Земля Франца Иосифа

Автор: Миша Розовский Узнать тухлое ли перед вами яйцо не сложно. Его даже пробовать не обязательно. Достаточно понюхать. Это факт. Но вот как, глядя на желток, определить вкус будущего куриного бульoна? А никак. Жди результата, а там увидим. Но то всего лишь яйцА, которые, ещё и не куры вовсе, а те, в свою очередь, как известно, вообще не птицы.

С человеками сложнее. Склонности будущего гения обычно проявляются ещё в детстве. Автор, дожив до седых волос в подмышках, не может напеть то, что Моцарт, говорят, смузицировал ещё в четыре года. Писал ли маленький Саша Пушкин на парте? И если да, то в рифму? Ничего ли не мешало в юности гениальному танцору Рудольфу Нуриеву? Чем играли, будучи мальчиками Эйнштейн, Рубенс или Зигмунд Фрейд?
Впрочем, в случае с последним ясно...

Артём Веточкин всю свою сознательную жизнь, а это не мало — почти девять лет, болел дальними путешествиями. К сожалению он болел не только путешествиями, но так же ангинами, простудами и прочими коклюшами. Так что будущий Миклухо-Маклай в основном путешествовал по огромной, во всю стену карте, приобретённой интеллигентными родителями ещё до его, тёминого рождения.

Целыми часами мальчик мог просиживать перед настенными океанами и материками, выискивая ещё не встречавшиеся ему места. Тёма просто влюбился в музыку далёких-далёких земель — Антананарива, Мыс Доброй Надежды, Соломоновы острова, Фиджи, Земля Франца-Иосифа...

Особенно тёмино воображение, как ни странно, поразил именно этот северный архипелаг. Он располагался на самом верху карты и мальчик открыл его для себя последним. Веточкин со смаком проговаривал про себя — «Земля Франца Иосифа». От одного названия веяло долгим морским плаванием, солёными брызгами, картой развёрнутой в капитанской каюте, пропахшей ромом.

Естественно, что все капитаны пьют ром и курят трубки. Иначе какие же это капитаны — думал Веточкин. Иногда, лёжа в кровати и уставившись в темноту широко распахнутыми глазами Артём представлял себя сходящим по трапу на неведомую Землю.

Прошло ещё пол-года. Артём продолжал мечать. Постепенно Земля Франца Иосифа стала для мальчика собирательным образом всего далёкого, неведомого и желанного. В своих мысленных путешествиях Артём заселял Землю Франца Иосифа дикарями, но иногда загадочная Земля была необитаема и открыта ледяным арктическим ветрам. Часто на ней возникали непроходимые джунгли, полные кровожадных хищников, но в то же время, и не реже чем джунгли, Земля была погребена подо льдами, где Артём охотился на белых медведей.

-- Пап, а ты никогда не хотел побывать на Земле Франца Иосифа? — спросил однажды Тёма за завтраком, — там же должно быть ТАК интересно...

Отец оторвался от омлета.
-- Да чего ж там такого интересного, — улыбнулся он, — вечная мерзлота, людей нет, холод… Бррррр, — передёрнул он плечами, — нет уж увольте...
-- Пап, а кто такой Франц Иосиф? — продолжал Тёма, — первооткрыватель? Охотник?
-- Неее… — не очень уверено протянул отец, — насколько я помню это какой-то австрийский принц, но может я и ошибаюсь, — пожал он плечами.
-- А где сейчас Франц Иосиф? — продолжал допытываться Артём.
-- Умер уже давно, — наколнился обратно к тарелеке отец.

Больше Артём с отцом о своих мечтах не разговаривал. Он вообще предпочёл ни с кем не делиться СВОЕЙ Землёй Франца Иосифа. Она должна принадлежать только (и только!) ему. Тем более там никто не живёт, — рассуждал Тёма, — а Франц Иосиф давным давно помер… Так что земля получалась как бы и ничейная. И Тёма узурпировал власть на Землю Франца Иосифа.

Весной Артёмка в очередной раз заболел. Воспалением лёгких. Да так сильно, что его положили в Морозовскую больницу. В течении нескольких дней мальчик находился на границе бреда и яви. После жаропонижающих вливаний он выныривал на поверхность реальности, чтобы через считанные часы опять ухнуть в сумеречное царство лихорадки.

Однажды, когда больной был совсем плох, к нему явился высокий тощий человек в золотых очках. Проффесор, — подумал Артёмка, но почему же тогда он без халата? И действительно. Вошедший был одет в некое подобие камзола современного покроя. От него приятно пахло чем-то давным давно забытым. Незнакомец подошёл к кровати и сел на краешек. Доктор, дайте пить, — Артёмка очень хотел пить, губы его пересохли, — пить...

Но сидевший на кровати человек совсем не отреагировал на слова маленького пациента. Он протянул Артёму тонкую холёную руку и галантно представлялся — Франц. Франц Иосиф. Очень, очень приятно...
-- Как?! А разве вы не умерли? — вдруг Тёма совсем расхотел пить, а в теле появилась приятная лёгкость.
-- Как же я могу? — натурально удивился Франц Иосиф, — а кто же будет наблюдать за моей землёй?!
-- Я! — хотел закричать Артёмка, и даже приподнялся немного в постели, — Я буду новым Францем Иосифом! Я обещаю… Пожалуйста разрешите мне...
-- Тебе? — усмехнулся настоящий, прежний Франц, — а ты справишься?
Артёмка аж задохнулся.
-- Я?! Я не подведу! Я смогу! — закричал Тёма в полный голос.
-- Нда? — Франц Иосиф поднялся и глянул поверх очков на переёмника, — ну ладно. Уговорил… Приступай к обязанностям.

Вдруг Тёму поразила ужасня мысль. А как же мама, папа, бабушка и хомячок? Он никогда не сможет их оставить. Об этом он как-то никогда не задумывался… Что же делать? Отказать самому Францу Иосифу? Но это невозможно!

-- Что же мне делать? Я не смогу там жить один, — на глаза навернулись слёзы.
-- Ну что ты, — усмехнулся глазами Франц Иосиф, — какие мелочи. Настоящая Земля Франца Иосифа всегда с тобой. Это неважно где ты… Настоящим назначаю тебя главным хранителем Земли Франца Иосифа.

С этими словами высокий гость наклонился и поцеловал мальчика в лоб. Губы у него были холодные-холодные. И это было так приятно, что Тёма застонал и провалился в небытиё.
А утром доктор сказал, что кризис миновал и скоро Артёмка окажется дома и будет там выздоравливать. Главное хорошо есть и много пить. Потом доктор небольно ущипнул пациента в живот и ушёл.

Действительно, скоро Артёма выписали. Но домой приехал совсем другой мальчик. Во первых теперь он был уже не просто Артём Веточкин, а землевладелец. Во вторых его распирала тайна. Из предыдущего своего опыта, Тёма знал, что подобными тайнами со взрослыми лучше не делиться. Не поймут. А сверстники поймут, но не поверят. Так что по любому выходило: пока он не вырастет и не станет Великим Путешественником, лучше всего держать язык за зубами. Это кстати неплохое умение для будущего землепроходца.

А летом Тёма поехал на дачу. Первый раз.

Дача, снятая родителями, была недалеко. Километров сто от города. Но выросший в тепличных условиях квартиры Тёма пил, упивался и не мог напиться свалившейся на его голову свободой.
Во первых сам участок. Четыре сосны, горка песка и грядки с луком, петрушкой и редиской. А так же деревяный сортир в конце извилистой тропинки, огибавшей веранду.
Во вторых околозаборное пространство где росли чахлые, но настоящие малиновые кусты. Бабушка обещала, что потом там может быть вырастет малина. От малины у Тёмы была аллергия, но бабушка резонно заметила, что в малине главное не вкус, а сбор. И даже если Тёме её нельзя есть, то собирать-то ему ну совсем не чуточки не возбраняется.
В третьих, метрах в двадцати от калитки, на улице была водоколонка. Тёма, выклянчив себе зелёный свет на игру за калиткой, мог повиснуть животом на рычаге и тогда колонка, издав печальный рыкающий звук, выдавала из носика прозрачную толстую струю.
К струе дико хотелось припасть ртом, но Артёмка знал, что это чревато. Случись бабушке увидеть внука пьющего «воду с микробами» как на его закалиточных играх можно будет смело поставить жирный крест.

В это лето Тёма Веточкин уже точно знал, что навсегда свяжет свою жизнь с путешествиями. Куда угодно. Душа настоятельно просила нового. Даже путь к колонке был полон интереснейших вещей, если видеть окружающее правильными глазами исследователя.

День был наполнен важным и интересным, но несмотря на это Веточкин никогда не забывал о своей основной миссии — Хозяин Земли Франца Иосифа. Он радовался лету и даче, но в душЕ чувствовал — настоящая жизнь ещё впереди.
И начнётся она лишь когда он вырастет и переедет жить на свою Землю. А пока это так… временное проведение времени в детском теле.

В один ничем с утра не примечательный день, исследуя муравейник у придорожной канавы, Артём неожиданно оказался в крохотном потаённом закутке. Миллипусенькую полянку с одной сторны закрывала бетонная задняя стенка автобусной остановки, а с другой густо разросшаяся акация.

Ступив на этот клочок земли, покрытый нежной июньской травкой, Артём вдруг испытал незнакомое ему чувство. Это был умопомрачительный коктейль из спокойствия, удовлетворeния и безопасности. Взрослые бы определили подобное ощущение как высшая форма умиротворения, но Тёма таких слов ещё не знал, поэтому он этот момент прочувствовал. А когда чувствуешь то, что не можешь выразить словами, то это и есть самое настоящее.

Притаившись в этом огромном кусте, сам оставаясь невидимым, Тёма мог наблюдать за редкими прохожими. Это ещё вдвое подняло ценность открытия. Мальчик стал наведываться сюда каждый день, пропадая на уютном островке всё дольше и дольше. Тут можно было сжевать прихваченную из дома сушку, определить место колонки или дачи по игрушечному компасу, понаблюдать в маленький бинокль за ничего неподозревающими тётками, выгружающимися из автобуса или, на худой конец, нарисовать очередную карту на клочке бумажки.

Через неделю Артёмка вдруг понял — это и есть его Земля Франца Иосифа. Недаром сам австрийский принц, навестивший его в больнице предупредил — «Настоящая Земля Франца Иосифа всегда с тобой. Это неважно где ты». Значит пока я маленький это она и будет — твёрдо решил Тёма.

А что это за неведомые земли на которых не зарыт клад? Это такой же нонсенс, как непьющий ром капитан без трубки. Но просто зарыть что-нибудь в землю не так интересно как, например, сделать «сюрприз». Вы не знаете как делается «сюрприз»? Это просто. Надо взять нечто очень ценное и маленькое и положить в неглубокую ямку. Сверху на ямку положить стёклышко и аккуратно засыпать сверху. Разровнять. Нарисовать соответствующую карту, ибо клад без карты штука бесполезная.
Потом можно приходить к «сюрпризy» и, осторжно очищая верхний слой земли со стёклышка, смотреть как там внутри поживает клад.

Тёма притащил самого лучшего из своих пластмассовых пиратов, наклейку корабля и пустую маленькую бутылочку из под витаминов. Она должна была символизировать бутылку рома. К этим сокровищам мальчик добавил блестящую монетку, привезённую мамой из Франции.

В эту ночь, когда Артёмка уже уплывал в сон, в комнату бесшумно вошёл Франц Иосиф.
-- Молодец, — присел он опять на край кровати и заблестел в лунном свете очками, — ты всё правильно сделал. Я тобой горжусь.
-- Но когда я вырасту, я обязательно поеду на настоящую Землю… — прошептал Артёмка.
-- Это совсем не обязательно. Эта Земля напрямую соединина с той, моей. — успокоил Франц Иосиф, — представь себе, что это телефон. Ты слышишь чей-то голос в трубке и вы рядом, совсем рядом и в то же время нет… Понимаешь?

Тёма Веточкин хотел ответить, что да, он всё понимает, но не успел — заснул.

А в Августе, третьего числа, у Артёма был день рождения. Девять лет это вам не пёс накашлял. Из города «на природу» приехали многочисленные гости. Среди них, алмазом в навозной куче, выделялся очень дальний родственник дядя Толя. Седьмая вода на киселе, но нужный папе человек. По Артёму именно так должен и был выглядеть Великий Путешественник — могуч, бородат и громогласен. К тому же от него и пахло правильно — смесью табака, пота и одеколона. А после закусок ещё и алкоголем.

Надо ли говорить, что от дяди Толи Артём не отходил ни на шаг. То, что гость был далёк от странствований и подвизался в молочном бизнессе мальчика не смущало: он ведь и сам Великий Путешественник, несмторя на возраст. У него даже есть свои земли. Надо смотреть в корень.

Когда всё более и более красномордый дядя Толик выходил покурить, Артёмка выскальзывал за ним и, заглядывая в глаза, рассказывал о своих планах на будущее. Он рассказал дяде Толику всё. Ну почти всё. И то что он будет Великим Путешественникомл и то как делать «сюрпризики» и как рисовать карты и даже, что такое меридиан. К удивлению Артёма, выглядевший капитаном дядя Толик этого не знал.

Единственно, что не рассказал Тёма — это о Франце Иосифе и о клочке земли за кустом акации. Это было ну уж слишком личное. И нежное.

К семи вечера безлошадные(пьющие) гости потянулись к электричке. Последним покидал дачу дядя Толик. Артёмка, естественно, вызвался его проводить до остановки автобуса.
И там, стоя рядом с большим, уверенным в себе взрослым, Тёма Веточкин, совсем неожиданно для себя, вдруг рассказал о своей Земле Франца Иосифа. Он даже вцепился в дядитолин палец, завёл его за остановку и показал её. Дядя Толик улыбался и кивал в так тёминому объяснению.

Минут десять они ещё пообщались, а потом дядя Толик, лёгким шлепком придав Тёме напрваление на дачу, отправил того назад под сосусом -«бабушка волнуется».

Артём отбежал до колонки и оглянулся. Дядя Толик не смотрел ему вслед. Он непонятно зачем зашёл за остановку и оказался на Земле Франца Иосифа.
Странно, что ему там понадобилось, заволновался Артём. Неужели дядя Толик догадался о зарытом там «сюрпризе» и захотел его откопать? Но этого не может быть! Ведь человек, который выглядит как настоящий Великий Путешественник никогда не возьмёт принадлежащее другому.
А вдруг дядя Толик пират?! Артём слышал — в наше время тоже есть пираты.

Тихо-тихо Тёма подкрался ближе и стал наблюдать за дядей Толей. А тот, не подозревая об ещё одной паре глаз, стоял на Земле Франца Иосифа и покачивался. Затем наклонился, сунул палец в рот и издал нутрянной стон раненного мамонта. Из его широко раскрытого, обрамлённого бородой рта ударила тугая здоровeнная струя блевоты.
Мощное дядитолино тело содрогнулось ещё раз и вторая порция зловонным цунами выплеснулась наружу, навеки похоронив под собой и клад-«сюрприз» и вообще всю Землю Франца Иосифа.

До помертвевшего Артёма долетел кислый тошнотворный запах. Артём не заплакал и не закричал. Просто повернулся и бросился домой. С тех пор Тёма навсегда охладел к путешествиям и к Земле Франца Иосифа, а когда вырос, то стал бухгалтером.

(c)