Важное
Разделы
Поиск в креативах


Прочее

За жизнь:: - Иголки

Иголки

Автор: Нови
   [ принято к публикации 16:25  30-09-2009 | Нимчек | Просмотров: 1655]
Оленька не могла спать в своей кроватке. Рассказывала, что пришивала пуговичку к сорочке, лежа в постельке. Перекусывала зубками острыми нитку, обронила иголку, а та возьми, да потеряйся. С тех пор уверяла, что стоит ей только прилечь, глазки сомкнуть – тут же иголка принимается жалить в тело белое. Как ни ворошила постельку, простынки встряхивала, а иголку найти не могла. И маменька тоже искать помогала, да только нету иголки – как сквозь землю провалилась! А папеньки у Оленьки не было – та и не помнила его вовсе. Сказывали, что как-то под Рождество полез пьяный на крышу антенну от короба телевизионного править, да поскользнулся неловко на ледку тоненьком, с крыши свалился и помер на месте.

Словом, не было покоя никому в доме – только домашние все спать улягутся, тут же крики жалостливые раздаются: «Колется! Ой, колется!». Думали, блажь какая нашла на девку, но Оленька с готовностью задирала юбчонку и показывала полные бедра в алых точках иголкиных укусов. Зажмет сальце свое молоденькое между пальчиками, и выступают маленькие капельки крови – перетертая с сахарком красная смородина.

С той поры Оленька и не спала в своей кроватке более – всё по чужим домам, по чужим постелям. Сначала Антон Михалыч Полоз был, сосед вдовый. Мужчина пожилой, рассудительный, но уж больно беспокойный, даже ходил всё в припрыжку. И руки имел беспокойные, как характер его. Бывает, вызовется по-соседски Оленьку до школы подбросить на своем автомобильчике старом, рассуждает дорогой о вещах серьезных с видом значительным и в местах наиболее сложных для девичьего понимания стукает Оленьку ручонкой правой, рыжим волосом поросшей, по коленке круглой. Стукнет так разок другой и ручку задержит – оглаживает кругляшек гладкий и сопит носом натужно.

Стала Оленьку к Полозу-соседу ночевать ходить. Улягутся домашние, свет в доме погасят, а она за порог в одной рубашонке. В первую ночь боязно было девоньке, но потом – ничего, привыкла. У Антона Михалыча квартира хорошая, большая, барахлом старинным набитая, а живот и того лучше – мягкий, теплый, что твоя перина.

Вспоминает иногда Оленька змея соседова. Вспоминает, как выглянул из халата расшитого, глянул на нее сливовой головкой, а потом ужалил промеж ножек. «Это ничего, это не больно, - думала тогда Оленька, - не то, что иголка злая, острая». Так и повелось – только стемнеет – Оленька шмыг в квартиру соседскую, Антон Михалыч пожалит ее, пожалит между ножек змеем своим и тут же захрапит трубно, и сама Оленька спит сном ангельским на перине пухлого живота, а перед рассветом домой незаметно вернется. Даже маменька ни о чем не догадывалась, радовалась только, что не мучает больше иголка проклятая доченьку ненаглядную. Да вот только помер сосед вскорости. Говаривали, что полюбовницу завел молодую, вот и не выдержало сердечко старое. Оленька погоревала какое-то время, да всё больше по перине утерянной, да по змею сливовоголовому. Впоследствии в душе своей вынуждена была в том признаться, за бессердечность себя укоряя.

Лежит в кроватке своей Оленька, овечек считает, заснуть пытается, да не тут то было – иголка острая колет то в бок, то в щечку, то в спинку гладкую, да под ребрышко. И вспоминается Оленьке, как насаживалась она бедрами сдобными на змея, что из халата расшитого выглядывал, и тревожно ей так становится, но и сладко одновременно. Оттого стала Оленька ночами из дома выходить, да по улицам шастать. Ходит она по городу в рубашке белой, что коленки едва прикрывает и в окна заглядывает. Словом, обуяло беспокойство девку – того рода беспокойство, что с каждой девкой случается, прежде чем та бабой станет. Змей-не змей, а была Оленька невинна еще в сердце своем.

Ходит она по городу, в окна освещенные заглядывает, любуется на непотребство людское. Особенно долго задерживалась пред окошком одним, что за два дома вниз по улице. В доме том всё больше заводские жили, а среди них Сережка-токарь с женой своей молодой Марфой. Как ночь на город опустится покрывалом своим черным в прорехах, возвращался Сережка домой в подпитии, как водится. Жена встречала его заспанная у порога, зевала ртом большим с зубами редкими, да толстый бок почесывала. Сережка жену первым делом в живот складчатый кулачищем оприходует, на пол неметеный повалит, задерет исподнее и давай по заду толстому ладонью своей рабочей мозолистой наяривать. Телеса Марфушины колышутся под ударами, багровостью наливаются, а сама она повизгивает тоненько, извивается крупом тяжелым, а Сережка всё бьет и бьет, и дышит сквозь стиснутые зубы надсадно. Потом спать завалятся, свет погасят, и не видно Оленьке ничего, только будто мыши в подполе возятся, да вздохи утробные. Словом, ладная была семья, справная.

Много окошек еще повидала Оленька – и такие, в которых отцы к дочерям подросшим нежны до горячности, и такие, в которых всей семьей в кровать валятся, да теребят друг-дружку за места запретные, и такие, в которых ор, гвалт и смертоубийство. И тошно уж стало девоньке глядеть на дела людские ночные, да только делать нечего – всякую ночь гнала иголка злополучная из теплой постельки, гнала из дома, в котором маменька добрая и нежная. Гнала на улицу, где мрак, холод и грехопадение.

Со всякой девкой такое бывает, прежде чем та бабой сделается. А как сделается бабой, там и детишки пойдут – станут разевать рты резиновые в крике требовательном, и не до беспокойства будет. Только бы рты эти накормить, напоить, страх детский провидческий успокоить песенкой колыбельной. Но пока ходит Оленька по улицам ночным, в окошки заглядывает, ищет перину мягкую, чтоб телу усталому роздых дать.

В тумане бессонном прошли Оленькины школьные годы последние, а по нашим понятиям – кончила десятилетку, значит, невеста. И стали к Оленьке свататься добры молодцы, один другого краше, но особо примечала она Ромку одного. Ромка нездешний был – из соседнего города приехал на завод поступать. Покамест в учениках ходил, но парень ладный был, работящий. Говорили, и до бригадира дослужится. Собой Ромка хорош был – высок, статен, кудряв, что дубок молодой. Стали они с Оленькой жених и невеста и на правах этих засиживались допоздна в садовой беседке под маменькиным зорким оком. Правда, маменька уже немолода была, спать с курями ложилась, а тем временем возьмет Ромка ручку Оленькину пухлую, потискает в ладошках потных, да на ширинку штанов своих заграничных и пристроит. Оленька ручкой поводит, поводит, ширинку расстегнет осторожно и змея Ромкиного на волю выпустит. Змей его покороче, чем у Антона Михалыча был, но и потолще и половчее. Возьмет Оленька змея в губки алые, целует его нежно, усмиряет. Выгибается Ромка дугой, за волосы русые Оленьку держит, на змея насаживает, а ей только того и надо – славно, спокойно, будто и не ждет ее иголка никакая в постельке, будто и не знала она беспокойства отроду.

Ну, как водится, поженились Ромка с Оленькой. Стали в общежитии заводском на первых порах жить. Ладно жили – Ромка жену и не бил почти. К сроку приличному обрюхатил бабу свою и ходил гоголем. Бремя нелегко ей давалось, тошно было и гадко, оттого всё больше в постельке лежала. Лежала в постельке, да вздыхала. Вздыхала, но приданое младенчику своему шила исправно. Шила распашонки, ползунки шила. Ловко стежок ложился за стежком, перекусывала Оленька нитки зубками острыми, и сыпались иголки в постельку. Сыпались одна за другой.


Теги:





0


Комментарии

#0 17:49  30-09-2009Саша Штирлиц    
Сказочка. да.
#1 17:51  30-09-2009Мышь.Летучая.    
а чё? - хорошо!
#2 18:00  30-09-2009yurgen    
Ну, что за жизнь такая

Адвокат, в вашем лице, у Оленьки хороший. Талантливый. Повезло ей.

Только, не правда всё это (с) гы

#3 18:16  30-09-2009elkart    
...знаю я способ

полёта к звездам

в ночной рубашке...

понравилось.

а бабы всё же дуры!

ррргаф!
#5 18:32  30-09-2009Арлекин    
мяу! ирка, а где синебородый архетип?
#6 20:01  30-09-2009не жрет животных, падаль    
миленькое скопленьице уменьшительно-ласкательных суффиксов, стало быть. синал весьма хорош
#7 20:01  30-09-2009не жрет животных, падаль    
финал, черт подери
#8 20:12  30-09-2009net_pointov    
понравилось. добротно.
#9 21:34  30-09-2009ВИНСЕНТ ШИЗ`О-ФРЕНИК,,    
прелесть..
#10 21:36  30-09-2009Лев Рыжков    
Хорошая сказка. Хотел сначала на авторскую интонацию поругаться и передумал: действительно, к месту она. Так шта заслуженное браво.
#11 00:04  01-10-2009peterson    
это пять!
#12 06:13  01-10-2009Унтер-офицерская вдова    
Великолепная стилизация. Мне кажется, такие произведения особенно хороши будут по три штуки разом, типа три текста об Оленьках или как-то так, потому что появляется настроение, и куда его девать - не совсем понятно, да.

(Недавно один компьютерный монтер сказал: стоЕЧКА винчестера - это к суффиксам)

#13 08:29  01-10-2009Дымыч    
бросил на первом же абзаце.
#14 08:45  01-10-2009Оксана Зoтoва    
жизненно очень. хорошо
#15 11:11  01-10-2009morgradash    
Все же ересь какая-то. Не понравилось.
#16 11:50  01-10-2009Allanka    
замечательно...
#17 13:31  01-10-2009гадцкий Папа    
Отлично.
#18 16:46  01-10-2009Нови    
Ересь тут при чем, morgradash? Вам показалась неверной описываемая в тексте религия?

Остальным спасибо.

пиэс: Сказочка посвящается всем милым ресурсным бабам, в частности Унтер-офицерской вдове.

#19 16:48  01-10-2009Нови    
Арлекин, ты бы мнение свое написал вместо фамильярничанья.
#20 16:48  01-10-2009Нови    
Стасик.
#21 16:53  01-10-2009viper polar red    
оч. хорошо. про дурную наследственность даже есть.
#22 21:26  01-10-2009Медвежуть    
В стиле.
#23 06:36  02-10-2009Унтер-офицерская вдова    
Нови

Нет слов. Мне никто не посвящал текстов. Даже опосредованно, даже в группе лиц. Чувство такое. Новое. Спасибо, серьезно.

#24 09:46  02-10-2009тихийфон    
про нелегкую женскую долю...

хорошая сказка... про юродивых....

#25 13:25  02-10-2009Нови    
Дорогой Тихийфон, это про нормальных людей. Как я себе это представляю. Про юродивых читайте в моих предыдущих текстах. Правда, не в смысле блаженных, но ебнутых.

Вдова, на здоровье, милая.

В общем, господа мужики, позвоните своим бабам, спросите, не колится ли им в каком месте.

#26 13:26  02-10-2009Нови    
Кстати, почему никто не отметил, как ловко я придумала фамилию Антону Михалычу?
#27 13:34  02-10-2009метеорит    
ой как ловко, чистый аспид
#28 14:22  02-10-2009elkart    
Ловчее некуда!

Олька Ромкина, в дивичистви -- Лазейкина...

А карьера Ромки как одной фразой выпестована?

«До генерала б дослужился!» (с) Да, Нови?

#29 14:57  02-10-2009Унтер-офицерская вдова    
Отчетливо Разговаривающие фамилии, да.
#30 15:03  02-10-2009morgradash    
2 Нови.


Ересь? Ересь - это не в плане религии, нет. Стиль такой не нравится. А что не нравится - то ересь.

#31 18:05  03-10-2009Арлекин    
я не игнорю, просто заскакиваю очень ненадолго. мнения не имею, иначе бы изложил, конечно. с 16:48 01-10-2009 хорошо поржал
#32 18:09  03-10-2009ВИНСЕНТ ШИЗ`О-ФРЕНИК,,    
да ахуенна.. чё пиздить..
#33 16:17  06-10-2009Шева    
Хорошо. Опять же, лента Мебиуса.
#34 12:29  07-10-2009мижгонa    
Очень понравилось.
#35 23:17  26-02-2010 Умка    
шикарная вязь.

Комментировать

login
password*

Еше свежачок
10:33  02-05-2025
: [12] [За жизнь]
Когда мы пришли в эту жизнь
и в очередь встали к раздаче,
то без дележа или срача
нам, отрезав, сказали: Держи.
И выдали по куску пирога -
разных, и размером тоже,
но кого-то наделял Боже,
а кого-то баба-яга.
И каждый впился зубами в кусок -
всяко вкуснее мамкиного молока,
нам сказали: Пиздуйте пока…
И каждый ел, сколько мог....

Блядь, почему вокруг одни долбоёбы.
Так размышлял Иван Топин сидя на балконе. Ежедневно он начинал своё утро именно так. Заваривал кофе, брал сигарету и выходил на балкон. Независимо от времени года и текущей политической обстановке в стране, утро начиналось Ивана Топина одинаково....
09:37  28-04-2025
: [3] [За жизнь]
Сын пришел в трусах и майке
и при этом в шесть утра,
говорит: «А ну вставай-ка,
мол, пора!»

Я открыл с усильем око,
предположим левый глаз,
и сказал поправив локон:
«Не сейчас!!»

Сын поплелся восвояси
с формой грустного лица,
трудно утром в ипостаси
быть отца....
08:01  25-04-2025
: [5] [За жизнь]
...
19:03  23-04-2025
: [7] [За жизнь]
1.

Молодость.

Жили-были
Когда не еблись, тогда пили.
А когда ни то ни другое –
Взрывали косяк с Олле Лукойе.
Под Нирвану, или Витю Цоя
Щи лаптем хлебали
Потому что похуй было чем их хлебать
Похуй нам был и кнут, ибо вот он, кайфовый пряник!...