Два Окна

Автор: Антоновский Арлекину...

В 6 утра я спустился с Максом за сигаретами и стал свидетелем первого снега. Снег падал на ещё зелёные деревья во дворе, падал крупными, хрупкими хлопьями, похожими на кусочки пазла. Макс бежал впереди меня, со своим вечно восторженным видом, перебирал лапками, надеялся встретить какое-то чудо, впрочем, наверное, для собаки, уличный мир, набитый ароматами, как сундук пиратов золотом, и был каждый раз чудом, и встреча с этим миром дважды в сутки, оборачивалась праздником.

Первый снег навеял странную грусть, не светлую и уж точно не чёрную, не радостную и не спокойную, но и не депрессивную. Первый снег навевал грусть, … Я попробовал преобразовать это чувство в слова у себя внутри и получилось только что-то вроде того, как у девочки из 90-х, известие о смерти Игоря Сорина. Вроде бы очень грустно, а с другой стороны вся жизнь впереди.
Первый снег совпал с арестом Алексея Алексеевича Венедиктова, с закрытием радиостанции “Эхо Москвы” с обвинениями её редакторов и сотрудников в экстремизме и умышленном искажение информации.

Вечером серьезные мужчины в пиджаках на центральных каналах, со следами утреней упырьей опохмелки на лице будут анализировать это события, побегут в поисках руки заграницы с маниакальным видом специальные корреспонденты и честные репортёры, каменные дикторы будут высекать официальной мимикой, какие-то пустые слова …

В 6 утра, я свернул на проспект и Макс побежал вперёд, проверяя наше с ним одиночество на всем периметре видимого пространства. Было нереально и как-то киношно, темно, но как будто ночь эта – американская, а на самом деле давно уже день и суета.

Я подумал о том, что понятие “Американская Ночь”, можно применить не только в его кинематографическом значении – Тёмное время суток, снятое пока светло, при помощи приборов и фильтров, но и буквальном – Американская ночь – это наш день, потому что так устроены часовые пояса.

Ещё я пытался вспомнить, что происходит в одноименном фильме Франсуа Трюффо и хоть когда-то видел его, совершенно забыл, о чём он.

Мы свернули на с Максом на Верности, когда мимо нас проскакала местная-юродивая алкоголица Алёна, потешная бабка, на которую на пике своей карьеры была похожа Эми Вайнхауз, такая же неадекватная постоянно и что-то поёт.

Алёна была на диком кураже и даже не заметила нас с собакой и не попросила традиционные 10 рубликов на похмело. Это “похмело”, звучало зачастую в её устах напоминало “помело” и от того сравнение с весёлой ведьмой возникало само собой.

Когда Алёна прошла, снег повалил ещё сильней, началось что-то вроде вьюги. Сквозь вой ветра было слышно, как на проспекте тормозят троллейбусы, и открывают-закрывают двери, будто зевая, а потом отправляются дальше.

Макс всё равно шёл вперед к какой-то цели сквозь вьюгу, хотя теперь ему было не легко преодолевать сопротивление ветра, своим восторгом. Я с поводком следовал за ним.

Наконец мы дошли до магазина. Это был круглосуточный супермаркет, но он оказался закрыт.

Я несколько раз обречено подёргал дверь, она была словно впечатана в стеклянную витрину.
В этот момент поводок сорвался с моей руки и когда я оглянулся Макс уже пропал в белом шуме снега у меня перед глазами.
Я несколько раз окрикнул его. Безрезультатно.

Я вернулся домой и весь день проспал. Снилось мне что обычно – Семья, работа, мир, в котором не арестовывали Венедиктова, но в котором всё же были похмельные-телекоментаторы и маньячные честные корреспонденты. Зимы в моих снах ещё не было.

Я проснулся глубокой ночью, сразу вспомнил, что у меня пропала собака и что началась зима. Кухонное пространство казалось огромным и за поворотом холодильника начинался супермаркет. В супермаркете было людно и люди перемещались быстро, хаотично, как молекулы под микроскопом.

Я сидел за кухонным столом, курил и рассматривал их. Это было достаточно увлекательное занятие, как рассматривать в бинокль, какое-нибудь сражение. Я и сам не заметил, как начал читать книгу. Буквы я не различал, но достаточно отчётливо понимал содержание этой книги. Там рассказывали про инопланетян, которые захватили советский союз в виде неоновых вывесок и яркой иллюминации. В 2012 году вся это световая мракобесия оживала и начинала давить людей.

Я закрыл книгу и подумал о глупых историях, в которых сон равняют с реальностью. В этих фильмах или же книгах обычно всё происходит так же не логично, как и в нашей жизни, так же нескладно и непонятно, а потом герой просыпается, снова оказывается непонятно где, и вроде как это всё ему приснилось. Будто создатели этих книг не знают что во снах мы видим вполне логические вещи, уж, по крайней мере по сравнению с нашим миром, во снах мы во всяком случае умеем читать.

Время во сне течёт логично, и сейчас там например 2009 год, который сменит 2010, затем 2011…

Жители нашего мира слишком много бухают, курят дурь, глотают таблетки, пытаясь привести себя в какое-то соответствие. Но соответствия нет. Будто если в одной квартире, два окна из кухни и из комнаты, которые выходят на одну и ту же сторону, обычно они показывают совершенно разную картинку. В одном окне – двор с его океанами, юродивыми, с совершенно неожиданными автобусами или какими-то кошмарными рожами, которые норовят влезть в окно, в другом окне спокойная долина, многоэтажные корпуса и вообще противоположное время суток, и соседнее время года. Два этих окна ничем не привести в соответствие.

Я шагнул в супермаркет. Поймал какого-то парня за руку.

- Слушай у меня собака пропала!
- Да ну!
- Да собачка пропала надо бы поискать, мне кажется она где-то здесь!
- Ну знаешь в свете последних событий!
- Каких таких событий!
- Заморозки!
- Заморозки?
- Да Заморозки! Сталина хотят оживить! Венедиктов был последним сдерживающим фактором! Но сам знаешь его арестовали …
- Ну тогда мне точно надо найти собаку.

Парень был монголоидного типа и чем-то напоминал одного моего старого знакомого по прозвищу Тасман.
Мы пробирались через людей в супермаркете и оба внимательно смотрели под ноги. Но ничего. Только снег ровным слоем ложился на пол и тут же таял.

Я потерял парня из виду и опять стоял на своей гигантской кухне. Кухня кончалась обрывом и внизу, занесённый белым-белым снегом лежал супермаркет, со всей его суетой. Мне очень хотелось бросится туда, я часто испытывал такое чувство на высоте. И тогда чтобы было не так страшно, я лёг на пол и уснул. Последнее что мне пришло в голову было глупое сравнение сна, с перекуром.

Минут 20 я простоял на улице, где теперь у нас все курят, под крышей, потому что возвращаться в офис, мне ой как не хотелось, как то приятнее было бесконечно пить кока-колу купленную в автомате на третьем этаже и курить одну за одной, ожидая, что кто- нибудь ещё привалит и поделится какими-нибудь своими соображениями.

Привалила Карина. Удивленно посмотрела на меня. Я стоял, как репер перед клубом, идиотски сгорбившись и покачиваясь.

- Остров, ты одинокий остров, с тобой легко и просто, ты камисаррр Мегре – спел я ей песенку, которая играла у меня в голове.
- Ты чего? – спросила она и подняла брови, будто второй раз удивляясь.
- Ты комисар Мегре –повторил я указывая на неё.
- А я думала ты уехал!
- Да нет, стою курю …
- Давно походу куришь!
- Карина у тебя бывают приступы лёгкого бешенства? Когда всех ненавидишь?
- Конечно бывают! Вот сейчас ты меня бесишь! Стоишь тут как идиот, мокнешь вместо того чтобы работать!

Я широко улыбнулся!

- Люди тебя бесят Карина?
- А ты что не человек что ли?
- Я человек! Но я тебя умышленно взбесил! Просто мне тут подумалось, что ненависть стала каким-то двигателем прогресса. Понимаешь о чём я? Вот заходишь в книжный, видишь какую-то идиотскую книжонку и представляешь людей которые её купят. Ну там типа, бабское чтиво из жизни жён олигархов или там про беглых олигархов что-то. Ты ненавидишь этих людей. Я вот например ненавижу! Потому что я думаю, ну вот человек какое-то гавно будет читать! Ещё больше я ненавижу писателей … И я прихожу домой и пытаюсь написать хороший рассказ. Понимаешь? Я сижу не сплю, пишу рассказы, потом не высыпаюсь, еду на работу…
- Понятно-понятно, интересная мысль …
- Ну или ты, ты же бесишься там когда какая-нибудь тёлка одета лучше тебя. И покупаешь шмотки дорогие, лучше чем у неё и становишься лучше.

Карина посмотрела на меня с отвращением. Я заржал и тронул её за плечо.

- Я вот стою и думаю. Так все ж, наверное, эти книги читают, чтобы побесится! Понимаешь! Читает человек хуёвого писателя и думает, этот хуевый песателишко, конченый человек, я его в разы лучше. И вот человеку от этого спокойней становится.

- Иди работай!

- Ты мне Карина не начальство, я может всё что надо уже написал, отдал и вообще домой могу ехать! Зачем мне идти туда! – я поднял указательный палец на верх – Я тебе хочу объяснить, что неминуемо грядёт эпоха новых хиппи, понимаешь? Победит любовь! All you need is Love, Карина! Рынок, построенный на ненависти в один момент рухнет! Все станут такими же умными, как я!

- Напиши об этом в ЮНЕСКО!

- Почему в Юнеско?
Карина внимательно посмотрела на меня. Она явно торопилась докурить и пойти в офис, но затягивалась она медленно, а сигарета у неё была длинная, дамская.

- Вот что Карина, я тут стою 20 минут думаю, и тебе просто не повезло, что ты первая вышла! Я хотел ещё сказать, что во сне никогда не испытывал ненависти! А в жизни испытывал! Понимаешь! Когда я сплю, я вижу достаточно странный мир, но никогда не испытывал в нём ненависти! А ты?

Не дожидаясь её ответа я хлопнул себя по коленке!

- Потому что во сне я ничего не покупаю! Например, я вижу во сне супермаркет, но я ничего не покупаю там! Я ищу собаку! Ищу свою собаку, которая пропала у меня во сне …

Я стал что-то бормотать, как старуха, склонился над урной, затушил сигарету, а потом внезапно распрямился и выпалил прямо в лицо Карине:

- БУУУУУУУУУУУ!

Карина отшатнулась.

- Идиот!

Потом она поднималась впереди меня по лестнице и на всё пространство вокруг, как копытами, звенела каблуками.
Я говорил ей в спину:

- Пойми, я пытаюсь, как-то отделаться от зависти и от ненависти! Я от них очень устаю…И не высыпаюсь! Надо ж мне с кем-нибудь этим делиться!

Впереди нас, камнепадом летел вниз по лестнице Юра Калымов. Проносясь мимо он слегка подтолкнул меня в спину и на выдохе произнёс

- Пошли, покурим!
- Отличнейшая мысль! Как раз не курил уже давно!

И я побежал за ним.

На улице ещё сильнее лило. Юра уютно зевнул и потянулся, потом достал пачку сигарет и стал трясти её, как погремушку.

- Мне недавно приснилось что Лёшу Венедиктова арестовали ,а Эхо Москвы закрыли!
- Станется! – сказал Юра, наконец закуривая.
- Что станется?
- С них станется …
- ДА ну!
- У тебя такие интеллигентские сны, как я погляжу, нет бы приснилось как ты кого-нить выебал!
- У меня Эхо Москвы ночью работает … кого там ебать?, они мне всё время забираются, в сон, не высыпаюсь. А выключить не могу, привычка. Я по Эху, как по часам ориентируюсь.
- Интеллигенция! – расхохотался Калымов, так что я заметил несколько “Форт Бояров” у него во рту. – слушай, сказал он, ты же Тасмана знаешь?
- Да, общались когда-то давно …
- Погиб Тасманов ..
- Как погиб?
- Погиб.

Юра замолчал. Дождь всё сильней и сильней стучал по крыльцу, лил с козырька, и на какой-то момент мне показалось, что сейчас утро и я стою в душе. Мне очень хотелось, то ли заснуть, то ли проснуться, я застрял где-то между реальностью и сном, надо было разговаривать, шутить, но Юра молчал, так и не раскрывая мне причину гибели давнего знакомого. Будить его не хотелось.

Я пошёл под дождь. Сигарета быстро намокла, да и больше не хотелось курить. Промокая, я чувствовал что всё таки нахожусь в реальности.

- Хватит курить – наконец сказал Юра, словно опомнившись – ты мне кстати сейчас нужен будешь! Пошли наверх!

Я пошёл за ним.

Он повернулся и подмигнул мне

- Покой нам только сниться!
- Если бы .. если бы …