ОНА/набросок к портрету/

Автор: Григорий Перельман Любопытная странность: помнить тактильные ощущения, запахи, тембр голоса, его модуляции. Досконально помнить руки. И абсолютно не помнить лица. Лицо поразительное, особенно глаза. Но это был «убегающий образ», в силу классической однотипной красоты, условной, не способной выражать сильных, а особенно – искренних, — чувств. Исключительно «сделанная» физиономия, с застывшим выражением, лишь слегка варьирующимся в силу сиюминутных эмоций.
Лицо отражало всё, что угодно, в широчайшем спектре. От ума, временами совсем не женского, до детских капризуль, столь же наивных, сколь и надуманных.
Этому лицу нельзя было ВЕРИТЬ. Оно не всплывало во сне. Даже походка, жест, присущий данному телу изгиб – оказывались более характерны. Сквозь грациозное па, или, напротив, нелепую запинку – выскакивало искреннее чувство. Зато самое искреннее, казалось бы, выражение – это чувство сводило на нет.

Вероятно, что это обусловлено лишь молодостью. Бойкий эскиз не приобрёл глубины. Не возникло приходящих с возрастом характерных искажений и конкретики. Миловидность лишена необходимой доли гротеска. Определённое несовершенство врезается в память, а идеализм плохо сочетается с индивидуальностью.

Откуда появилась эта страсть к уничтожению свидетельств?
По сути, от двадцати лет жизни ничего не осталось.
От первой любви – пара шрамов на запястье; от последней – шрам на переносице (зарубил на носу)).
Иные материальные артефакты отсутствуют. Даже паспорт с фантастическим самостийным штампом о «шлюбе», через три года уйдёт в небытие.
Пожалуй, что единственным объяснением может послужить вот что: сознание, что просто НЕКОГДА и НЕКОМУ будет это добро рассматривать. Нежелание принимать вариант «блаженной старости».

Красота и ум восхищали, но со временем выяснилось, что первая требует непрерывных вложений и жертв, а ум неопытен, хотя бы и рационален.

Я смотрел на неё, и понимал, что коли уж красота пришла спасать мир в моём лице, то ошиблась адресом.

Лучшее, что я ощущал в ней – отзвук одинокого детства, запах молока. К этому я чувствовал непреходящую нежность. Аромат, однако, легко забить, волосы перекрасить, — и вот появляется новый восхитительный бренд, к которому, увы, испытываешь исключительно ровные чувства.

Она не умела уважать. Только скурпулёзно и трезво оценивать риски. Божественной насмешкой являлись частые ошибки в расчётах. Мужики никогда не верили ей, а это выбивало землю из под ног.

Роман с ней можно сравнить с путешествием куда-нибудь на Галапагосы. Дорого, запредельно далеко и оригинально. Только жить там, увы, невозможно.

На самом деле она могла быть вполне надёжной. Лишь стоило бы думать не об одной себе. Но дети этого не понимают. Порой до старости.

Исключительно ответственно подходила к выбору одежды. Аксессуары приобретала с математически-выверенным расчетом. Маниакальная требовательность к белью граничила с душевным расстройством.
Разумеется, я отдаю себе отчёт в важности упаковки для исключительно ценного подарка, но вся эта мишура, банты, кружева и цацки нужны были лишь для того, чтобы их снять. Пограничная обнажёнка являлась для неё естественным состоянием. Нет, она не была аутиком или савантом, просто превышала обычный для женщины предел эксгибиционизма. Понятно, что немногим это состояние к лицу, весьма немногие купаются в своей наготе. Они естественно бесстыдны, а потому безразличны к условностям. И уж коли подавляющее большинство озабочено тем, чтобы скрыть лишнее или подчеркнуть несуществующее, то для неё подобных проблем не существует. Она слишком хорошо знает себе цену.
«Видите кружева? Дешевле на ТАКОЕ тело – нельзя!». Оттенить идеал, вот функция кружавчиков и фестонов.
Порою я с усмешкой думал, что приколи она на лобок медаль или орден, то это вполне заменило бы кружевную ересь со стразами. Впрочем, её необузданная фактура вполне укладывалась как в рамки аристократического минимализма, так и в канву средневековой любви к излишествам. Изобилие подчёркивало натуральную утончённость.

Постоянно живя в мире сверхзадач, она установила для себя свободные рамки. Эксклюзивность уживалась с банальностью, а рационализма хватало как в голове, так и в подчинённом физиологии женском мире. Борьба с лишним весом или выпадением волос – что может быть материальнее?

-- Нам обязательно нужны все эти вещи! (Зачем?)
-- Нет, эти люди плохо спали ночью! (в магазине. Странно, я не улавливал отличий, но с улыбкою верил)

Её отличало уникальное чутьё на безобразные вещи. Этакий сюр: уродство, возведённое в ранг величия.

Наши представления о комфорте столь же диаметрально противоположны. Её успокаивали и тонизировали именно те вещи, без которых мне было куда как спокойнее. Для неё счастье заключалось в избытке, для меня в отсутствии. Впрочем, в её подходе присутствовала своеобразная логика: «Чтобы мебели и вещей было меньше, нужно больше места». Безупречная в своём роде схема.

Любит зверей с патологиями. Склонность к сюру во всём.

Молодость – вера в то, что оригинальность тождественна качеству.

Жизнь в упорядоченном хаосе: всё бросается на пол, сваливается кучей и т.д. развивается интуитивный подход – вытащить наугад именно то, что нужно в данный момент. Главное – избежать схем, которых так много в окружающей жизни.

Мгновенная способность к переключению, привычка делать всё в последнюю минуту, легко подключать все возможные средства, связи, резервы. Глобальная уверенность в своих силах и возможностях. Из-за этого – горькое недоумение в случае несостыковки, или противодействия. Вплоть до истерики. «Так не должно быть». Основано на твёрдой вере в то, что вселенная крутится вокруг и для, и никак иначе.
Если что-то может взорвать, или ввести в ступор, так это непонимание, ПОЧЕМУ ВСЁ НЕ ТАК КАК ЕЙ НУЖНО. Всё остальное, в принципе, решаемо. Так, или иначе.
Реально выбешивает несогласие с собственной шкалой ценностей; отказ безраздельно ценить и опекать (кружить и подбрасывать); насмешка – этого она не прощает. ГЛАВНОЕ – невнимательность к своей персоне. Легко рвёт с людьми, случайно проколовшимися. (сколько же попортил ей крови тип, вроде меня, не отвечающий НИКАКИМ милым её сердцу критериям.

Характерная вера в то, что можно НАУЧИТЬСЯ и НАУЧИТЬ.

Исключительная заточенность на деньгах. Уверенность в том, что они и впрямь «решают всё». Ожидание непременного «выхода» из любого предприятия, а отсюда – допущение халтуры, лжи, конъюктуры.

Желание переделать под себя, потому как «всем будет лучше». Свойство, присущее всем женщинам мира. В то-же время согласна жить в гареме. Как в аквариуме.

Хочет состояться и заявить о себе. Любой ценой. Все способы одинаково хороши. «Отличное мясо, если нет другого».

Тоска по творческому, а точнее – околотворческому миру, в котором, как ей видится есть ВСЁ. По сути – простое незнакомство с этим миром, смешение величин разного порядка, процессов самореализации и самопиара.

В итоге – речь идёт о молодости. Которой много дано. И от которой много спросится. Как знаки – болезни, проколы, поражения (например, признание такой банальности, как превосходящая мужская сила).

Хотела бы быть мужчиной. В основе – страх перед старостью.

Маниакальное самолюбование, временами приводящая к отчаянию.

Бездна уродских стереотипов, вроде: «мужик должен быть надёжным». Где-то я это уже слышал))

Недовольна, например, ростом мужика: не могу быть рядом на каблуках.

Лесбийская тема – желание доминировать и школа самопознания собственных ресурсов.

Он ХОТЕЛ БЫТЬ РЯДОМ С НЕЮ, А ОНА – ЧТОБЫ ОН БЫЛ РЯДОМ.
При внешней схожести – условия очень разные.
Она не чувствует УВЕРЕННОСТИ В ЗАВТРАШНЕМ ДНЕ, а он – уже сегодня НЕ ВЕРИТ.



-- Это же не бабы, а, прости господи, — антитела!

-- Под лёгким абсурдным напылением скрывалась массивная золотая баба (напыление золотое, баба жб)

-- Во сне называла чужие имена. Хорошо, что разные. Хотя тоже не очень приятно, если вдуматься

Выражение лица, словно ошибся дверью. В некотором роде это соответствовало истине – практически все двери, которые он рискнул приоткрыть в своей жизни – вели не туда.

Она, как и большинство психологов, считает, что для решения проблемы достаточно её. Это заблуждение, столь распространённое в плоском мире, геометрически выглядит очень просто. Точка на плоскости, выбитый пиксел, является лишь сечением. Бесконечной прямой, нацеленной куда, состоящей из вереницы нанизанных, как бусины в ожерелье, проблем, ошибок, причин, и их неминуемых следствий. В трёхмерном мире любая из этих точек может быть точкой пересечения с невероятным количеством столь же насыщенных содержанием линий. Их хитросплетения образуют причудливые пространственные конструкции, неприлично сложные и чужие. Обидное сознание того, что сама она, со своими достоинствами, бедами, амбициями – лишь точка на поверхности некой изысканной сферы, это сознание приходит лишь с возрастом, когда напоровшись на точечную иглу, она ощутит проникновение в ГЛУБИНУ, о которой раньше не хотелось и думать.
Забавно, но модная акупунктура служит не панацеей от бед, а хорошей иллюстрацией, как загнанная на отмеренную опытом глубину, игла производит некий лечебный эффект. Та же игла в неловких руках самоучки чревата сомнительной эффективностью.
«здесь бог и дьявол борются, а поле битвы – сердца людей» ФМ хорошо понимал суть этой терапии.