Важное
Разделы
Поиск в креативах


Прочее

За жизнь:: - Такая любовь

Такая любовь

Автор: чалдон
   [ принято к публикации 17:36  11-07-2012 | Шырвинтъ | Просмотров: 1688]
Он кожу крайней плоти аккуратно отодвинул. Вдруг посиневшую головку обнажив, хозяйство все свое на табуретке разложил. На табуретке загодя лежало: тупое шило (его специально Пашка затупил), клочок стерильной белой ваты, бинта моток, тройной одеколон, большой слесарный молоток.
Одеколоном Пашка смазал край головки, приставил шило к ней, вздохнул и по деревянной ручке шила ударил молотком. Упал на пол и застонал, и покатился по ковру. Когда чуть боль утихла, он посмотрел, что получилось. Обтер, скрипя зубами, рану. Горячей кровью вата пропиталась с одеколоном вперемешку. Боялся Пашка зараженья и смазал все одеколоном. И провонял им, как алкаш.
Затем достал из-за щеки четыре зернышка, похожие на зерна риса формой, но лишь крупнее раза в два, им вырезанные из оргстекла и отшлифованные в течение недели языком. Он также смазал одеколоном их и вставил, морщась, в пробитое отверстие головки. И замотал бинтом. Теперь он был готов.
«Ради нее», — подумал он. И улыбнулся. При мысле о Татьяне ему всегда хотелось что-то совершить. Неважно что. Но позаметней что-нибудь. Побезрассудней. Посмелей. А там пускай она его не замечает. Ведь позабыть не сможет все равно.
На дискотеку не пошел. Какие танцы после всего? Сейчас забота главная его, чтобы родители не догадались ни о чем. Он все убрал. Все вытер тщательно и вымыл, а комнату проветрил.
Еще тетрадь скрывал от них. В нее записывал стихи. Не так давно он начал их. Но написал уже с десяток. Одно другого лучше. Он перечитывал их и удивлялся сам себе, как может чувственно и гладко сочинять. И главное, правдиво. Вот так все началось.

Она сидела у окна
И не глядела на меня
А я все имя повторял
Что звать ее Татьяна

И ты меня не замечала
Пока учителка сказала
Что ты должна мене помочь
По трем придметам

И мы пошли ко мне домой
И я тащил портфель тяжелый твой
В другой руке тащил я свой
А ты меня поцеловала.

Лишь все уснут, запрется в комнате своей, строчит стихи и в форточку дымит украденной отцовской папиросой. Такая в доме тишина, такая грусть, сладчайшая, по венам плещет через край. И двор знакомый за окном, чужой от лунного свеченья, — седые листья тополей, трава седая, дорога к школе в тусклом серебре.
Порой писал стихи до самого рассвета. До крика раннего отца, с шести утра спешащего на смену. Отец уйдет, а Пашка спать ложится. Но школу не проспит.
Теперь он не прогуливал почти. К урокам в нетерпенье прибегал. И ждал, когда она придет. Пройдет по коридору.
Походкой от бедра, приподнимая ягодицы. Но опустив стеснительно ресницы. А Пашка вне себя: стоит, краснеет и молчит. И смотрит только — никто не смел чтобы над ними посмеяться.
Но в классе нет подобных дураков. Кулак у Пашки быстрый. Учиться лучше он не стал. Во-первых: лучше он не мог. А во-вторых: дурак он, что ли? Он будет хорошо учиться, а Таньку в помощь отдадут другому. Не на того напали, в общем.
И без того она все реже приходила. Метался Пашка по квартире и огрызался на отца. Неясная, щемящая тоска. Его томила. Бесконечно. Безостановочно. Без смысла. Глухая и не понятая им.
Поллюции обильно начались. Вставал с постели утром, лишь после того, как все уйдут. Не раньше. А приняв душ, ходил без дела по квартире. Из комнаты на кухню. И обратно. В другую комнату опять. Так полчаса подряд. Бывало, даже больше.
И оставалось только ждать, когда все заживет. Он по-другому с нею будет. Уверенней в себе. Девчонки это любят. Быть может, этого как раз ей не хватало. Так пацаны ему сказали. А он ведь этого не знал. Теперь-то все понятно.
Теперь иначе он построит отношенья. Две книги Пашка прочитал о взаимоотношениях мужчин и женщин. Две книги непростые — их тайно пацаны друг другу почитать давали на два дня. А Пашка прочитал за день и ночь их обе, и знал теперь, что нужно делать в случае чего.
Татьяна только вот совсем не приходила. Уже неделю. И поговорить об этом негде было. Не на уроке, в самом деле. Хотя и к этому он был готов давно. Но лучше все ж на дискотеке. Как раз все заживет. Дождался еле-еле он субботы. Для храбрости бутылку бормотухи засадил. Поверх недавно сшитого, в большую клетку, пиджака рубахи шелковой расправил воротник. Уверенно, немного даже нагловато, в сверкающий огнями зал качаясь Пашка вплыл.
Посторонились все. Но Пашка сел на корточки у стенки. Ведь танцевать он не умел. И был невидим у стены. А сам он видел всех. И терпеливо ждал.
Она вошла. Но не одна. С каким-то пацаном. Точнее, парнем — по виду старше Пашки года на три. У Пашки нож всегда с собой. Тяжелая, большая выкидуха. Ее в кармане он нащупал.
Поднялся и пошел. Притихли все — ему так показалось.
«Привет», — сказал сквозь зубы Пашка им. «Привет», — она ему сказала. А этот промолчал. Почуял что-то. И медлить Пашка не рискнул. Молниеносно вынул руку из кармана и половину лезвия ему в живот воткнул. Татьяна закричала.
И в тот же вечер взяли Пашку. Судья сказала: «Десять лет».
Все как в кино. В плохом, индийском. Такие Пашка не любил.
Он с корточек поднялся. Пошел, качаясь, вновь на них. В глазах вокруг насмешка: «Ну а теперь что сделаешь ты с ним?». И долго бесконечно, без остановки, без задержки, сверкающее, упругое, тугое, заточенное лезвие, сравнимо с саблей длинной, он из кармана вынимал. Никто и шелохнуться не успел, как Пашка нож всадил себе в живот и резко дернул вверх.
От боли, вдруг захватившей Пашку целиком, не то что встать, вздохнуть не мог. Так и сидел недвижно у стены, пока Татьяна с парнем танцевала. Потом тихонько, медленно он, не замеченный никем, из зала вышел в темноте. Болело сердце.
Кружилась голова. Он вышел на крыльцо и закурил, вдыхая дым табачный глубоко с предзимним воздухом холодным вперемешку.
Немного полегчало. «Убить, — подумал он сначала, — убить обоих, — думал он, — когда домой они пойдут. В подъезде. Никто не видел чтобы». У самого дрожали руки. А слезы в горле клокотали от обиды. От злобы закипали в горле слезы. «Убить, — он думал, — и самому потом. Никто чтоб не подумал, что я струсил». Но как и что — он не решил еще, когда она нашла его.
Замерзшего, рукой окоченевшей сжимающего нож. С тоской смертельной оттого, что жизнь к нему несправедлива. Жестока жизнь к нему. Особенно жестока. «Ну Паш, ты что, — она ему сказала, — ведь это брат мой старший. Он только что из армии пришел. Я думала, ты знаешь».
Но Пашка этого не знал. Откуда мог он это знать? Мгновенно он оттаял. От голоса, от запаха, от нежности ее. От жившей в нем надежды. Не умершей еще. Вскипели слезы. И напряженье дней последних из глаз неудержимо и солено вместе с ними потекло. Такая вот любовь. Такие вот стихи в пятнадцать с лишним лет.
2002


Теги:





1


Комментарии

#0 21:07  11-07-2012Шырвинтъ*    
Речитатив, прямо как из "Романса о влюбленных" Кончаловского. Красиво, но литературу дать не могу. спасибо=пожалуйста.
#1 21:39  11-07-2012Абдурахман Попов    
отлично.
#2 21:53  11-07-2012Седнев    
Все по-пацанстки. Понравилось
#3 22:03  11-07-2012korova    
Заебись, верю.
Из первого камента понел, что Шырвинтъ занимается распространением запрещонной литературы, но афтар все ещо на подозрении у белорусских партизан.
#4 22:04  11-07-2012Knopka    
перечитала. текст приятный. мальчишеские подробности не впечатлили. но я ведь девочка. сцена из индийского фильма немного напрягла технически. как-то обозначить, может быть. а то поверилось в параллельную реальность.
#5 23:26  11-07-2012Лука Окрошкин    
очень заебись.
#6 23:53  11-07-2012Ванчестер    
Да, отлэ.
#7 02:41  12-07-2012Дмитрий Перов    
читал давно. Но сейчас освежил в памяти.
Чалдон — самобытный автор. Нужный. Редкий ныне. За то и ценю.
Здравствуй, дружище
#8 10:47  12-07-2012Шева    
Отлично.
#9 17:40  12-07-2012чалдон    
Привет, Митяня. Надеюсь, жизнь у тебя налаживается.
#10 17:56  12-07-2012Дмитрий Перов    
ещё раз, здравствуй
Да. Потихоньку-помаленьку в себя прихожу. Прорвемся. Окультуриваюсь, духовности хапаю тут с телефона вот. Расту над собой, вобщем. хе-хе Ну, и надо всякой хренью. Доберусь может по осени до компа — непременно чо-нить выдам. Ну, а пока в «профилактории» можно дух перевести. Ну. Тоже полезно. Для общей картины, так сказать.
Рад тебя здесь видеть. Жму руку.
#11 06:47  13-07-2012Елена Мёбиус    
очень понравилось потомушто вызвало чувсвта… и хорощо што концовка положительная… почемуто хотелось штоб конец был такой, а не смерть глав. героя..

молодец автор.
#12 04:16  14-07-2012maxgoth    
прочитал, а слов нет…
#13 15:01  14-07-2012дервиш махмуд    
я побоялся читать после первых предложений. нервы стали ни к чёрту.
#14 19:12  16-07-2012чалдон    
благодарствую всем прочитавшим.

Комментировать

login
password*

Еше свежачок
13:11  22-11-2024
: [8] [За жизнь]
...
Любовь не в золоте, не лестница
ведёт на золотой амвон,
и потому душа не крестится
на перл и апплике икон...
...

Лампадка светится усталая.
А в церкви пусто. Никого.
Мария у иконы стала, и
глядит на сына своего....
12:06  21-11-2024
: [2] [За жизнь]
Солдатом быть непросто, а командовать людьми на войне – и того хуже. С этой ротой на позиции мы заходили вместе, и поэтому всё, что на нас пришлось в тот момент, нам всем было одинаково понятно. Я к чему. В тот первый, нехороший оборот, мы попали вместе, но их командир решил для себя, что он не вправе положить своих людей, и отвёл свою роту в тыл....
12:02  18-11-2024
: [2] [За жизнь]
Вот все спрашивают, как вас там кормили? Буду отвечать только за себя.
Когда мы встали на довольствие, и нас стали снабжать как всех, с продуктами не стало проблем вообще. Если у человека есть деньги, он нигде не пропадёт. Но наличные. Обналичить зарплату с карточки – тоже задача....
06:48  15-11-2024
: [3] [За жизнь]
Вставлены в планшеты космические карты -
он рожден был ползать, но хотел летать.
заскочил в цветочный и восьмого марта
турникет на Звездной щелкнул - ключ на старт.
поднято забрало и смотрели люди
как он улыбался, глупо как осел,
хоть почти гагарин и кому подсуден -
лишь тому, кто звездам землю предпочел
Вот проспект Науки, гастроном, казахи -
алкаши раскосы - Байконур, верняк!...
12:38  07-11-2024
: [2] [За жизнь]
Под колпаком воды
Станции стекло-бетонный аквариум,
За колпаком воды
Ветхозаветный океанариум.

Треснет аквариум пить-дать,
Сверху посыпятся капелюшки,
Но не привыкли мы утирать
Из под опухших носов сопелюшки.

В изделия номер один
Пакуем лысеющих головорожек,
В изделия номер два
Спускаем живительных капитошек....