Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Обед молчания![]() Обед молчанияАвтор: net_pointov Острая любовь к государству пришла к Роме, когда он смотрел, как по небу пролетал самолет, оставляя за собой жирную полосу, будто от наслюнявленного карандаша.Пока еще государство не сделало толком-то ничего, чтобы Рома его любил. Наоборот, оно всячески подставляло ему подножки в очередях, налоговой, на таможне и даже в отделе «продукты». Но чувство гордости выплыло надувным кругом, чтобы Рома, которые сутки корпевший над «введеним в бренд», вдруг вспомнил про Гагарина, летчика без ног, ледокол «Мирный» и про флажок СССР с покусанным древком, которым было удобно махать на парадах и выгонять кота Фильку из-под дивана. Рома Лавров. Высокий, кучерявый, немного инфантильный, а иногда инфантильный много. Ему чертовски шли шляпы, клетчатые штаны, деньги и никнейм skazo4no_beden. Многие женщины, и даже Наденька из 24-й, специализировавшаяся в основном по сантехникам и сотрудникам макаронной фабрики; так вот, многие женщины записали его в свои «запасные варианты», но ни одна из них не приехала к Лаврову, когда он, загибаясь от температуры 39, поставил в асоциальной сети статус «Болен очень. Очень жду». Лавров всегда болел паскудно. Он вынимал душу. Свою – разглядывал, плевался и ставил на место где-то между томиками Драйзера и пермским мишкой «2009», чужую же – сжимал в кулаке и норовил спрятать под подушкой. Рома болел противно, как в пятом классе, когда он из простуд просто не вылезал. Его трясло, словно телегу по колдобинам, накрывало с головой, в которой мыслям и тем было душно. Рома даже не чертыхался, а просто генерировал многослойные маты. Генерировать – это у него в генах. Когда Рома был маленьким, а значит еле доставал до мойки, до полки и до бабушкиных очков, его звали преимущественно Роман-Евгеньич-черт-тебя-побрал-бы-весь-в-отца. Звала его мама. Тоже преимущественно. А бабушка, заблудившаяся где-то среди эфиров Голубых Огоньков и Песен Года, всего-то и могла, что улыбаться Роме, растягивая и до того тонкие губы в ниточку, и многозначительно молчать. Бабушка дала обет молчания (Кому? Чему? Дательный падеж) невыносимо давно и не произнесла ни слова. Даже когда мать лупила расхристанной кроличьей шубой по полу и в ролях объясняла, почему Рома, бабушка и тот, кто дал Роме отчество Евгеньевич – страшные мудаки. И все они, собственно, крест на ней поставили. В тот вечер маленький Рома очень испугался, долго жалел истерзанную шубу в коридоре, опасливо гладил ее по карманам и еще неделю пытался высмотреть на матери, когда та небрежно запахивала халат, где же тот крест, который на ней стоит, и настолько ли он страшный. Ромина бабушка была печальной. Доброй. Однажды, посмотрев, как она мучается, пытаясь развернуть тщательно завернутые конфеты, Рома показал ей способ куда более изящный: - Ты просто потяни за оба хвостика, ба. В разные стороны потяни. Да, вот так. И она сама раскроется. Бабушка недоверчиво дернула «барбариску» за концы и шумно набрала воздух, когда глянцевая конфетка легко выскользнула из обертки. Ох, до чего ж додумались, Господи! После этого непамятного в жизни Ромы случая бабушка иногда садилась в кресло, ставила на колени вазочку с «белочками» и «ласточками» и резко дергала каждую за хвостики. Распотрошив десяток, Алла Макаровна, 72 лет отроду, тщательно заворачивала каждую конфетину обратно и очень смущалась, когда замечала, как дедушка хитрО смотрит на нее с фотографии. Сегодня мама ждала гостей. Она с утра бушевала на кухне, укрощая то тугую баночку шпрот, то разлезшуюся капусту. Рома стоял подле нее и разглядывал, как тает в маминых руках булка, замоченная в молоке, и как славно она соединяется с фаршем: вязнет, растворяется. Котлеты Рома очень любил. Скорей всего потому, что ел редко. Но иногда ему казалось, что если б котлет в его жизни была бы тысяча, он все равно любил бы их с неистовой силой и обильным слюноотделением. И с белым хлебушком. - Мама, а кто к нам придет? - Один хороший человек, Рома. Пойди, кстати, оденься. Ходишь расхристанный совсем! На стуле брюки висят, надень их. - А я не хочу штаны. - А я тебя не спрашиваю. Человек придет, а у меня папуас по дому бегает. Думаешь приятно? Одевайся, марш. И помогай на стол собирать. Рома покорно влез в брюки, расставил на столе гусь-хрустальные бокалы и предусмотрительно занял лучшее место, с которого было видно и окно, и телевизор. В дверь позвонили. Вернее как – вначале постучали по старой памяти, а потом, видимо вспомнив про звонок, позвонили. Мама ойкнула и побежала в дальнюю комнату, успев только выкрикнуть: «Рома, открой!» Рома нехотя сполз со стула и открыл – почтальонше тёте Дусе, которая моментально заполонила собой коридор и деловито спросила: «Есть взрослые дома?» - Есть Евдокия Пална. Я есть. А что такое? – мама виновато вышла из комнаты, на ходу отряхивая полы нарядного, в мелкий мак, сарафана. - Телеграмма. Ты не стой милая, расписывайся. У меня еще дел по горло — с тобой болтать. У Никифоровны, слыхала, брат помер. Так вторую неделю не ест. Как птичка, как птичка! Сижу вот с ней, выхаживаю. Расписалась? – и хорошо. Пойду я. - Спасибо, теть Дусь! - Давай, дорогая. Мама открыла телеграмму. Закрыла. Потом молча пошла в зал и вывалила спелые пышущие жаром котлеты из судочка с грибками прямо на парадную скатерть. Рома услышал только, как в бабушкину комнату хлопнула-бряцнула стеклом дверь, а потом пытался склеить по обрывкам: - Немая! (это про бабушку) - Жестокая! (это же про кого?) - Старая дура! (про тетю Дусю?) - Как ты могла? - Мужик! Последний! - Помрешь ты! Рома тихонечко стянул с комода телеграмму с патриотичными гвоздиками и прочел: «муся зпт он не придет тчк я ему запретила тчк» И, спрашивается, стоит из-за этого расстраиваться? Рома отложил телеграмму, и пошел собирать котлеты обратно в судочек. А на следующий день его разбила температура, и мама вышла из «подполья», чтобы метаться из кухни в спальню и густо обцеловывать его полыхающие руки, веснушчатые щеки и лоб с маленьким шрамом у левой брови, который помнил лето, папоротники и велосипед. Роме виделись озверевшие плюшевые щенки, математичка и бабушка. Бабушка гладила его по загривку и бормотала …ижеесинанебесидасвятитсяимятвоедаприйдетцарствиетвое…… А Рома ловил в опустевшей голове мысль, что никогда, никогда в жизни бабушкин голос не слышал, поэтому знать наверняка, что это бабушка с ним разговаривает, он никак не мог. Голос плыл, плавился, шипел на шипящих, свистел на свистящих. - Бабушка, а это твой голос? Или нет? - Мой - Бабушка, а как я узнаю? А вдруг это не ты. - Я. Спи, спи. - Бабушка, а если я умру, ты маме только не говори. …Отправь мне телеграмму, бабушка, отправь мне телеграмму – шептал Рома Лавров, вдыхая сухими губами жизнь в истерзанную подушку – отправь телеграмму…. Зпт Зпт Зпт ТЧК И снова зпт Теги:
![]() -3 ![]() Комментарии
Не поняла, почему «острая любовь к государству» пришла, а расцвести пышным цветом забыла. В целом, миленько это все — бабушки, котлеты, конфетки, обязательное отсутствие папы, но не воспаряет над коммунальной этой трогательностью ни на сантиметр. понравилось. цепляет. хорошо. Понравилось. Нови права в части «канувшего» государства. понравилось. бырь — Привет! Спасибо. Как твое ничего? Нови — что за тренд нонче «воспарять над бытом»? я без иронии. сплошное «лишь бы не бытовуха айайай». Спас, Шева, Штурман — Спасибо, что читаете! одобряю. цепляе нехило Хороших авторов завсегда читать надо. Тем более, Ань. ггы. ну нормально, что ещё сказать «гусь-хрустальные бокалы» это на отличненько! «хрустальные гуси спасли Римского. Корсакова не успели.» это фишка такая, сигаретов, оставлять один и тот же камент на разных сайтах где опубликован этот текст? Хорошо написано. Вступление только не в кассу. Лев, вступление как раз в кассу, оно про самолеты ггг да.остально хуня. Ань, как живой. Напиши мне уже какой нибудь-стих. Да. А еще они не умеют коробки с CD открывать печально все это Хорошо, интонационно — близко! Шева — ты меню захвалил Бырь — напишу, ага LoveWriter — текст меня сам вел, оно и видно. спс! Шизоff, Sgt.Pecker, koffesigaretoff, VETERATOR, B_O_Tanik — спасибо! текст произвёл весьма благоприятное впечатление. Еше свежачок Глава 20 Михаил чувствовал себя увереннее, когда наконец принял решение. Но, прежде чем действовать, нужен был новый союзник. Вернее, новое оружие. Его прежний адвокат, Дмитрий Павлович, после получения повестки выглядел как загнанный заяц.... Вот и война. Чья-то смерть, чья-то трусость и ужас.
Ты влюблена. Не в меня. По отчёту у нас без потерь. - Есть прибухнуть?- Ты в завязке.- Мне все- таки нужно. Есть много слов. Но они все, наверное, херь. Синяя степь. Куропаткам три года раздолье.... В местности, где встречный человек — Казус белли, нежели товарищ, Есть резон переходить на бег Встречный, планомерно ускоряясь. Есть корректный сурдоперевод, Есть конкретно выпрямленный штопор. Есть уверенность, что каждый обретёт Перед воскресением — субботу, Сортировку, меру и весы.... Как медленно всё происходит,
Во мне, и не только - вокруг События нехотя тонут, Сменяется гнев на испуг Вот случай тамбовский, хотите? Жил некто по прозвищу Бос Не беден, жена - Нефертити Но всё понеслось под откос Застал он вот эту вот падлу С большим, чернокожим жлобом Другой бы сказал, мол, и ладно, Не бился о стену бы лбом В глазах же стояла картина, Одна, он успел подсмотреть - Большой, чернокожий детина, Ей в горло ввёл член свой на треть ![]() Где есть и нет. Где отпечаток стула.
Где штору сквозняком продуло. Где тень бросает тело на стекло. Снаружи по нему текло то средоточие дождя, что в равной мере - лишь отпечаток призрака в постели. Тех аистов никто не отменял. И поезд не пропал, а опоздал.... |
п.с. Аня, привет