Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
За жизнь:: - Ползучая тьмаПолзучая тьмаАвтор: Ромка Кактус И когда солнце скрывалось, здесь делалось как-то жутко,и никто не осмеливался подходить к воротам близко. Рюноскэ Акутагава, «Ворота Расёмон» Ира сказала: - У меня такое чувство, будто всё это уже было и не раз… Владимир внимательно на неё посмотрел. Лицо её с округлыми мягкими чертами, с остреньким подбородком и чуть пухлыми губами – ставшее таким привычным, понятным и родным, — внезапно показалось ему зловещей маской: кривая ухмылка, мертвенно-бледная кожа и застывший взгляд, от которого за версту веяло холодом безумия. - Что уже было? – спросил Владимир. Голосом, мимикой и жестами он не хотел выдать ту разочаровывающую усталость, которая возникает после долгого общения с человеком, когда заранее знаешь все темы, все жизненно важные обороты, все образы, к которым тот обращается из раза в раз: всё до последних, тончайших деталей, оттенков, привкусов и подводных течений. Люди суеверные в таких случаях поминают телепатию и воспринимают подобное (часто мнимое) знание с восторгом. Владимир же испытывал досаду и тоску по новому и неизведанному, которое принципиально невозможно. Он ждал теперь, что Ира заговорит о циклах и круговых процессах – это была одна из её излюбленных тем. Вечное возвращение к мифу о вечном возвращении, о котором у молодых людей были довольно расплывчатые представления. Шизоидный перенос человеческой физиологии и анатомии на историю, экономику, политику, социологию, сведения о которых были почерпнуты из синопсисов к научным трудам, – всё это они проходили. И всякий раз Владимира угнетала мысль о том, как мало они знают и как ленятся узнавать что-то по-настоящему, и вся их умственная энергия и воображение расходуется на пустые, бесплодные игры. Однако если не относиться ко всему слишком серьёзно, Владимир умел получать удовольствие от подобного времяпрепровождения и считал Иру достойным компаньоном для путешествий в страну парадоксов, интуиции и несколько наивной вседозволенности. Как пример такой игры, Ира собирала фотографии инопланетных кругов на полях и интерпретировала их в духе спонтанного структурализма, то есть по принципу наиболее очевидной ассоциации. Но она заговорила о другом: - Ты помнишь рассказ у Кортасара про дом, который оказался захвачен, и невозможно сказать, кто это сделал и было ли это вообще? - Помню, — сказал Владимир. - Или тот фильм у Бунюэля, где буржуа не могут выйти из дома по неизвестной причине? - «Ангел-истребитель». К чему ты клонишь? - Разве ты не заметил? Какая-то невидимая сила будто отталкивает нас друг от друга. Теперь Владимир смотрел на неё по-новому. На смену апатии и отвращению пришли любопытство, заинтересованность и восхищение. Простыми словами ей удалось выразить то, что безгласно его мучило так долго, что он начал сомневаться в своих литературных способностях. На секунду возникла профессиональная зависть и под её пологом пришла мысль о том, что Ира постепенно перестаёт отличать реальность от художественного вымысла, погружаясь в книги, которые читает, и фильмы, которые смотрит. Владимир отогнал эту мысль, решив, что она – проявление той злой силы, что жаждет расстроить его отношения с Ирой. - Когда-то я читал «Паразитов сознания» Колина Уилсона, — сказал Владимир, – о невидимых инопланетных тварях, которые мешают людям думать и провоцируют их на деструктивные действия, чтобы питаться излучаемой людьми психической энергией. Герои довольно забавно одолели паразитов, научившись применять феноменологию – что-то вроде суперудара из области философии. Ира кивнула, и Владимир продолжил: - В общем, я думаю, эти паразиты – аллегория человеческой глупости, лени и злобы. - Понятно. - И нам не нужны какие-то вымышленные существа, чтобы говорить о своих проблемах. Так? - Так. Всё, что ты говоришь, очень разумно. Но ты говоришь так только потому, что солнце ещё высоко, но оно обязательно сядет, и ты знаешь об этом, и поэтому тебе страшно… Мурашки пробежали по коже Владимира. Волосы на затылке встали дыбом. - При свете дня вещи кажутся такими понятными, — говорила Ира. – Можно проанализировать наши чувства друг к другу и сказать, что они поблекли, что их нужно постоянно поддерживать и не давать им угаснуть, будто они слабый огонь… Мы надоели друг другу и больше не говорим о любви. - О любви говорят на первом свидании, когда она – предел мечтаний и робких надежд. Говорить о еде за столом – вершина пошлости. - Ты как всегда сравниваешь любовь с пищеварением. Осталось вспомнить кишечные газы ревности, булимию нимфомании и расстройство желудка… А когда-то ты говорил мне чудесные вещи… - Они были почерпнуты из книг. - Ну и что. Когда веришь, это не имеет значения. - Послушай, Ира, — Владимир заглянул девушке в глаза. – Мы оба знаем, закат близок. Эта ползучая, клокочущая тьма уже скапливается в углах комнаты. Там, где она, нет места ничему другому, и мы должны выйти отсюда, пока не поздно… Двое стояли перед окном и смотрели, как солнце садится за гаражи, а неясные, мечущиеся тени подступали всё ближе. Теги:
2 Комментарии
#0 21:44 07-04-2013Na
понравилось. не знаю так ли это, но мне кажется что Ромка очень много думает. это хорошо, но опасно. похоже на лсд. Бля. Дочитал до "часто мнимых". Акутагава один из тех самых, кто умеет заставить писать вглубь. плюс изобретательно выстроить без ущерба стилю.искренне рад, что автор с ним пересекся, текст понравился хорошо Тёмный Ползунков. Ира - в одном правом носке. А на Владимире - криво повязанный галстук. Больше ничего на них нет. И вокруг них тоже нет ничего. Кроме настенных часов и книги. Владимир берет книгу за угол и приподнимает над головой. - Читай, - просит Ира. - Здесь только это, - извернувшись, как йог, отвечает Владимир. Он раскрывает книгу так широко, что хрустит корешок, и начинает читать, как партизан, перебегая от слова к слову. Друзья! Всем рекомендую новый ресторанчик «Бобок». Сегодня у нас там была съемка и не спроста - уж очень няшное место. Посетителей в нем обслуживают официанты, гримированные под мертвецов. Интерьер представлен старинными японскими куклами и светильниками-скелетами. В меню такие блюда, как… хм. Ерунда какая-то. Есть и меню услуг: гадания на картах Таро, трам-пам-пам, вызов Мага или Героя, Собачий гэнгнам. Помимо зомби в ресторане обитают два неизвестных науке существа. Их тоже можно заказать себе за столик и даже покормить. И бонусом - посетители, которые уходят последними в воскресенье и понедельник, попадают в массовку сериала про зомби, который также снимают в этом здании параллельные кинодокументалисты. А само здание, между прочим, объявили архитектурным памятником и снесли десять лет назад. Говорят, там до сих пор пахнет ягодой мёртвых – крыжовником - Стой, - Ира смотрит вокруг себя. – А где мой второй носок? Владимир шарит вокруг и беспомощно пожимает плечами. У него нет ответа. Костяной стук часов делается всё обширнее, ближе. - Что обещает книга? – спрашивает Ира. – Что обещает книга? Что обещает книга? Владимир всё ниже пригибается к полу. - Помнишь, у Колина Уилсона сказано: кто Библию поймёт, тот с ума сойдёт? Что обещает книга? - Ничего, - наконец, отвечает Владимир. В доказательство своих слов он демонстрирует пустые страницы, на которых фиолетовые следы от раздавленных ягод. - Ползунков. Миллион оттенков тьмы, - медленно читает Ира. – Это фанфик. - Что? - Это фанфик. Из раскрытой книги начинает валить тьма. Тьма распускается, точно дерево или кактус. Постепенно во тьме проступает множество полезных и удобных вещей, без которых нельзя представить современную жизнь. Только там, где были настенные часы, остается незаполненная дыра. Владимир встает и, подпрыгнув, цепляется за край дыры. Ира следует его примеру. Некоторое время они возятся, лягаются, отталкивают друг друга. Владимир уступает. - Что? Что там? – спрашивает он. Ира достает из дупла репей и задумчиво мнет его между пальцев. - Это хорошо? Это хорошо? Это хорошо? – с надеждой спрашивает Владимир. Ира хмуро качает головой. - Помнишь, в «Сердце тьмы» был такой эпизод – убили негра? Так вот – это он, - отвечает Ира и передает Владимиру репей. – Негр. Владимир вглядывается в разрушенный репей и различает сморщенное лицо негра. - Так вот ты какой – Ползунков, - произносит Владимир. Чот анекдот вспомнился. Чукча, приехавший в Большой Город, увидел таракана. Смотрит на него и говорит: "Так вот ты какой, северный олень!" Ну, как-то так, есть и еще варианты. Слишком как-то это странно. Кактус молодец сколько автора не читаю не вкатывает.заебывает заумь нагромождений.был друг у меня Рома.так же сыпал цитатами и к месту и ни к месту три высших .потом сожрал на ибице двадцать колес мдма и крыша улетела окончательно гага Опус в тему, да. мдма порою решает навсегда. Еше свежачок Под колпаком воды
Станции стекло-бетонный аквариум, За колпаком воды Ветхозаветный океанариум. Треснет аквариум пить-дать, Сверху посыпятся капелюшки, Но не привыкли мы утирать Из под опухших носов сопелюшки. В изделия номер один Пакуем лысеющих головорожек, В изделия номер два Спускаем живительных капитошек.... Да, когда-то щёлкнет тумблер,
Сбив сознания поток. Засвидетельствуют: умер. Я узнаю, есть ли Бог. Ну а если не узнаю, То тогда и не пойму, Почему душа больная Так боится эту тьму. Если есть — подумать жутко О масштабности огня!... Не снятся мне синие горы,
И дОлы, не снятся, в туманах А снятся - друзья мои вОры, И деньги, мне снятся, в карманах Не снится, что утречком рано, Я встал, чтоб подругу погладить А снятся мне рваные раны, Желание, снится, нагадить Страдания неотделимы, От крепких телесных устоев Не снится - чтоб прямо, не мимо, А снится всё время - пустое Весь вечер провёл я, тоскуя Хотел чтобы море приснилось Приснились - два жареных хУя, В тарелку едва уместились Звенит тяжёлая монетка.
Идёт безбожная игра. ...Молчит дешёвая планетка. ...Кричит истошное — ура-а! Ведь у монетки той две части, и участь тоже не одна; твой аверс — это мир и счастье, мой реверс — горе и война. А жизнь — игра блаженства с болью, мышиной глупости с совой, игра жестокости с любовью, игра судьбы с самой собой.... |