Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
![]() Первоапрельские проводы (из рассказов интеллигентного санитара). ОкончаниеАвтор: Прол Джэв Посвятил я весь коллектив отделения в свой план – и метнулся в приёмную, к Аллочке. Долго уламывать её не пришлось: очень уж она на Кузьмича разозлилась. Вот только печать на приказ она ставить категорически отказалась: «Меня Генеральша за это уволит. Это – очень серьёзно. Я в липовом приказе ему дам расписаться – и сразу в папку спрячу. Он не заметит. Кстати, завтра как раз подходящий день: главврача с утра в горздрав вызвали. Но моё главное условие – меня не упоминайте. Если что – я ото всего отопрусь».На следующее утро выходит на смену Кузьмич. Все, кто на смене, ходят с нарочито насупленными лицами, на него лукавыми глазками постреливают. На время отсутствия заведующего его, как правило, Кузьмич и замещал. Провёл он в кабинете заведующего утреннюю пятиминутку и собрался было уходить, как вдруг в селекторе раздаётся голос главврача (вы догадались, я думаю, что это была Аллочкина имитация?): «Андрей Кузьмич, немедленно зайдите в приёмную. Распишитесь в приказе об увольнении. Мне надоели жалобы Вячеслава Дмитриевича на ваши регулярные возлияния.» Надо сказать, Аллочка мастерски скопировала и характерные интонации Генеральши, и металл в голосе начальницы. Всё-таки какие бабы коварные существа! Кузьмич стоял, как громом поражённый. «Что они там, с ума совсем все посходили?» – процедил он сквозь зубы и выскочил из кабинета. (Мобильников, замечу, тогда и не было толком, так что переговорить наш мнимо увольняемый не мог ни с нашим отделенческим шефом, ни с главным врачом). Из приёмной Генеральши Кузьмич пришёл мрачный и насупленный. Лаборантки его обступили, утешают. «Вот ведь засранки, – подумал я тогда. – Почему бабы так любят над мужиками издеваться?» (Сам-то я, ежу понятно, весь розыгрыш «из любви к искусству» затеял, а эти сучки, похоже, удовольствие получают!) Второму прозектору на смене некогда было в спектакле участие принимать, он работал (ночью привезли несколько умерших). Поэтому всеобщую скорбь изображали мы с лаборантками. Совершенно трезвый Кузьмич ходил по отделению и уморительно вздыхал. Никогда бы не подумал, что он так переживать будет! Мне поначалу его даже жалко стало, но, по мере того, как толстощёкая физиономия нашего вздыхающего Винни-Пуха приобретала всё более грустное, и одновременно комичное, выражение, меня начал разбирать неподдельный смех. Смешливый я тогда был: молодость, что поделаешь! Через полчаса подошёл он ко мне и говорит: «Давай, Толик, собирай на стол. Пусть Ваня (второй прозектор) работает, а я прощаться с вами буду». И картинно так обнял меня и прижал к своей пухлой груди. Тут уж меня конкретно разбирать начало! Я так и видел со стороны эту сцену: стоит сопящий Винни-Пух и тискает некую костлявую жердину с развевающимися на ветру (от его сопения) лопухами вместо ушей. И оба едва не плачут – но по разным причинам. Едва сдерживая разъезжавшийся в идиотской улыбке оскал, я тщетно хмурил брови и лепетал: «Да что вы, Андрей Кузьмич, может всё ещё обойдётся?» «Какое там обойдётся! – говорит, а сам сокрушённо так рукой машет. – Я уже и приказ об увольнении подписал». Сели мы в ординаторской за стол с лаборантками. Колбаски запасённой нарезали, спирт по мензуркам разлили. Кузьмич встал и, сделав брови домиком, сказал: «Я этой больнице семнадцать лет отдал, а они меня… Короче, хрен с ними! Я со своей квалификацией не пропаду!» Тут лаборантка Света не выдержала и говорит: «Да что вы ребята, в самом деле! Сколько уже можно? Андрей Кузьмич, никто вас увольнять не собирается. Это первоапрельский розыгрыш. Сегодня же Первое апреля!» Кузьмич опешил: «Как не увольняют! А приказ? А селектор? Я же сам слышал…» Света ему: «Это Толя всё устроил. Мы вас просто разыграть хотели!» Надо было видеть медленную трансформацию физиономии Кузьмича! Только что он был умильно вздыхающим Винни-Пухом, а вот уже больше похож на этакого взбешенного Терминатора (правда, чересчур округлого)! «Розыгрыш? И ты, Брут! Запорю!!!» – неожиданно заорал Кузьмич и, хватая с соседней этажерки тяжёлый микроскоп, бросился через стол ко мне. Честное слово, таким я его никогда ещё не видел, и струхнул не на шутку. Я в полтора шага своих длинных костлявых ног оказался у двери ординаторской и выскочил в коридор отделения. Кузьмич нёсся за мной, размахивая над головой потенциальным орудием убийства, и напоминал какого-то сюрреалистического Чапая в лихой кавалерийской атаке, у которого вместо бурки был развевающийся белый халат, а вместо шашки – микроскоп. Лаборантки визжали вдвоём, как синхронные пожарные сирены. Кузьмич орал что-то неопределённое, но безапелляционно угрожающее. Говорили потом, что его крики слышны были из нашего подвального помещения вплоть до самого верхнего этажа шестиэтажного здания больницы. Второй врач смены Иван Алексеевич выскочил, как был – в забрызганном резиновом фартуке и перчатках – навстречу летящему с диким воем Кузьмичу и попытался его остановить. Куда там! Худенький Иван Алексеевич был сметён, как лёгкая кегля в боулинге массивным шаром никак не меньше четырнадцатого размера! В конце коридора – всё-таки молодость в таких гонках давала некоторое преимущество – я успел влететь в служебный туалет и запереться изнутри. Кузьмич тяжёлым тараном несколько раз врезался в дверь. Хлипкий туалетный шпингалет надежд на долгую осаду не внушал. Оставалось последнее средство – переговоры. «Кузьмич! – взмолился я. – Ну что ты, шуток не понимаешь совсем, что ли?!» «Шутки?! Ты это шутками называешь, засранец? За такие шутки я тебе твои костлявые култышки из жопы вырвать должен!» – бушевал Кузьмич… В-общем, бушевал он всё-таки не очень долго. Когда он, наконец, осознал, что увольнение – это и впрямь только неудачный розыгрыш, а не реальность, он начал постепенно остывать, и вскоре мы уже опять сидели все вместе за ординаторским столом и со смехом (спровоцированным всё же не столько искренней радостью, сколько мензурочным спиртом) продолжили отмечать то ли моё спасение, то ли возвращение Кузьмича, то ли неудачное Первое апреля. К стыду своему должен признаться, что напоролись мы в тот день довольно крепко и довольно рано, что несомненно сказалось бы на качестве работы отделения, если бы не безотказный Иван Алексеевич. Он был так напуган невиданным состоянием Кузьмича, что решил: для общего блага полезней, чтобы Кузьмич сегодня залечил стресс как можно быстрее. Вот так завершился этот неудачный розыгрыш. Кузьмич остался на работе и, несмотря на свою тягу к общению с Бахусом, работает у нас, как вы знаете, по сей день. А вот кто уволился – так это красавица Аллочка: то ли не смогла она после этого случая в глаза Кузьмичу спокойно смотреть, то ли Генеральша её «попросила». А с меня что тогда было взять? Молодой дурак, одно слово. Генеральша, правда, выговор мне всё-таки за этот случай влепила. А Первое апреля мы с тех пор не отмечаем больше. Что, не смешно совсем? А жизнь вообще – штука грустная. Можете поверить старому санитару морга.
Теги:
![]() -2 ![]() Комментарии
#0 17:00 30-03-2010Это я, Эдичка
Вторая часть поживее. Не абассака бугагашная, конечно, но читать можно. опасны шуточки, на грани… Смешно Под название «из рассказов интеллигентного санитара» хорошо. . Уменьшительно-ласкательность выражений (глазки...) здесь, имхо, портят дело. Если хочется их оставить, то можно обозначить, что рассказывается не просто новичкам, а барышням. Четыре «впрочем» на одной странице многовато. . Под название «Первоапрельские проводы» — можно смело «отжать воду» и «поддать перцу». Незнание медицины читателями не будут помехой, так как эту же ситуацию можно поместить в почти любую структуированную организацию среднего размера. В медицинских учреждениях есть свои сосбенные «приколы» и мне ожидалось увидеть именно их. А спирт много где был доспупен и выпит. . Почитал отдыхая. НиЧотАк. Звиняй, буквы нынче прыгучие дюже *особенные *доступен хотя «доспупен» можно подарить комуньть, за пиво гг Еше свежачок ![]() Из любых плохих стихов выбираю прозу,
Принцип вылощен и прост: "Можешь - не пиши!" Не ебите слабый мозг Дедушке Морозу, Дорогие вы мои, дети-малыши. Я блюю от Маршака (в глубине, конечно, кружевной моей души, спрятанной в тулуп), Получай велосипед, цветом огуречным, Злобный маленький садист, черепной шуруп.... ![]() Шагнули стрелки за полночь,
и вот: не плюшевым щенком, а настоящим - с хвостом, залупой – псом смердящим улёгся перед дверью Новой Год. В глазах – тоска, из шерсти вырван клок, на грязной морде раны кровоточат. Кого-то он напоминает очень… Кого?... ![]() “Она лежала как живая.” Гоголь НВ(“Вий”) Случилось так, что незадолго до Нового Года и Рождества у чёрного человека кончились деньги.... кругом суета, снег и тот озабоченный
чтоб ровно прикрыть надоевшую грязь а где-то за городом прям на обочине грядущего года стоит ипостась . а метрах в пяти от дороги есть хижина там стулья и стол, и простая еда живёт там девчонка под мальчика стрижена которая в куклы играет всегда .... Многие беды вокруг лицезрея воочию, некий субьект в алой робе с пушистым подбоем шёл и хотел добровольно сложить полномочия посох таскать и тяжёлый мешок за собою. Раньше подарки никак не давили на спину. Нёс себе.. думая чуть свысока о секундах, хоть и бывало топорщилась тучно холстина от каучуковых кукол и танков чугунных.... |