Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - ДолгожданноеДолгожданноеАвтор: Брутал Жора …Оставь в себе свой стылый эгоизмОставь во мне своё предназначенье Оставь у них свои несбытые мечты Оставь фрагмент безумного свершенья Анастасия Плотникова тяжело вздохнула грудью обильную порцию спертого воздуха набитого под завязку актового зала заводского ДК, неуклюже поклонилась и приняла на себя чудовищный шквал аплодисментов и искренних хмельных рабочих эмоций. Ей аплодировали стоя, на перебой смешивая выкрики и свист, кидая на сцену прямо ей под ноги, вялые тела сочных пролетарских гвоздик. Подарив залу ещё несколько секунд своего нахождения на сцене, Анастасия послав незамысловатый воздушный поцелуй в гущу ликующих рабочих масс, спешно удалилась в гримерную. - Ну как? - захлёбываясь спросила она едва вбежав, вопиюще разглядывая в огромном зеркале над столом свои покрасневшие словно спелый помидор щёки. - Умница! Всё прошло просто великолепно! Последнее четверостишие удалось просто на славу, я сам лично Настенька видел как мужики со второго цеха слушали с открытыми ртами, завороженно глазея на тебя. А ты не представляешь, как тебя хвалил Николай Семенович, как он был возбужден от услышанного. Ты просто молодец Настя, поздравляю! - торопливо тараторил Максим Гнильцо, подходя сзади к Анастасии и нежно обнимая её за талию. - Я так волновалась, я так переживала. Ты представить Максимушка не можешь как я болела душой за эту поэму. Я учила её каждый вечер, хотя прекрасно знала её до каждой буковке. Я думаю что ты на меня не в обиде, и что ты нормально относился к тому что я отвергала всяческие твои предложения о совместно проведенных вечерах, ведь ты же я думаю понимал какая ответственность была на меня возложена. - Конечно Настенька, конечно. Я ждал, терпеливо ждал, так как отчетливо понимал всю суть дела, я на тебя ни капельки не в обиде, поверь. Но сейчас, я думаю ты не будешь мучить меня томной пыткой ожидания, любимая моя, моя юркая ласточка, моя звёздочка, рыбонька моя… - отягчено дыша сопел Максим на ухо Насти запустив руку ей под юбку и нервозно стягивая ей трусы, сладостно ощущая ладонью пушистый лобок и девственно упругие половые губы. - Возьми, возьми меня прямо сейчас, прямо здесь Максимушка, возьми меня грубо, возьми меня как сучку, как грязную стерву - хрипло шептала Анастасия прижавшись щекой к зеркалу, и доставая правой рукой из ширинки штанов горячий упругий пенис Максима, инстинктивно направляя его в свою сочащуюся соками любви мохнатую пещеру. - Сука, сука, сука… - остервенело замычал Максим, сокрушая тело девушки резкими настырными толчками. - А… а… а… глууубже.. глубже, сильнеееей… глуббббжжж… - пуская слюни истошно умоляла Настя, закатив от жгучего наслаждения глаза. - Стерва, блядь, паскуда… - переходя в надрывной хрип сокрушался Максим увеличивая темп до конвульсивной дрожи и грубо схватив рукой за волосы партнёршу. - Глубжжже… глубже… - неистово разносился дрожащий всхлип. - Ааааааа… ааааааа…. Паскууууууудааа…. Аааа…. - вскрикнул Максим разрывая собственные гланды беспощадным потоком эмоций, резко вытащив лоснящийся в вагинальной смазке член и выплёскивая на ягодицы девушки мутные обжигающие сгустки высококачественного цемента. Головка пениса неумоверно вздулась и казалось вот-вот лопнет от обилия выхаркиваемого ей драгоценного продукта. Цемент вальяжно шлёпался на нежную девичью кожу, разбрасывая похабные капли по всему телу. Окончив акт эякуляции, Максим словно подкошенный рухнул на колени а затем как сумбурный мешок с опилками повалился на пол. Пару минут приходя в себя от нахлынувшей волны казалось бесконечного оргазма, Анастасия быстро нашла среди разбросанного хлама на столе, маленькую ажурную шкатулку неторопливо с аккуратной прилежностью, дабы не проронить ни капли, стала собирать цемент с ягодиц и спины, неловко вывернув руку и продолжая стоять в неудобной позе. Тщательно собрав всё семя любви, она быстро привела себя в надлежащий порядок и скорострельно выбежала из гримерной, сильно сжав рукой, ставшую теперь бесценной, шкатулку. Ворвавшись вновь на сцену актового зала и прервав тем самым выступление шлефовальщиц четвертого цеха в разгар эйфорической развязки, когда неуклюжий Де Сар Антуа в исполнении Любви Тимофеевны Ноздрёвой забежал в почевальню своей возлюбленной Касандры где обнаружил убиенное тело маркиза Фон Крюшо, почетное исполнение которого было поручено молодой, но уже подающей большие надежды в производстве Наталье Цветковой. - Пророчество! Свершилось пророчество! - надрываясь сквозь потоки нежданно хлынувших слёз, закричала Анастасия протягивая в зал заветную шкатулку с ещё тёплым семенным цементом. Рабочие вмиг подорвались с мест и гулким шквалом своих луженых глоток загребли Настю в охапку со сцены, и дружной, бурлящей ликованием толпой понесли на руках её извивающееся тело прочь из ДК. Словно неконтролируемая никем тёмная гуща рабочей массы, вывалила из дверей на суровую февральскую вьюгу, и гудящим роем потекла сквозь всю территорию завода минуя серые невзрачные постройки цехов, а также занесенные снегом немыслимые груды производственного хлама. Через пятнадцать минут возбужденная толпа достигла своей цели и бравым грохотом ввалилась в котельную формовочного цеха. Покрытые чёрной копотью внутренности котельной мрачным недоумением встретили нежданных гостей, а спёртая удушливость воздуха и монотонное освещение от мутных закопченных ламп придавало какое-то омерзение и неловкое чувство брезгливости. - Ну чяво надо, хлопчики, - сипя выхаркивал слова Никодим Ушаков выходя из-за громадного парового котла, одной рукой держась за рваную бочину засаленной телогрейки а другой сжимая ржавый гаечный ключ, он уже давно ушел на пенсию но всё равно продолжал работать на своём месте, где собственно говоря и жил, - эвона вас сколько навалило то! - Фомич не рычи, танцуй лучше, отыскалось наше золотко, наше тщедушное радостное спокойствие, наше деточко, наше с тобой благословленное блюдечко, наше родименькое зернышко и ячменный колосок жизни, радостного бытия сердешного, наше с тобой неутомимое будущее сосредоточенное над властными мотивами и религиозными перепалками лживых нравоучений, наш навозный катышек обильной своей чудотворной силушкой оросивший поля горемычные соком свои праведным, наши коготки - цепкие и упругие, наше с тобой хлипкое одиночество и тупая боль в пояснице, наши лучезарные рассветы и безлюдные полночи, наши начинания и убийственные инстинкты, наши проблемы и наши миролюбивые их решения путем ядерного нагнетания, наше велико… - прохрипел токарь седьмого участка Василий Степанович Штыйло и пуская от перевозбуждения изо рта кипучие блестящие в свете ламп пузыри, упал омертвевшим куском мяса на усыпанный грязью и углём пол котельной. Никодим Фомич Ушаков, подошел к Анастасии и дрожащими руками принял у неё шкатулку. Трясущимися губами он пытался что-то сказать, но кроме утробно невнятного звука так ничего и не выжал. Обливаясь потоком настигнувшим от радости слёз, он подошел к топке и раскрыв её вечно голодную пасть кинул шкатулку. Бешенные языки пламени вмиг охватили столь драгоценный подарок и с жадностью стали его пожирать. Внутри печи всё зарычало и вихри непостижимой ярости понеслись по казалось хрупким телам труб. Набитые словно сельдь в бочке рабочие с изумлением смотрели на Фомича который кряхтя залезал на старый грубо сбитый стол, доставая из кармана телогрейки затертый клок пожелтевшей бумаги. Неистовый гул котла сдавливал уши, но все с вожделением открыв рты ждали продолжения, невероятные вибрации начали тихонько расшатывать ветхое здание котельной и пытаясь перекричать всю эту чудовищную какофонию Никодим Ушаков начал зачитывать текст на листке, от натуги выплёвывая изо рта кровавые сгустки мокроты: Налились жгучей кровью половые губы Забродило хмелем молоко в груди Пошатнулось эхом, покатилось кубырем Затрещали, зашуршали мерзкие хлюпки Влажные сенсации липкого веселья Потные догадки мятых, жманых тел Карнавалом похотливой иллюзорной схватки Отразилось месивом нерешенных дел Шершавые объятия в совокупе с криком Мазолистые трения собственной судьбы Радужным наследием каждому по чину Раскидало в клочья, сгнило до земли Развернулось внутри тела едкая оскома Засочилось стылым гноем, побежала прочь Вздулась, вспузырилась девственная кожа Тихо усыпляла глухонемая ночь Треск костей и палок, вырванных идей Опоясав калом мерзкую слюнявость Не найдя поддержки отыщи подлей Тем, кому всё это будет только в радость… Внезапный скрежет разрываемого метала оборвал выступление Фомича, бурный поток пара и кипятка хлынул на собравшихся, но не успел достигнуть своей цели лишь потому, как мощный взрыв котлов разнёс котельную на миллиард частей, оросив при этом заснеженную территорию завода в радиусе трёхсот метров, красочным тёмно багровым дождём с рваными кусками свежего пролетарского мяса. Теги:
-1 Комментарии
#0 08:52 30-08-2004Alex
сорокин ни хуя не понятно. гротеск или глум? бред! про зайцев уже не актуально Что, и тебя настигла ломка, дорогой товарищ? Во как, на Литпром, значит, пошел. Ага, автор несколько брутален и Сорокина любит. сорокин сто в гору. Поразительное сходство. особливо в профиль да. это он. Мубыш ? Еше свежачок вот если б мы были бессмертны,
то вымерли мы бы давно, поскольку бессмертные - жертвы, чья жизнь превратилась в говно. казалось бы, радуйся - вечен, и баб вечно юных еби но…как-то безрадостна печень, и хер не особо стоит. Чево тут поделать - не знаю, какая-то гложет вина - хоть вечно жена молодая, но как-то…привычна она.... Часть первая
"Две тени" Когда я себя забываю, В глубоком, неласковом сне В присутствии липкого рая, В кристалликах из монпансье В провалах, но сразу же взлётах, В сумбурных, невнятных речах Средь выжженных не огнеметом - Домах, закоулках, печах Средь незаселенных пространствий, Среди предвечерней тоски Вдали от электро всех станций, И хлада надгробной доски Я вижу.... День в нокаут отправила ночь,
тот лежал до пяти на Дворцовой, параллельно генштабу - подковой, и ему не спешили помочь. А потом, ухватившись за столп, окостылил закатом колонну и лиловый синяк Миллионной вдруг на Марсовом сделался желт - это день потащился к метро, мимо бронзы Барклая де Толли, за витрины цепляясь без воли, просто чтобы добраться домой, и лежать, не вставая, хотя… покурить бы в закат на балконе, удивляясь, как клодтовы кони на асфальте прилечь не... Люблю в одеяние мятом
Пройтись как последний пижон Не знатен я, и неопрятен, Не глуп, и невооружен Надевши любимую шапку Что вязана старой вдовой Иду я навроде как шавка По бровкам и по мостовой И в парки вхожу как во храмы И кланяюсь черным стволам Деревья мне папы и мамы Я их опасаюсь - не хам И скромно вокруг и лилейно Когда над Тамбовом рассвет И я согреваюсь портвейном И дымом плохих сигарет И тихо вот так отдыхаю От сытых воспитанных л... Пацифистким светилом согреты
До небес заливные луга Беззаботная девочка - лето В одуванчиков белых снегах Под откос — от сосны до калитки, Катит кубарем день — карапуз, Под навесом уснули улитки, В огороде надулся арбуз Тень от крыши.... |