Сказки народа СССР (НА КОНКУРС СКАЗКИ)

Автор: Припадок спокойствия Старый алкоголик Геннадьевич с трудом оторвал голову от пола, и попытался подняться на ноги. Неудача. Режущий звук телефонного звонка мучительным эхом отдавался в черепной коробке. Какая же сволочь так настойчиво звонит? Делать было нечего, с того конца провода видать не успокоятся, пока им не ответят. Он стал на четвереньки и пополз в коридор. Добравшись до трюмо с прыгающим телефоном, он осторожно снял трубку, приложил её к уху и просипел:

- Слушаю!

- Пойте! - приказала трубка грузинским акцентом.

Геннадьевич мутным взором обвел комнату. Повсюду валялись пустые бутылки, окурки, перевернутая мебель. Он был дома.

- Кто ты такой, чтобы мне приказывать! Ты знаешь, с кем ты разговариваешь?

- Запой!

- Нет! Запой - это у меня! У меня был запой, у меня есть запой и у меня будет запой, а у тебя будет разорванная на две половинки жо ...

- Я сказал, пойте! - акцент был убийственно настойчив.

- Да кто это там вякает?

- Иосиф!

- Какой такой Иосиф?

- Иосиф Виссарионович!

- Я могилу милой искал
Но ее найти нелегко
Долго я томился и страдал
Где же ты, моя Сулико?
Долго я томился и страдал
Где же ты, моя Сулико?

Геннадьевича немного пошатывало, но он искренне пытался вытянувшись в струнку ни единой нотой не сфальшивить, одной рукой удерживая трубку, второй - делая резкие движения лезгинки.

Знаете, у всех есть своё хобби. Дед Мороз например, любит приносить детям подарки, Путин - летать на лебедях, а Сталин любил делать телефонные звонки незнакомым людям и просить их немножечко попеть. Нравились ему каверы Сулико. Очень. Музыкальный был. Грузин, хуле …

***

С детства Никитка был пацанёнком шустрым. Учился средне правда, но соображал. И к культуре тянулся. В школе всё рвался в школьном ансамбле выступать. Однажды взяли его на место заболевшего свинкой барабанщика. И пяти минут не прошло, как он обломал от усердия палочки. Так вот, когда стукать стало нечем, он сорвал с ноги сандалию, и давай ею лупить по натянутой коже барабана. Видно сказались негритянские корни. Говаривали что род свой, он от Пушкина вёл. Барабан однако не выдержал и треснул. Руководитель ансамбля тоже не выдержал, и сказал ему:

- Пошёл в жопу!

Так и закончилось хождение Хрущёва в культуру. Но это было крайне несправедливо.

Люди критикующие его за излишнюю экспрессивность - не знают главного. Когда он чувствовал опасность, то ему чудились звуки боевых тамтамов, и не зная чем им ответить, он брал в руки туфлю, и захлебываясь от адреналина сливался в общем ритме с песней предков, которые не хотели быть ни рабами, ни хозяевами, а лишь свободными пигмеями ...

***

Хоннекер сидел у окна самолета и хмурил брови. Как же так получилось, что забыли освежитель для рта? Немецкий апельсиновый освежитель. Самолет должен сесть в Шереметьево через 15 минут, и времени решить проблему не осталось. Луковый салат ... Как же теперь целоваться с дорогим Леонидом Ильичом? Зубная чуть помогла, но запах всё равно не походил для встречи на высшем уровне.

- Ульрих, скажите, а что Ильич предпочитает?
- Из напитков товарищ Хоннекер?
- А из чего же ещё! Что из женщин он предпочитает, я знаю.

Да он знал. Ильич предпочитал молодых и задастых. Он сам предпочитал молодых и задастых. Охрана предпочитала молодых и задастых. Все предпочитали молодых и задастых.

- Травяные настойки.
- Хорошо. Тогда давай-ка быстренько принеси мне стакан крепкого чая из женьшеня.

Помощник скрылся в хозяйственном отсеке. До посадки оставалось пара минут, когда он вынырнул с чашкой густого как чифирь чая.

- И шнапс тащи, - потребовал генеральный секретарь СЕПГ и председатель Госсовета ГДР.

На глазах изумленного Ульриха, он набрал в рот чая и стал гонять его в ротовой полости, как стиральная машинка бельё. Когда через минуту режим полоскания окончился, он выплюнул жидкость обратно в стакан. Потом влил в себя шнапса. Рот Хоннекера опять заработал. Ещё через минуту, когда помощник уже решил, что алкоголь тоже будет возвращен в стеклянную ёмкость, генсек сделал запрокидывающее движение головой и как настоящий коммунист - не поморщившись выпил.

Самолёт благополучно сел. Через иллюминатор были видны спешащие к нему чёрные Зимы. Хоннекер встал и нетвёрдой походкой отправился к выходу.
В миг, когда он стал на трап, осень подтолкнула его пронизывающим порывом холодного ветра, но не смогла сбить его с ног. Он был в себе уверен. Впереди по расстеленной красной дорожке к нему аккуратно двигался дорогой Леонид Ильич. На ходу он делал причмокивающие движения. Хоннекер улыбнулся, и начал спускаться навстречу. Когда генсеки только обнялись, Хоннекер учуял сильный запах женьшеня, но идущий уже от Брежнева. Угадал.

- Ну, давай уже Эрих, не ссы, - донеслось до гостя. - Покажем всему миру, что значит братская дружба между нашими народами.

Хоннекер с чувством глубокого удовлетворением припечатался к губам Ильича.

***

С детства Миша любил географию. Не всю географию, а только параграфы, с рассказами про загадочные острова. В школьные годы, он перечитывал учебник сто тысяч раз, но найти что искал - не мог. Всё из-за того, что когда он ходил в ясли, во время тихого часа к нему в сон бесцеремонно пробралась волшебница. Сейчас сказать была она добрая или злая невозможно, но была она в белом красивом платье и держала в руках леденец. Склонившись к нему прошептала на ушко, чтобы другие дети не слышали:

- Миша. Запомни. У тебя на лбу отпечатан контур. Это Остров счастья. Когда вырастешь - найди его, и езжай туда жить. Там ты сможешь построить демократическое общество. Там исчезнут все заложенные в человека пороки. Ты сможешь вещать правду, безнаказанно вкладывая её в головы людям. И хотя, скорее всего это будут люди с синдромом Дауна, зато они не будут тебя перебивать. Помни о том, что я тебе сказала и действуй!

- А что за леденец у тебя в руках? - спросил Миша.

- Не твоё собачье дело, - ответила волшебница. - Это из другой сказки. Про Золушку. Надо же ей тренироваться, чтобы принц в неё влюбился.

И исчезла.

А Миша рос и телом, и по партийной линии, и всё продолжал искать остров. Безрезультатно. Наконец, настал тот момент, когда вся страна стала зависеть от него. И тут он подумал: "А что если из страны взять, и сделать много островков счастья?"
С жаром принялся он за дело. Итог вы знаете.

Именно благодаря родимому пятну на лбу Горбачева, и залётной волшебнице, стало возможным появление независимой Украины, Белоруссии, Казахстана, Узбекистана, Грузии ...

Но это не точно ...

***

Было 30 апреля 1945 года. Дела шли неважно. Советские войска вели бои за Берлин. Адольф сидел в своём любимом глубоком кресле в таком же глубоком раздумье. Напротив, за столом сидела Ева и уминала пирожные. Она допила уже свой кофе, и остаток пирожного не хотел дальше лезть в глотку всухомятку. Больше в самой секретной комнате бункера никого не было.

Гитлер поднял трубку и сказал:

- Зик хайль. Принести ещё один кофе Еве Браун.
- Яволь,- ответила трубка.

Через минуту в дверь раздался деликатный стук и Гитлер пошёл отпирать засов и цепочку.

- Ваш кофе, май фюрер.
- Не мой, а Евы Браун,- огрызнулся Гитлер.
- Кофе Евы Браун, май фюрер, - согласилась официантка.
- Отдайте его Еве Браун, - приказал Гитлер.
- Яволь, - согласилась официантка и пошла к сидящей с недоеденным пирожным во рту Еве.

Дверь с тяжелым стуком захлопнулась. Гитлер снова закрыл её на засов. Теперь их в комнате было трое.

Ева приняла из рук официантки чашку, сёрбнула из неё глоток, выдала сдавленный крик и безжизненно упала на пол.

- Сдохла, - сказала официантка.
- Не может быть, - не поверил Гитлер.
- Точно тебе говорю, - сказала официантка и закурила.
- Я тебя щас урою, - в бешенстве закричал Гитлер и выхватил из кармана пистолет.

В этот момент Штирлиц сделал сальто через стол, а это был он, и схватил диктатора за руку.

- Послушай Адольф. Ничего личного. У меня на тебя заказ. Ты всех уже достал. И Европу и Америку. Так что извини...
- Что они тебе дадут за мою смерть? Я дам тебе в десять раз больше!
- Звание Героя Советского Союза!

И тут Гитлер понял, что обречён. Ничего более значимого, чем звание Героя Советского Союза он дать не мог. Он приставил пистолет ко лбу. Раздался выстрел.

- Вот жеж сука, - сказал Штирлиц, - нагадил таки напоследок. Да, звания героя мне теперь не видать. За самоубийство не награждают. Но ничего, зато двушка в центре за Еву обеспечена.

И удовлетворенный данным фактом, он поправил сползающие колготки, и тихо насвистывая, вышел за дверь.

До 9 мая и до Победы оставалось 9 дней.