Крыса (часть вторая, заключительная)

Автор: Гена из КарфаГена Город Солнца

О Городе Солнца болтали разное. Одни говорили, что он был основан недавно – около года назад. Другие спорили с ними, мол, городу уже лет пять. На вопрос: «Где этот город?», одни кивали в сторону севера, другие указывали в прямо противоположном направлении. О численности населения тоже никто не мог сказать точно. По подсчетам одних выходило не более ста тысяч. Другие утверждали, что только армии у города – целый миллион.
В общем, никто ничего толком не знал, и спросить было не у кого. Люди, попадавшие в город, либо не возвращались вовсе, либо приходили в солдатской униформе – черной с красными нашивками, и на все вопросы отвечали пулями. Лишь иногда пролетали вертолеты, с которых разбрасывали листовки, где Город Солнца называли столицей цивилизованного мира, а вождь Томмазо провозглашался единственным законным правителем на всем земном шаре.
Томмазо, Томмазо, Томмазо… Сколько о нем разговоров! Где правда, где ложь – попробуй разбери. Томмазо невысокого роста. Да нет же – великан! Брюнет, блондин, рыжий, седой. Не правда! Лысый он! Лысина полукругом. Нет, бритый! Глаза у него голубые, зеленые, карие. Он косой. Нет, одноглазый! Слепой совсем, а глаз за темными очками не видно. До войны был программистом, офицером, студентом, безработным, чиновником. Бандитом он был: полжизни убивал да грабил, полжизни по зонам сидел… Иногда мне казалось, что нет никакого Томмазо. Все это вымысел, миф.
Что же касается черно-красных, то они были реальны. Даже слишком реальны. Сначала стреляли, потом говорили: «Руки вверх» Я почувствовал это на собственной шкуре: не раз приходилось спасаться от пуль. У некоторых были армейские экзоскелеты. Они делали их сильнее обычных людей и быстрее их в разы. Меня спасал Марк. Вовремя предупреждал об опасности, подсказывал места, в которых я мог бы укрыться. Время от времени я наблюдал издали, как черно-красные расстреливают или вешают очередного несчастного. «Опасные ребята. Опасные! Нужно держаться от них подальше» – говорил мне Марк. Я был того же мнения.

Голод

Сначала проблем с едой не было. Дома, магазины, склады… Но со временем дома опустели, а магазины и продовольственные склады перешли под контроль банд или же черно-красных отрядов из Города Солнца. Причем вторые, отличались от первых лишь количеством людей и оружия.
Хотели как-то разжиться консервами в одном магазинчике под названием «Марсель», но пущенная в нашу сторону автоматная очередь была столь красноречива, что мы с Марком, не задумываясь, помчались прочь. Люди в черных униформах с красными нашивками некоторое время преследовали нас. Убегая, я пытался отстреливаться, но рука, вдруг стала горячей и тяжелой. Она перестала меня слушаться, повисла плетью, пальцы разжались. Пистолет я потерял. «Дима!» – закричал кто-то или мне только послышалось. Обернувшись на секунду, увидел, как один из черно-красных подбирает оружие.
Я скрылся от них: нырнул в потайной лаз обнаруженный мной ранее. Потом Марк помог мне вытащить пулю. Рана на плече затянулась, как ни странно, быстро.

Бродячие псы сбивались в большие стаи. Не жертвы теперь – охотники, они рыскали повсюду в поисках пищи. Заслышав собачий лай люди прятались. Зазеваешься – разорвут мигом. Однажды я чудом спасся от собак, забравшись на дерево. Просидел там целые сутки. Смотрел в голодные, злые глаза. Думал о собачьем мясе. О том, что есть его, видимо больше не придется. Самому бы не стать едой.
Марк ворчал. Говорил, что давно пора бы отбросить глупые принципы и перейти на человечину. «Крысы не перебирают харчами. Крысы едят все. Все-все» Однако, я не поддавался на уговоры.
Ко мне тихо подошел Голод. Черный всадник, один из четверых. Положил свою тонкую, но вместе с тем тяжелую руку на мое плечо. Сначала надавил слегка. Потом – сильнее, сильнее, сильнее… Он будто взвешивал меня на своих весах, приговаривая: «Мало, мало. Мало весу. Худ ты, братец, худ. Худо будет». Голод – суровый и властный господин. Он любит жестоко мучить, заставляет делать страшные вещи, непокорных – убивает.

Зиганшин-буги

Джаз – музыка толстых. Рок-н-ролл – музыка голодных. Во всяком случае, известный гимн Голоду исполняется на рок-н-ролльный мотив.

Зиганшин-рок! Зиганшин-буги!
Зиганшин – парень из Калуги
Зиганшин-буги! Зиганшин-рок!
Зиганшин съел чужой сапог…

Эту песенку любил напевать мой отец. Я пел «Зиганшин-буги», наблюдая за тем, как в кастрюле с зеленоватой водой варится лапша из кожаного ремня и косухи. Марк выстукивал ритм гаечным ключом по жестяному ведру.
- Кстати о Зиганшине… – сказал он. – Есть версия, будто на барже Т-36 на самом деле было пять человек. Пять. Понял? Пять! Куда делся пятый – догадаться несложно. Подумай об этом на досуге.
Когда нечего есть, в пищу идет все: чага, мох, речные водоросли и даже кожаные вещи. Одежду и обувь из натуральной кожи нарезают тонкими полосками, и варят минут сорок. Кирзовые сапоги приготовить сложнее. Сначала из кирзы долго вываривают гуталин. Лишь после этого ее можно жарить. Готовая кирза должна быть твердой и хрустящей, практически обугленной.
Марк подцепил коготком кожаную полоску и попробовал ее на зуб. Цокнул языком. Сказал: «М-м-м, кажется готово. Пора накрывать на стол. Пора-пора»

Зиганшин-буги! Крючевский-рок!
Поплавский съел второй сапог
Пока Зиганшин рок лабал
Гармонь Федотов доедал
Пока Поплавский зубы скалил
Зиганшин съел его сандалии…

Я жевал вареную кожу, давился. Но Голод не отступил, лишь немного ослабил хватку. Я знал: на такой диете долго не протянуть.

Сон. Dans Macabre

Меня шатало из стороны в сторону. Одна мысль: найти еду. Хоть ломтик, кусочек, крошку. Перед глазами плыло и сверкало. Мне начало казаться, будто все мире сделано из драгоценных камней. Изумрудное дерево, на нем болтается алмазный труп, под ним рубиновое дерьмо. Я прислонился к сапфировой изгороди и…
Узоры украинской вышивки прыгали вверх-вниз, кружились по часовой стрелке. Девушки весело смеясь, плясали вокруг костра. «Иди к нам! Не стой на месте! Ну же!» Хоровод подхватил меня и понес. Руки девушек были холодны. На коже трупные пятна. Глаза мертвые, без зрачков. Костер? То не костер был вовсе, а гриб ядерного взрыва. «Гори, гори ясно, чтобы не погасло!» Они двигались все быстрее, ибо скор у мертвых шаг. С каждым кругом мы зарывались в землю. Глубже и глубже. По щиколотку, по колено, по пояс. «Не хочу!» – закричал я. Девушки ответили хохотом. Хриплым и низким. Тут кто-то взял меня за шиворот, вырвал из холодных рук и потащил вверх.
Я стоял над разрытой могилой. Внизу копошились черви. Их было чертовски много. Из-под них, будто из-под воды, вынырнула мертвая девушка. «Милый, ну куда же ты? Возвращайся» – томным голосом сказала она. «Вот тебе!» – я скрутил дулю, развернулся и пошел прочь.

Сон. Отражение

Я шел по кладбищу. Была ночь. Полная луна освещала путь, но больше путала. Вдруг я увидел его. По узкой тропинке средь лохматых могил бежал белый пес. Я двинулся вслед за ним. Следовать за белым животным – это традиция. Пес скрылся в одном из склепов. Склеп представлял собой нечто вроде Храма Гроба Господня в миниатюре.
Войдя внутрь, я увидел в круге света большое зеркало, заключенное в деревянную резную раму. В зеркале том отражался я. Спутанные грязные волосы, длинная нечесаная борода, впалые щеки, заострившийся нос. Вдруг отражение странным образом изменилось: бороды больше не было, вместо нее – легкая щетина, волосы стали короче и чище, щеки – полнее. Это был уже не я, а мой брат. Он сказал:
- Дима, неужели я нашел тебя? Дима, очнись!
Зеркало треснуло и рассыпалось. По ту сторону рамы стоял Марк. Он цокнул языком, недовольно покачал головой. Сказал: «Ай-ай-ай!» Затем с размаху влепил мне пощечину.
Я проснулся.

Встреча

Я проснулся от того, что меня били по щекам. Рядом лежал использованный шприц и пустая ампула. Видимо мне вкололи какое-то лекарство. Надо мной склонился бритоголовый мужчина. Сухая смуглая кожа, тонкие губы, нос свернутый набок, на левой щеке – шрам. Один глаз немного косил.
- Дима, Дима, очнись! – повторял он.
Некоторое время я молча смотрел на него, потом спросил:
- Женя, это ты?
- Да, – ответил он. – Как я рад, что нашел тебя!
Я не сразу узнал брата. Черт из табакерки, живший в моих снах и читавший мне морали был совершенно другим. Сейчас я видел человека израненного, уставшего, но вместе с тем закаленного и твердого. На лице его – следы всего, что приключилось с ним за эти годы. Одни – явные, другие – едва заметные. Смотрел на него и видел кровопролитные бои, страшные эпидемии, обжигающий холод, бессонные ночи. Помню, раньше нас не могли отличить. Теперь же наши лица – совершенно разные. А еще в облике его было нечто тревожное. Что-то чего я заведомо боялся. Когда понял – что именно, то инстинктивно отпрянул и принялся неловко отползать. Но непослушное тело подвело, и я завалился на спину.
- В чем дело, Дима? Ты боишься меня? – спросил брат.
- Ты… – я запнулся. – На тебе черно-красная униформа. Ты солдат Томмазо?
- И да, и нет. Все дело в том, что я и есть Томмазо.

Я съел три белых шарика. Они были абсолютно безвкусны.
- Сутки будешь питаться этим, – сказал брат. – Тут белок и все необходимые витамины. Лично я с удовольствием предложил бы тебе еду повкуснее. Но сейчас это смерти подобно.
Женя помог мне усесться. Под спину подложил свой рюкзак. В трех метрах от меня поставил небольшой цилиндр. Он состоял из двух частей. Нижняя – металлическая, верхняя – стеклянная. «Включись. Мощность номер два. Гори». Из цилиндра полился мягкий свет. «Лампа Фадеева» – так, по-моему, называлось это приспособление. От лампы исходило тепло. Насколько я помню, она полностью заменяет костер. На ней можно даже готовить еду. Я часто находил такие штуки. Однако они были абсолютно бесполезны: лампа заряжалась от сети, а в сети напряжения, разумеется, не было. Видимо у Города Солнца есть собственная электростанция, что, в общем-то, не удивительно.
Мы с братом говорили долго. Точнее говорил в основном Женя. Я слушал, кивал головой, задавал свои вопросы, скупо отвечал, когда спрашивал он. Оказалось, что Томмазо – это не имя и даже не прозвище, а скорее народное название должности правителя-метафизика. Когда одни Томмазо по тем или иным причинам покидает пост, на его место избирается другой. Женя был четвертым Томмазо. Два его предшественника погибли, один был низложен, а после казнен. По законам Города Солнца, Томмазо работал наравне со всеми, участвовал в боях и вылазках, рискуя своей жизнью.
- У нас, чем больше обязанностей на себя берешь, тем больше тебя уважают люди, – брат улыбнулся. – Как было сказано в одной старой валлийской легенде: «Кто хочет быть вождем…
- …будет и мостом» – закончил я.
После небольшой паузы Женя сказал:
- Только я не считаю себя вождем, – он расстегнул рубашку. На груди его была наколка: кучерявый мужчина с грубыми чертами лица. – Вот настоящий вождь. Я лишь его наместник. Строю рай, который придумал он. Ты, кажется, спрашивал: сомневаюсь ли я в том, что делаю? Постоянно. Райский город в аду – абсурд! Во имя жизни окружать себя смертью – парадокс! Но я не откажусь от своей мечты и убью каждого, кто станет у меня на пути. Город Солнца – последний оплот человечества в этих краях. За его стенами – мародеры, насильники, людоеды. Не люди – полчища крыс! Мы регулярно сокращаем их популяцию и мне никого из них не жаль. Главное, чтобы Городу Солнца ничто не угрожало. Скольких для этого надо повесить? Повешу всех до единого!
Я сделал вдох, набрав в грудь побольше воздуха. Слова давались с трудом:
- Я тоже долгое время жил мародерством, грабил и убивал людей. Разве что только человечину есть не начал. Выходит тебе и меня не жаль? Я, кстати, не так давно получил пулю от твоих солдат. Еле спасся.
- Это было около трех недель назад у магазина «Марсель»?
- Да. А ты откуда…
Женя опустил глаза. Он достал из кобуры СПС и протянул его мне.
- Твой?
Слов не нашлось. Ответил кивком.
- Значит, все было так, как я предполагал, – сказал брат. Глаза его по-прежнему смотрели в землю. – Я стрелял в тебя, и я тебя ранил. Еще секунда – убил бы. Но по движениям, по запаху или черт его знает по чему еще я догадался, что мародер, в которого я целюсь – ты. Все это – тончайшие мыслительные процессы, которые мы называем шестым чувством или интуицией. Я опустил автомат. «Не стрелять», – приказал своим людям. Позвал тебя: «Дима!», но ты скрылся в развалинах. Я подобрал СПС. По вечерам часами смотрел на него, вертел в руках. Думал о тебе. Вспомнил школу, в которой мы учились, поляну, на которой играли. Подумал, что искать тебя нужно в первую очередь там. Были, конечно, сомнения, но… Я сел в машину и, не сказав никому ни слова, двинулся в путь. Старая колымага, правда, не проехала долго. Заглохла на трассе. Пришлось добираться пешком. Не обошлось без приключений. Даже пострелял немного. Но это все неважно. И тем более неважно, то чем занимался до этого ты. Главное, что мы теперь вместе. Отныне все будет хорошо. Я возьму тебя с собой. Тебе понравится мой Город Солнца.

Мы лежали в палатке. Брат спал, я – нет. При этом глаза мои были закрыты. Тут я ощутил присутствие кого-то третьего. Того, о ком на время забыл.
- Так-так, – услышал я голос Марка. – Как трогательно. Братья нашли друг друга после долгой разлуки. Я щас разрыдаюсь ей богу.
- Что ты хочешь от меня? – спросил я шепотом.
- Что я хочу? Все очень просто. Игры кончились, Дима, – Марк практически никогда не называл меня по имени, видно это был особый случай. – Пришло время делать выбор. Кто ты: человек или крыса? С кем ты: со мной или с ним?
Я молчал.
- Ты меня не понял, – Марк заскрипел зубами. – Я жду от тебя ответа немедленно. Играть в молчанку не получится. Отвечай!
- Допустим, я с ним.
- Что ж, тогда я исчезну, и ты больше никогда меня не увидишь. Но лучше ли тебе будет от этого? Вспомни, сколько раз я спасал твою задницу. Вспомни-вспомни!
- А если с тобой?
- Тогда останусь. Но в знак нашей дружбы попрошу тебя сделать кое-что.
- Что именно?
- Узнаешь. А теперь не тяни кота за яйца. Отвечай! Со мной ты или с ним? Со мной или с ним? Со мной или…

Развязка № 1: Я – крыса

- С тобой, Марк, – ответил я.
- Добро-добро. А теперь обещай мне, что сделаешь все, как я скажу, и не будешь задавать лишних вопросов.
- Обещаю.
- Итак, ты пообещал. Вот тебе моя просьба: убей своего брата. Пока он жив, тебе не шагнуть дальше.
- Но…
- Никаких «но»! Обещание есть обещание. Это будет своего рода ритуал, который скрепит наш союз. Можно сказать, обряд инициации. После него ты перестанешь быть человеком. Станешь крысой. Действуй!
Я открыл глаза, достал свой СПС. «Отличное оружие» – подумал я усмехнувшись. Женя заворочался, забормотал что-то. Перевернулся на спину. Именно в эту минуту мне почему-то захотелось видеть лицо брата. Я нащупал динамо-фонарик, и включил его. Женя проснулся.
- Дима, – он улыбнулся мне. – Что ты делаешь?
- Прости, – произнес я и выстрелил брату в лоб. Это было последнее «прости», сказанное мной искренне.
- Чудненько! Просто великолепно! – воскликнул Марк. – Только не разочаруй меня теперь. Думаю, ты знаешь, что нужно сделать.
- Знаю.
Я раздел брата догола, а после – разделал. Его вещи стали моими трофеями, он стал моей едой. Знаю точно: черт из табакерки больше никогда не появится в моих снах. Он разбит, растоптан вместе с табакеркой. Я забуду о нем раньше, чем успею переварить мясо, срезанное с его костей.
Вижу: солнце восходит над развалинами. Красное-красное солнце. Марк говорит, что нам пора спускаться в подвал. День не время для крыс. Крысам пора расползаться по норам.

Развязка № 2: Я – человек

- С ним. Извини Марк, – ответил я.
- Вот это номер! Вот это благодарность за все, что я для тебя сделал!
- Ты же вроде сказал, что уйдешь.
- Уйду- уйду. Только с кем ты останешься? Думаешь, в Городе Солнца твои руки станут белыми? Они будут не просто красны – черны от крови. Сейчас ты убиваешь только в крайнем случае. Если выбора нет. Так вот в Городе Солнца у тебя вообще не будет выбора. Ты ведь служил в армии. Вспомни, что такое стрелять по команде. Целься! Пли! Выстрел. Пли! Выстрел. Пли! Выстрел. Падает первый, десятый, сотый. А ты стреляешь, стреляешь, стреляешь… Вот, что тебя ждет. Ты еще вспомнишь мои слова. Прощай.
Марк не солгал. Он действительно исчез и больше не появлялся.
Утром мы с братом собрали вещи и двинулись на запад. Там находилась военная база черно-красных. По словам брата до нее миль тридцать.
- Через два дня туда прилетит вертолет. На нем мы попадем в Город Солнца, – сказал Женя.
Я шел с трудом. Еле переставлял ноги. Голова кружилась. Все-таки я был еще слишком слаб. На привалах брат делал мне уколы. От них становилось легче.
Ближе к вечеру мы добрались до лагеря. Часовой сразу узнал брата. Солдат был удивлен. Наверное, не ожидал увидеть самого Томмазо в этих краях.
- Пусть всегда будет солнце! – рявкнул он, вскинув сжатую в кулак руку.
- Пусть будет, – спокойно ответил на приветствие Женя.

По распоряжению брата мне выдали чистую одежду. Раньше я и представить не мог, что надену черно-красную форму. Она оказалась на удивление удобной и легкой. Старый солдат усадил меня на стул достал из коробки лазерную бритву и в две минуты сбрил мои волосы и бороду. Так же я получил мыло, полотенце и зубной порошок. Мне показали, где можно принять душ. Поздно вечером я впервые за много дней нормально поел. Спал крепко, без снов.
На следующий день после завтрака брат сказал мне:
- Каждый, кто вступает в наши ряды, должен пройти испытание. Оттягивать не надо. Думаю, чем раньше ты это сделаешь, тем лучше. Предлагаю пройти его прямо сейчас. Так совпало, что сегодня день приема новобранцев. Так что все подготовлено.
- О чем ты говоришь?
- Это будет своего рода ритуал. Можно сказать, обряд инициации. В общем, узнаешь.
Мы вышли из столовой, завернули за угол. Тут я увидел их. Возле одной из казарм на коленях стояли люди. Их руки были связаны, на головы надеты мешки. В стороне друг на друге лежали мертвые тела.
- Как успехи? – спросил брат у круглолицего здоровяка с сержантскими нашивками.
- Шестерых приняли, Томмазо, – сказал он, широко улыбнувшись. – Один слюнтяй, правда, отказался убить девчонку. Так мы его тоже в расход.
- Правильно. Кто не с нами, тот против нас.
Брат махнул рукой в сторону связанных, и сказал мне:
- Вот твое испытание. Это – приговоренные к смертной казни. Мы выбираем человека, снимаем с головы мешок, так, чтобы было видно лицо. Ты приводишь приговор в исполнение. По-моему все предельно просто.
Ко мне подвели худого мужчину. Сняли мешок, открыв лицо. Он был сильно избит, но я узнал его. Библиотекарь! Вот кого мне предстоит казнить. Он посмотрел на меня. Видимо тоже узнал, но ничего не сказал.
- Что он сделал? – спросил я.
- Вообще-то вопросы задавать не принято – строго сказал брат. Он обратился к сержанту. – Но я хочу, чтобы ты ответил ему.
- Сволочь, убил двух наших, – процедил он сквозь зубы.
- И этого достаточно, – заключил брат. – Приступай, Дима.
Я достал свой СПС. «Отличное оружие» – подумал усмехнувшись. Марк вновь оказался прав: мои руки никогда не станут белыми. Я нажал на курок. Пуля попала мужчине в грудь. Сделал шаг вперед. Контрольный в голову. Вот и все.

Женя растолкал меня ночью.
- Дима, что с тобой? Что тебе снилось? – спросил он взволновано.
- Не помню. А что?
- Ты кричал.
- Что я кричал?
- Мой читательский! Где мой читательский?! Что-то вроде этого.
- Мой читательский… – сказал я задумчиво. А про себя добавил: «Мой читательский. Думаю, что теперь я буду искать его каждую ночь и никогда не найду»

?

Был такой ученый Хью Эверетт. Многие имена забылись. Его почему-то помню. Так вот согласно теории Эверетта, наша вселенная представляет собой мультиверсум – совокупность различных вариантов действительности, великое множество параллельных миров.
Где-то рядом есть мир, в котором гребаной войны не было и никогда не будет. В этом мире живет другой я. На пальце у него обручальное кольцо, в портмоне фото жены и маленькой дочки. Он учится в аспирантуре, читает лекции в университете, по субботам играет с братом в шахматы, попивая кубинский ром…
Что же осталось мне? Гриб ядерного взрыва и дикая пляска смерти вокруг него.
Я лежу в палатке. Глаза мои закрыты, но я не сплю. В ушах – бормотание Марка. Он повторяет один и тот же вопрос. Отчетливо вижу два варианта развития событий. Два мира: в одном я – крыса, в другом – человек. Скоро сделаю свой выбор и навсегда останусь в одном из этих миров. В каком? Пока не решил.
Кем же я буду, когда открою глаза?
Кем?