло, походу. Скоро у Питона в жэжэ мы увидем очередное перекошеное рыло питерскава падонка. X-files napominaet По моему так очень даже втыкает Еше свежачок дороги выбираем не всегда мы,
наоборот случается подчас мы ведь и жить порой не ходим сами, какой-то аватар живет за нас. Однажды не вернется он из цеха, он всеми принят, он вошел во вкус, и смотрит телевизор не для смеха, и не блюет при слове «профсоюз»… А я… мне Аннушка дорогу выбирает - подсолнечное масло, как всегда… И на Садовой кобрами трамваи ко мне двоят и тянут провода.... вот если б мы были бессмертны,
то вымерли мы бы давно, поскольку бессмертные - жертвы, чья жизнь превратилась в говно. казалось бы, радуйся - вечен, и баб вечно юных еби но…как-то безрадостна печень, и хер не особо стоит. Чево тут поделать - не знаю, какая-то гложет вина - хоть вечно жена молодая, но как-то…привычна она.... Часть первая
"Две тени" Когда я себя забываю, В глубоком, неласковом сне В присутствии липкого рая, В кристалликах из монпансье В провалах, но сразу же взлётах, В сумбурных, невнятных речах Средь выжженных не огнеметом - Домах, закоулках, печах Средь незаселенных пространствий, Среди предвечерней тоски Вдали от электро всех станций, И хлада надгробной доски Я вижу.... День в нокаут отправила ночь,
тот лежал до пяти на Дворцовой, параллельно генштабу - подковой, и ему не спешили помочь. А потом, ухватившись за столп, окостылил закатом колонну и лиловый синяк Миллионной вдруг на Марсовом сделался желт - это день потащился к метро, мимо бронзы Барклая де Толли, за витрины цепляясь без воли, просто чтобы добраться домой, и лежать, не вставая, хотя… покурить бы в закат на балконе, удивляясь, как клодтовы кони на асфальте прилечь не... Люблю в одеяние мятом
Пройтись как последний пижон Не знатен я, и неопрятен, Не глуп, и невооружен Надевши любимую шапку Что вязана старой вдовой Иду я навроде как шавка По бровкам и по мостовой И в парки вхожу как во храмы И кланяюсь черным стволам Деревья мне папы и мамы Я их опасаюсь - не хам И скромно вокруг и лилейно Когда над Тамбовом рассвет И я согреваюсь портвейном И дымом плохих сигарет И тихо вот так отдыхаю От сытых воспитанных л... |