Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
За жизнь:: - ПослышалосьПослышалосьАвтор: Na Отчего ты совсем не звонишь?Писем грустных своих не пишешь? Под дождём серебрится Париж. Да устал я писать о Париже, . Что шумит, вспоминая листву, На промокших московских бульварах. Золотит наша осень Москву. Стало быть, ей Парижа мало. . Ну а я всё тебе пишу. Мне Парижа дождливей затея — В том дожде слушать моря шум У твоих берегов Марселя. ___ A+ Na Теги:
![]() 0 ![]() Комментарии
#0 09:33 16-09-2011Александр Гутин
Чота перебор со словом «Париж». У твоих берегов Енисея- так лучше рифмуется, а по смыслу- что Марсель, что Енисей- одинаково. хотя канешно Енисей не море. но с точки зрения шума- море сосет, если автор бывал на Енисее, то поймет. Натрий, лови до кучи: . Как излить мне в стихах печаль, Обложила со всех сторон Головой в такт словам качал На бульваре поникший клён . И о чём ты теперь шуршишь, Ветви горестно опустив? Рвётся сердце опять в Париж Где осенних дождей разлив . Мне бы спрятать глухую боль Ты мне памятью душу жжёшь Ах, зачем этот старый клён Головой на меня похож? . Там ещё варианты: Я покинул родимый дом голубую оставил Русь и т.п. и здесь играют в подкидного дурака московские с парижскими клошары, назолоти нам осень коньяка, я так люблю, ма шер, коньяк на шару… Анька, а как прально на шару или нашару? а то я вотке съел чуток, не пойму раздельно, Фон. вроде… гыгы хороший стих Напиши про Питер девочка нашару… бггг ктм+1. много парижу а мне вот Парижа много не бывает… почему мой стих никто не заценил? В приёмник, чтоле, постить. Так я в блядаме сразу очютюсь. А он веть ничють не хуже натриева. на шару пишется отдельно, как на халяву. причём за пять минут такое сочиняется. вспоминается при этом набор для передовой Остапа Бендера. Ингридиенты: размер берётся у Есенина, существительные: клён, дождь, берёза, печаль, осень; глаза, руки, тормоза, звуки прилагательные: печальный, тоскливый, грустный, промокший, усталый глаголы: вспоминать, писать, слушать, золотить, серебрить, плакать, рыдать, выть всё перемешивается, и компот готов. да, для местечкового колориту: Марсель, Париж, ма шер, пардон, се ля ви, мон дьё, тужур, лямур, бонжур, авек плезир. Жё нё манж па сис жур. Вот. спасибо осилившим. Звал тебя я в Абрау-Дюрсо. Ты — в Париже была тем летом. И внимала Марселю Марсо, Вместо складных моих куплетов. И, гуляя меж струй дождя Под луной над волнистой рожью, Осознал я, напрасно ждя, Что все прошлое было ложью. Не звони, не жалей и не плачь! Жри тоску в кабаках Марселя. Я себе и судья, и палач, И не вырваться мне отселя. Опоясаю шар земной Вереницей дождливых строчек, Умоляя — не будь со мной, Не ломай мой сырой мирочек! аф-аф-аф-аф, ррррррр Еше свежачок ![]() да, я уйду, конечно же уйду
и раздражать вас более не буду я заберу с собою маету и пепельниц невымытую груду. Я выпаду из стенки кирпичом под музыку бессмертного Пинк Флойда и тут никто, конечно, не причем, это закон…забыл какой…какой-то.... В посёлке дальнем вдруг пропел петух.
Я в одиночестве, в огромном поле. Петух пропел и звук его потух. Погасну также я, по божьей воле. Овечье стадо в поле прилегло. Чужды они, как инопланетяне. Нет никого. И сгинуло село. И камень мучит на душе и тянет.... Крылья отца
Мне приснился отец, и ему - сорок пять. Петергоф, Эрмитаж,- там любили гулять. Мне одиннадцать лет, непоседа - пацан, И примерил я крылья искусства отца: Я бродил за Ватто на ходулях из мальв И макали шашлык с Пиросмани в ткемаль, Раскурил у Дали фимиам я в зрачке, По усам разбежался и взмыл на Пхукет.... У папы Демида была новенькая «Волга».
Чёрная, как заварка, с плёнкой на сиденьях, которую не снимали. Салон пах клеёнкой и хромом, как в морге. В багажнике — верёвка, топор, трос, лом, две бутылки «Кока-Колы» и свёрнутая газета «Аргументы и факты» за 2003 год.... В наше время такой хуйни не было. Это я точно помню. Потому что до семи лет алкоголя не пробовал. А потом провал. Сколько сейчас лет, точно не скажу, потому что записывать давно перестал, соседи путаются в показаниях, из живых родственников остался только кактус Валера, такой же небритый как и я.... |