Колдун Петра Великого.

Автор: Платон Сумрaq ПРЕДИСЛОВИЕ

Легендарный совсем не значит прославленный или знаменитый. Для возникновения легенды должны быть два необходимых условия — общественный интерес и недостаточность информации. Тогда легенда рождается естественно.

А.Крон

Не так еще давно, несколько лет назад, на выставке в Третьяковской галерее, посвященной эпохе Петра I, эта небольшая гравюра 60-х годов XVIII века работы И.М.Бернигерота, извлеченная на свет божий из фондов Государственного Исторического музея, не обращала на себя особого внимания публики. Между тем, человек, на ней изображенный, даже внешне был весьма примечателен.

Пронзительный взгляд больших глаз из-под широких бровей, под глазами мешки, не то по причине хронической болезни, не то вследствие сильнейшей усталости и бессонных ночей; высокий лоб перерезан на переносье глубокой морщиной; крупный прямой нос, волевой рот с выступающей нижней губой, на подбородке отчетливая ямка. Правая рука человека, облаченного художником в латы (дань отмиравшей традиции барокко), из-под которых видны кружевные манжеты, покоится на орудийном стволе, в цепких тонких пальцах сжата подзорная труба; левая картинно уперта в бок.

Посетители, передвигаясь от экспоната к экспонату, у портрета не задерживались. Фамилия человека большинству из них ничего не говорила. Раз только аккуратная сухонькая старушка, сама живой исторический экспонат, лет семидесяти пяти-восьмидесяти, привстав на цыпочки, долго и пристально всматривалась в изображение, и то только потому, что с трудом складывала в слова буквы пояснительной надписи, используя в качестве лупы очки с толстенными стеклами — непременный атрибут неизбежной старческой дальнозоркости: «Я-к-о-в-Б-р-ю-с»...

В Москве на Немецкой (ныне Бауманской) улице стояла некогда лютеранская кирха святого Михаила. В начале 30-х годов, когда Москва начала расти и строиться, церковь разобрали, чтобы на ее месте выстроить авиационный НИИ (сейчас это Государственный научный центр авиационных материалов РФ).

Разбирая церковь, рабочие обнаружили несколько надгробий. По виду догадались — погребены не простые люди. Сообщили куда следует. Приехала авторитетная комиссия и произвела эксгумацию останков.

Оказалось, что под двухсотлетними каменными плитами покоились петровский генерал-фельдмаршал Яков Вилимович Брюс, его жена и две дочери. На хорошо сохранившемся камзоле Брюса тускло поблескивала шитая серебром звезда ордена Андрея Первозванного.

Говорят, прах фельдмаршала передали знаменитому профессору Герасимову, который специализировался на создании скульптурных изображений исторических деятелей по их черепам. В его лаборатории след останков Брюса и затерялся.

Есть в российской истории личности, экзотичность и самобытность которых сделали бы честь перу Вальтера Скотта, а, может быть, даже и Густава Майринка. Их имена на слуху, вошли в легенды и поговорки, но на самом деле о них мало что известно широкой публике. В этом ряду может быть упомянут и сподвижник Петра Великого, русский шотландец Яков Брюс.

Часто путают его со старшим братом, Романом Брюсом. Но если последний известен в основном тем, что возглавлял оборону новорожденного Санкт-Петербурга от шведов в годы Северной войны и руководил строительством Петропавловской крепости, где и был похоронен, то образ Якова Брюса в народной памяти приобрел особые черты. Для нескольких поколений русских людей, особенно москвичей, Яков Брюс — человек, который одновременно состоял на службе царю и дьяволу.

Якову Брюсу повезло с биографами гораздо менее прочих сподвижников Петра. По несколько скупых строк у Соловьева и других маститых отечественных историков, две-три биографические статьи в военно-справочной литературе, редкие газетные и журнальные публикации, кое-что у москвоведов. На таком материале едва ли составишь целостное представление о личности. Тем более, если эта личность одновременно и реально существовавший человек, и персонаж «преданий старины глубокой».

Благодаря возросшему вниманию к истории Отечества вспомнили в последние годы и о Якове Брюсе. Появилось несколько значимых статей и книг, авторы которых предложили собственные трактовки известных фактов и версий, достаточные для первоначального знакомства как с личностью Брюса, так и с окружившим его имя ореолом тайны.

Исторические и сенсационные материалы о Я.В.Брюсе периодически публикует центральная и местная, краеведческая и желтая печать. Именем его, как хоругвью, освящают свои труды российские астрологи. И, тем не менее, все это – несколько капель в море. Таких публикаций – множество, а скудные факты, преподносимые в них, тиражируются, как крапленые тузы из замусоленной колоды. Во имя скромного гонорара великое множество авторов переписывают друг друга своими словами (каемся, и один из нас грешил в былые годы тем же, зарабатывая на хлеб насущный во множестве школьных стенгазет, боевых листков и заводских многотиражек).

Характеристики, даваемые Брюсу писавшими о нем авторами, зачастую полярны:

«Несмотря на чрезвычайную занятость государственными делами, Брюс находил время и для научных занятий, породивших легенду о том, что он был алхимиком, астрологом, масоном и т.п., хотя до сих пор нет сколько-нибудь убедительных доводов в пользу этих версий, включая упоминание его имени в названии знаменитого „Брюсова календаря“… Можно без преувеличения сказать, что Брюсу принадлежит заслуга распространения в России передовых для того времени научных идей — гораздо раньше открытия Санкт-Петербургской Академии наук. Он был одним из просвещеннейших людей эпохи и выделялся своей неординарностью даже среди ярких личностей „птенцов гнезда Петрова“ (В.И.Синдеев).

«В судьбе Брюса действительно есть что-то загадочное. Неясно, где и как сын служилого дворянина, на четырнадцатом году записанный в «потешные», сумел получить такое блестящее образование, которое позволило ему затем овладеть глубокими познаниями в самых различных областях науки? Непроницаемыми для постороннего взгляда остались его внутренний мир и домашняя жизнь, особенно в последние годы, проведенные почти в отшельническом уединении. Брюс несомненно проявил интерес к тайноведению, но не вполне известно, как он это оценивал» (И.Грачева).

»Яков Брюс, которого при дворе считали химиком, астрологом и инженером, а в народе — колдуном, не имел ничего общего ни с Ньютоном, ни с Лавуазье, но скорее смахивал на простого плута… Знания этого мошенника, хотя были знаниями самоучки и дилетанта, имели, однако, в глазах царя неотразимую притягательность, и по отношению к данной среде представляли известную ценность" (К.Валишевский).

«Брюс не дождался и биографа; его роль в культурной и творческой работе русского общества нам до сих пор неясна. В народной легенде этот точный ученый нового времени сохранил облик чародея и астролога… В действительности Брюс был первым русским экспериментатором и первым наблюдателем-астрономом, о котором сохранились у нас исторические данные» (В.И.Вернадский).

Вот такой разброс суждений! И это спустя столетия, а кажется, будто речь идет о современнике, впечатления о жизни и деятельности которого еще не устоялись, а мнения не сложились.

Объяснить это можно, кажется, не только тем, что крайне скудны и отрывочны имеющиеся сведения. Сама личность Якова Брюса у занимавшихся ею исследователей как бы распадается на две составляющие: человека и легенду. Говоря о человеке, историки напрочь отказываются всерьез анализировать легенду. Рьяные сторонники сверхъестественого упиваются легендой, ничуть не пытаясь хоть как-то соотнести ее с реальными историческими событиями. Историкам не хватает специфических знаний в области так называемых «тайных наук», знатокам чернокнижия – профессиональных исторических сведений.

Между тем, только совместив два образа нашего великого соотечественника, можно попытаться увидеть подлинную суть личности Якова Брюса. Как ни громко это прозвучит, именно это мы и пытаемся сделать в этой работе. По крупицам добывая информацию из десятков пыльных фолиантов, мы не стремились втиснуть ее в заранее заданные рамки. Напротив, любая деталь, любой незначительный штрих заставляли по-новому взглянуть на героя повествования. Так постепенно и прорисовывался его благородный силуэт на писанном грубыми мазками необъятном фоне петровской эпохи.

Мы не хотели делать свою книгу «ареной для сенсаций», в первую очередь для нас было важно свести воедино все ранее написанное о Брюсе, превратить драгоценный золотой песок в весомый слиток. Смеем надеяться, что в нем будет и несколько намытых нами крупинок. Мы старались не пересказывать слишком уж детально известные материалы о его деятельности в качестве военного и государственного руководителя и дипломата, более сосредоточившись на темных пятнах в его биографии. В известной степени к анализу событий «седой старины» мы привлекли и свою фантазию, предусмотрительно поставив в подзаголовке определение «полемическая биография». Однако, ступая на зыбкую почву допущений, мы стремились не превратить их в домыслы. Поэтому о любой странице нашего повествования мы смело можем сказать, что в основе ее лежат факты, а не содержимое пальца. Возможно, для кого-то все это покажется не более чем повторением пройденного. Но мы уверены, что таких наверняка окажутся единицы.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

РАЗДВОЕНИЕ ЛИЧНОСТИ



I. FUIMUS

За столом были и не одни худородные: по левую руку Петра Алексеевича сидел Роман Брюс — рыжий шотландец, королевского рода, с костлявым лицом и тонкими губами, сложенными свирепо, — математик и читатель книг, так же как и брат его Яков; братья родились в Москве, в Немецкой слободе, находились при Петре Алексеевиче еще от юных его лет и его дело считали своим делом.

А.Толстой

Яков должен подписываться Якушкой, а не Яковом, ибо москвитяне полагают, что было бы неуважением со стороны просителей к высочайшему сану особы, облеченной царским достоинством, не засвидетельствовать прилично государю своего почтения, именуясь покорно уменьшительным именем.

И. Корб

Традиционно принято считать, что Яков Брюс происходит из шотландского королевского рода. На самом деле это не совсем так. Современный отечественный исследователь В.И.Синдеев опубликовал документы XVIII века, содержащие родословную Брюса, обратив при этом особое внимание на существующие разночтения.

Род, к которому принадлежал Яков Вилимович, происходит из французской Нормандии. На Британские острова Брюсы попали вместе с Вильгельмом Завоевателем. Один из них, Роберт Брюс, безуспешно претендовавший на шотландскую корону в конце XIII века, стал родоначальником двух ветвей многочисленного клана Брюсов. Его внук, знаменитый Роберт, в 1306 г. стал-таки шотландским королем, другой, Эдуард, был королем ирландским. С его незаконнорожденного сына Томаса и начинается история семьи, через несколько сотен лет ознаменовавшаяся рождением в России Якова Брюса.

Сын Томаса Брюса Роберт положил начало роду баронов Клакмэннанов. Королевская династия Брюсов после смерти сына Роберта I короля Дэвида II пресеклась. Внук Роберта I Роберт II Стюарт (сын его дочери Майории и графа Уолтера Стюарта) основал новую династию шотландских королей, с которой Клакмэннаны, естественно, также состояли в родстве.

Род баронов Клакмэннанов, как это водится у знати (так же, как, к примеру, и наши Рюриковичи и Гедиминовичи), благодаря бракам своих многочисленных отпрысков обоего пола породнился практически со всеми знатнейшими шотландскими фамилиями: Огильви, Мюрреями и другими. Их родовой герб так описан в копии родословия Я.Брюса (перевод с латинского сделан в первой четверти XVIII в.): «Сии есть на поле златом крест Святаго Андрея, и верх щитовый краснорожовыя. Над шлемом же тогожде степени приличным плащем красным серебром раскрашенным и венцем от тех же цветов украшенным, место периа нарисуется плечо въоруженное, булаву в руце держащее. Поддержат, от десныя страны лев краснорожовый, от левыя же единорожец природного цвета с щитовым сим написанием: БЫХОМ». «Быхом» — славянский перевод латинского «Fuimus», означающего многозначительное «Мы были».

Прадед Якова Брюса Джеймс был четвертым сыном Роберта, седьмого барона Клакмэннана. Очевидно, ему и его потомкам только и оставалось, что служить венценосным особам. Английская революция застала отца Я.В.Брюса Вильяма на службе Карлу I, который в борьбе с Оливером Кромвелем потеря трон, а потом и голову. В поисках нового сюзерена многие англичане и шотландцы предпочитали новую жизнь на чужбине. Свой выбор сделал и Вильям Брюс. Превратности судьбы забросили его в 1647 г. в Архангельск. Так он оказался в Московском государстве.

Россия при царе Алексее, отце Петра, охотно привечала иноземных мастеров — обладателей всевозможных профессий, а также и военных специалистов из голландцев, немцев, шотландцев и англичан. За их опыт и добросовестное служение новому отечеству в воинском деле, науке, ремеслах и искусстве русское правительство денег не жалело.

Карьера Вильяма Брюса в России, хоть и не сразу, сложилась вполне успешно. В 1658 г. он уже был полковником, а жизнь свою окончил в звании генерал-майора. В периоды, когда боевые действия не велись, полк его квартировал во Пскове. Вильям Брюс поддерживал связи с шотландской колонией в Немецкой слободе на московской реке Яузе, где тогда должны были селиться москвичи-иностранцы.

Не известно достоверно, сколько лет было Вильяму Брюсу, когда он попал в Россию, не известно имя его жены, матери Романа, Якова и их сестры, не известно, где и когда Вильям Брюс женился. Его первый сын Роман (Роберт) родился в 1668 г., сам Вильям Брюс умер в 1680 г., так что, можно предположить, что выехал он из Англии в еще достаточно молодом возрасте и, по-видимому, еще не женатым человеком.

Версия событий, предшествовавших рождению Якова Брюса, которую мы только что изложили, базируется на современных исследованиях архивных материалов. Но есть и другая, гораздо более старая, возможно, не подтвержденная достоверными документами, но достаточно логичная. Родственник нашего героя, выходец из прусской ветви рода Питер Генри Брюс, основываясь на семейных преданиях, рассказывает историю двух семей иначе.

Братья Джеймс и Джон Брюсы, спасаясь от революции, решили попытать счастья за границей, договорившись пересечь Балтику на корабле, отплывающем из порта Лит. Но в дело вмешался нелепый случай. Владельцами двух кораблей в порту оказались однофамильцы, причем оба корабля отплывали в страны с весьма похожими названиями. В то время как семья Джеймса уже садилась на корабль, идущий в Архангельск, Джон со своими домочадцами ступил на борт парусника, отправлявшегося в Кенигсберг. Поскольку Russia — Россия и Prussia — Пруссия по-английски звучат практически одинаково, в результате этого досадного казуса обе семьи разъехались в разные страны, а братья больше никогда не виделись… Джеймс Брюс, по утверждению канадского исследователя Валентина Босса, и был тем самым генерал-майором в Пскове, скончавшимся в 1680 г. А его сын Вильям, родившийся в Шотландии и ребенком вывезенный в Россию, будучи полковником, погиб в Азовском походе в 1695 г.

Интересно, что и современники Якова Брюса, которые, надо полагать, владели достаточно достоверной информацией, своими воспоминаниями подтверждают версию Босса. Так, Христофор-Генрих Манштейн, в продолжение нескольких царствований после кончины Петра I служивший в русской армии, упоминает о «Брюсе, шотландце по происхождению, дед которого приехал в Россию после несчастной кончины Карла I».

Вся эта история, во многом противоречащая ныне известным документам, но принятая большинством дореволюционных авторов, любопытна тем, что отвечает на многие вопросы, возникающие от некоторой несообразности фактов, в том числе, в связи с появлением детей у Вильяма Брюса почти через двадцать лет после его приезда в Россию, хотя он должен был быть в это время в достаточно почтенном возрасте… Словом, полной ясности в родословной Брюса нет до сих пор.

С рождением Якова связаны новые споры и разночтения. Он появился на свет, как уже очевидно, в 1669, хотя чаще (и до сих пор) называют 1670 год. Все точки над i, очевидно, должен расставить траурный штандарт семьи Брюсов, хранящийся в фондах Государственного исторического музея и представленный глазам широкой публики на уже упомянутой выставке в Третьяковке. На нем по-немецки перечислены титул и звания Якова Вилимовича (граф, русского царя генерал-фельдмаршал и генерал-фельдцейхмейстер) и по-латыни указаны даты рождения и смерти (1 мая 1969 г. и 19 апреля 1735 г.) и общее количество прожитого им времени (65 лет 11 месяцев 18 дней). Местом его рождения называли Псков, место службы его отца; однако гораздо больше аргументов в пользу того, что это произошло в Москве. Родители нарекли его Джэкобом Дэниэлом (Jacob Daniel), для русских он стал Яковом Вилимовичем, «старым иноземцем», по тогдашней терминологии (то есть потомком иностранцев, родившимся в России).

В гороскопе Якова Брюса, составленном современными отечественными астрологами, отмечается, что, по их мнению, ярко выраженное сочетание Солнца со звездой Алгол означало для него способность одерживать победы, используя свои неординарные способности. Вместе с тем, полное название звезды «Капут Алголь» (Голова ведьмы) напоминает о том, что с влиянием этой самой зловещей звезды Зодиака связывают возможность потери хорошей репутации.

Традиционно считается, что оба брата получили неплохое домашнее воспитание и образование, а Яков с раннего детства проявил большую склонность к изучению широкого круга научных предметов. Однако, судя по всему, занимался наукой он исключительно по собственной инициативе: из того, что мы знаем о жизни Романа Брюса и его потомков, можно сделать вывод, что родители не ставили перед собой задачи добиться, чтобы дети хватали звезды с неба. Оба сына должны были пойти по отцовскому пути, что они и сделали. Роман стал бравым воякой, «слуга царю, отец солдатам», в таком же духе воспитал и собственного сына. Но Якову, видимо, от рождения уготовано было великое будущее. Знания, жадно получаемые в юности, весьма пригодились Якову Брюсу впоследствии. Петр Великий в своих начинаниях не был обделен талантливыми, разносторонними сподвижниками. Бешеный ритм эпохи, высота и всеохватность петровских замыслов не терпели серых людей у трона. Меншиков, Толстой, Шафиров, Остерман — эти люди далеко превосходили по уму и природному дарованию своих современников. Но, пожалуй, единственным человеком, не уступавшим Петру ни в широте кругозора, ни в глубине мысли, ни в разнообразии интересов, был именно Яков Вилимович Брюс. Человеком «высокого ума, острого рассуждения и твердой памяти» называл Брюса знаменитый ученый XVIII века Василий Никитич Татищев. Мы знаем Якова Брюса как астронома и математика, артиллериста и инженера, ботаника и минералога, географа и сфрагиста, автора научных сочинений и их переводчика, издателя и государственного мужа, как компанейского человека, наконец (а каким же еще мог быть приближенный великого царя и великого кутилы)!

Безусловно, ранняя потеря отца (если он действительно умер в 1680 г.) должна была стать для юных Романа и Якова огромной и невосполнимой утратой. Но Вилим Брюс успел снискать уважение и благосклонность при русском дворе. К тому же, наверняка, свою роль в судьбе его детей сыграл один из безусловных авторитетов Немецкой слободы Патрик Гордон. Как писал о нем саркастичный Казимир Валишевский, «родившись в 1635 году в семье мелких лордов, роялистов и католиков, Патрик Гордон прозябал уже 30 лет в России, занимая мелкие должности, которые ему совсем не нравились. Прежде чем приехать сюда, он уже служил императорам; шведам против поляков и полякам против шведов...

От природы умный и деятельный, с хорошими связями на родине, он думал, что имеет право на более высокое положение. Лично известный королям Карлу и Иакову английским, двоюродный брат графа Гордона, бывшего губернатором Эдинбурга в 1686 году, он был признанным представителем роялистской шотландской колонии слободы. Говоря по-русски и любя выпить, он пользовался известной популярностью среди самих москвичей». Добавим также, что Патрик Гордон считается основателем и руководителем первого в России подобия масонской ложи. Так что, по-видимому, его протекция для молодых Брюсов при дворе малолетнего царя Петра могла быть нелишней.

По общепринятому мнению, оба брата с 1683 г. состоят в так называемых потешных войсках Петра I. Петр привлек к своим воинским забавам целую толпу сверстников и ребят постарше, создав два батальона примерно по 300 человек. На Яузе была выстроена специальная «потешная фортеция» Пресбург, которую одни обороняли, а другие осаждали по всем правилам военного искусства. Так зарождалась военная опора юного царя в его борьбе с властолюбивой сестрой Софьей и ее сторонниками, которые противились возвышению родни Петра, Нарышкиных. Вокруг Петра и Нарышкиных начинают сплачиваться все недовольные режимом правительницы Софьи и ее фаворита Василия Голицына. Но именно в войсках, возглавлявшихся князем Голицыным, в двух Крымских походах 1680-х годов прапорщик Яков Брюс и участвует впервые в настоящих боевых действиях. Оба похода закончились безрезультатно для государства, но не прошли даром для Брюса. Царевна щедро наградила как неудачливого полководца Голицына, так и ряд участников походов. Для Якова это означало получение поместья и денежных наград – впервые в жизни.

Не будем подробно останавливаться на перипетиях династической борьбы в семействе Романовых, которая, как известно, закончилась в 1689 г. отъездом Петра в Троицкий монастырь и поражением Софьи, от которой из Москвы в Троицу ушли большинство полков и царедворцев. Яков Брюс, в составе своего полка пришедший в Троицу, вновь был награжден, как тогда принято было говорить, «дачами».

Для Брюса победа Петра в схватке с сестрой была и естественной и желанной. Не говоря уже о влиянии службы в «потешных», сама фигура и образ мыслей и действий юного царя не могли не импонировать московским иноземцам, которые ясно видели разницу между возможно даже более прогрессивным в мыслях, но абсолютно безвольным в поступках двором Софьи и пока еще достаточно консервативным, но деятельным и схватывающим все новое на лету Петром и его окружением.

Потешные войны окончились в 1694 году «Кожуховским походом». Разыгранные в подмосковном Кожухове двухнедельные баталии были уже настоящими военными маневрами, имелись раненые и убитые, даже генерал Гордон был ранен. Яков Брюс участвовал в походе в роли поручика второй роты второго рейтарского полка армии могущественного и ужасного князя-кесаря Федора Юрьевича Ромодановского, главы Преображенского приказа, где следствие по наиболее важным преступлениям велось по всем правилам тогдашнего пытошного искусства. Ромодановский, как всегда, выступал в роли непобедимого генералиссимуса, Пресбургского короля, которому противостоял шутейный польский король Бутурлин, никогда, впрочем, не побеждавший — таковы были законы игры.

Суровость и жестокость в воинских потехах петровского двора (убитые за несколько лет исчисляются десятками, да и сам Петр не раз бывал ранен) сочетались со своеобразным комизмом, который проходит через всю жизнь Петра, и о котором мы еще не раз будем говорить применительно ко многим сферам жизни русского общества первой четверти XVIII века. В данном случае этот комизм проходил через все стадии от простого ребячества к абсолютной бесшабашности. Так, в 1692 г. в маневрах участвовал эскадрон карликов, в 1694 г. церковные певчие воевали с писарями.

Вдоволь натешившись ратными забавами, Петр затевает серьезное воинское и внешнеполитическое дело: войну с Турцией. Он пытается отвоевать выходы к Черному морю, и со второй попытки, в 1696 г., русские войска берут Азов. Для Якова Брюса две эти кампании означали значительный служебный рост. Если в первом Азовском походе он занимался инженерными работами в чине капитана, то, после командования боевыми действиями девятой флотской роты в 1696 г. при адмирале Франце Лефорте (любимце Петра, родом из абсолютно сухопутной Швейцарии) Брюс был произведен в полковники. Азовские походы не прошли даром и для научных склонностей Брюса: в 1696 году он совместно с Ю. фон Менгденом составил карту части России от Москвы до Малой Азии, которая впоследствии была напечатана в Амстердаме (часть съемок местности проводил сам Петр). Его астрономических познаний, как свидетельствует переписка, уже в то время оказалось вполне достаточно для того, чтобы разъяснять молодому царю основы наблюдения за небесными явлениями.

Итак, Петр добился первого внешнеполитического успеха, который показался ему достаточным, чтобы предпринять давно задуманное им путешествие в Европу. За ним, немного погодя, отправился и наш герой. К 1697 году мы видим Брюса вполне сложившимся взрослым мужчиной, который приобрел значительный жизненный опыт, неплохо делает карьеру, обладает определенным количеством знаний и навыков. Все это ему предстояло закрепить и развить в ходе путешествия.