Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Палата №6:: - Тщетность бытияТщетность бытияАвтор: Вано Борщевский - Откушайте, сударь, семенных плодов подсолнуха. Их готовила моя матушка по семейному рецепту.- Однако! Из разжатого кулака струйкой посыпались семечки. - Да вы не стойте, Никита Фомич. Присаживайтесь, вот здесь, у стены. Никита Фомич подавал большие надежды на слесарном поприще. По крайней мере, в этом были уверены его учителя по точным наукам. Присев на корточки у лужицы слюны, он вытер пыль с подъездной стены своей олимпийкой. - Не томите же меня, Семен Ильич, прошу вас. Скорее излагайте! Семен Ильич – идейный соратник Никиты Фомича мотал срок на заочном экономическом. Поминутно сплевывая сквозь зубы, он покручивал в руке крестовую отвертку. - Сегодня вечером пройдут танцы в местном доме культуры. Знаю наверняка, что наши барышни будут там присутствовать. Я предлагаю вам, милый друг, до начала мероприятия купить питья у басурман в круглосуточной лавке. Например, тауриновых пьянящих коктейлей и поговорить о нашем. О мужском. - Годно! - Признаться честно, Никита Фомич, я приятно взволнован от мысли, что на танцах буду иметь возможность встретиться воочию с Варламом Нефёдычем. Сей негодяй имел наглость вальсировать с моей избранницей. Каково вам? - Негодую! Семен Ильич поднял отвертку на свет и покрутил перед глазами. - Боюсь, голубчик, ко мне взывает природа. Пойду, справлю малую нужду на лестнице. - Я с вами! Молодые люди в спортивных костюмах поднялись на ноги, оставляя за собой аэродром из шелухи, лежащий в живописных окрестностях белых, пузырчатых озер. Дверь напротив мусорного бака вела на лестницу пятнадцатого этажа, в доме, построенного в Москве. В районе Гольяново. В России, в которой никогда не было революции 1917 года. Поперек лестницы лежал старик, остриженный наголо. Вся кожа на его черепе была вытатуирована калейдоскопом из букв, в котором с легкостью читалось: хуй, пидор, лох, раб. Косматые брови, как у японского злодея, сошлись на переносице тонкого носа. Глаза закрывали очки «авиаторы», которые были без душек и носились на пример пенсне. Один из рукавов длиннополого плаща был закатан по локоть. В изгибе руки торчал шприц, раскачиваясь с севера на юг, словно метроном. - Никита Фомич, взгляните только на него. Каков подлец! Чай, ведь не из местных будет. Никита Фомич недовольно поморщился и наступил кроссовкой на лицо старика, оценивая потенциальную степень угрозы. - Мертв! – заключил он. - Сударь, обратите внимание на хохму. Семен Ильич прицельно мочился торчку на грудь и лицо. Словно генерал. Под плащом старика, что-то закоротило, так что в стороны полетели молнии. - Робот! - Не торопитесь, голубчик. Вы где-нибудь видели робота, отбывшего срок наказания в исправительных учреждениях? Вы узнали этот диалект? Его голова – это один большой привет с Севера. Старик пришел в движение. Моргал, трогал свое тело, скреб черными от грязи ногтями по лицу, пердел. - Ебаный грот, когда же, блядь, я подыхать? Опять, какой-то мудак читать меня сейчас. Если бы только, кто-нибудь знать, как заебал уже бесконечный воскрешение. Как заебал… - причитал старик с немецким акцентом. - Нищий немецкий турист, ты сейчас в России пребываешь, будь добр изъясняться на русском языке! Извольте подтвердить, Никита Фомич. - Ноу фуд маркет! Старик сократился. - Рюзский друг, меня зовут Ханс Христиан Андерсен. Подданный Датского короля. Я не могу умерать. Я пробовать всё. Героиновый передоз – лучшее. Молодые люди пожали плечами. - Немец, имеются ли у тебя наличные денежные средства при себе? У нас с Никитой Фомичом когнитивный диссонанс из-за тебя прогрессирует. Извольте, предъявить билетики! - Убью! - Вы нихуй не понимать. На мне проклятье злой ведьма, которую я сам и выдумать. Я оказался вынужден оживать каждый раз, когда мои книги, кто-то читать. Это зззззделать злой сука из снежного замка. Старик захрипел. - Вы запоминать одно: добро всегда побеждать зло. Это смысл во всем, понимать? Старик широко распахнул плащ, сломав оковы для ослепляющего света, который вырвался из-под стражи. - Нас засасывает в воронку, Никита Фомич. Я встревожен, а вы? - Меня хуярит! - Иногда я вас не понимаю. - Ааааааааааа Борцы за чистоту слова пришли в себя на зеленой поляне, среди доброго на вид леса. Светило яркое летнее солнце в царстве тишины, не знающей урбанизации. Повсюду рос лес, в котором все звери дружили. Белки семьями сидели на волках, все лисицы ходили в шляпках, а птицы щебетали гимн Дании. Наверное, все питались принципами дзен-буддизма. - Никита Фомич, либо мы в коме, либо тот старый лиходей сыграл с нами злую юморину. Я предпочту при первой же встрече донести о неправоте с его стороны за такие субъективные шутки. Друзья пошли по единственной тропинке, и вышли на берег широкой реки. Из-под каменного моста выпрыгнул двухметровый небесного цвета тролль с деревянной оглоблей наперевес. - Я тролль. Я страж моста. Вам не пройти пока не отгадаете три загадки, а не отгадаете, я вас живьем сожру. Молодые люди переглянулись, поняв друг друга без слов. - Услышьте меня, тролль. Вы кем себя позиционируете в жизни? Ваш социальный статут, если угодно. Семен Ильич гуляющей походкой подошел вплотную к троллю. Помялся три секунды. Извлек отвертку из рукава и ударил в ребра чудовища. Потом еще, еще, еще… Он бил и бил, а тролль смотрел на небо самым охуевшим от неожиданности взглядом. - Никита Фомич, ваш телефон при вас? Знаю, что при вас. Сфотографируйте меня на поле победы. Щелк. - Премного благодарен. Секундочку. Вы слышите? Вы слышите, Никита Фомич, этот голос? - Блудница! За первым же холмом герои увидели небольшой домик, из которого вкусно пахло едой и доносилось женское пение. - Нам, сударь, в отличие от наших дам, достанется львиная доля веселья в эти выходные. - Выебу! - Никита Фомич, что вы себе позволяете? Или вы объяснитесь, что за тарабарщину вы там себе говорите или я отказываюсь от чувств мешающих мне ударить вас по лицу! - Заболел! Скучающая принцесса резала пирог у кухонного стола и танцевала бедрами. Семен Ильич запрыгнул в дом через окно и, не теряя времени, ударил прекрасную деву головой о стену, подхватив ее на руки в момент потери сознания. - Давайте, Никита Фомич, привяжем ее кровати на какое-то время? - Любо слышать! Семен Ильич затягивал узлы на запястьях принцессы в тот момент, когда она очнулась и укусила его за палец. - Где ваши манеры, принцесса? – вопрошал Семен Ильич, нанося удары кулаком по лицу. Урок покорности, знаете ли. Красавица умылась кровью. Прижав ее голову к кровати, Семен Ильич задрал коралловую юбку принцессы. - Куда изволите, Никита Фомич? - В очко-с. - А вы ведь романтик, Никита Фомич! А ведь я догадывался. От бабушки у вас это? Не отвечайте. Молчите! Я помню тот рассказ. Он уже слухами в городе оброс. Принцессу насиловали около получаса. Одна бездушная механика. Их лица она видела, что, конечно, нежелательно в незнакомой местности, где подозрителен каждый незнакомец. - Никита Фомич, вы ступайте на улицу и наблюдайте за обстановкой. Семен Ильич намотал на руку нижнее белье принцессы, накинул ей на шею и задушил. После чего взял с кухни спички и поджег дом. Молодые люди не спеша отдалялись от полыхающего пожара. - Зря я, Никита Фомич, пирог не прихватил. Он, наверное, яблочный был или вишневый. Хотя вряд ли он был вкусным. У таких барышень как она нет огонька в глазах, и еда получается не вкусной. Увлекся. А, впрочем, надо поймать дичь и на костер. - Птица! Никита Фомич подхватил увесистую дубину и вырвался вперед. В глазном радаре цель мигала красным цветом, координируя исполнение желаемого. - Прощай, крот, я улетаю навсегда. Ой. Кто это? Никита Фомич рвал и метал, орудуя палкой, как мечом. - Должен! - Остаться! - Только! - Один! - Давайте, Никита Фомич, покажите всем, кто глава в семье. А вот теперь все. Тише, тише. Умерьте ваш пыл, ведь они все равно больше никуда от нас не денутся. - Один! - Что здесь у нас: крылья ласточки, голова крота, и маленькая девочка без головы. Как их теперь отделить друг от друга? - Зима! Семен Ильич бросил под ноги кровавый клубок внутренностей и очарованным странником смотрел перед собой. В сотне метров от молодых людей проходила граница между вечно солнечным лесом и снежной зимой. Сквозь плотный снегопад выступали очертания замка с дюжиной башенок. - Боюсь, Никита Фомич, наши одеяния не вписываются в зимнюю идиллию. - Немец! - Да, он говорил про замок… - На небе! Над головами героев проплывали парнЫе облака, выстроенные бюстом бритоголового датчанина с тонким носом. ВЫ ДОЛЖЕН ПОБЕДИТЬ ЗЛО! - Что-то странное происходит. Ха-ха-ха. Карманы! Обратите внимание на наши карманы, Никита Фомич. Что это? Гашиш, опиаты, ЛСД, кокаин, тюбик обувного клея, тарен. Переваливаясь через край карманов, на землю падали свертки разной величины. - Дом родной! Радости молодых людей не было предела. Вдруг на солнечной стороне из-под земли вырос двухметровый милиционер с квадратным подбородком. - Предъявите документы. Предъявите документы. – твердил он. - Это не наше. Нас подставили, слышите? – Семен Ильич старался закрыть руками карманы, но свертки не переставали появляться и высыпались на землю. Из-под земли вдруг выскочил еще с десяток таких же двухметровых милиционеров. - Предъявите документы! Предъявите документы! – кричали хором. - Бежим! Выбор не оставлен. На снежный замок. Холод прогуливал свою смену, поэтому все хлопья снега оказались крашеным поролоном, а серое небо – натянутым над головой пододеяльником. Парадные ворота замка были опущены. Безлюдность торжествовала на уровне Perfect. Молодые люди беспрепятственно прошли в тронный зал, украв по пути золотую вилку. - Никита Фомич, вы только взгляните на эти кубики. ВЕЧНОСТЬ. Звучит, словно хруст сахара на зубах, не правда ли? Молчите! Я знаю. Никита Фомич рефлекторно ударил ногой по чужому творчеству, никогда не имея своего. Кубики разлетелись в три строки. ТЕЧЬ В НОС - Сударь, ваша тяга к глазным каплям уже командует вашим подсознанием. - Урррррр. Гаф, гаф, гаф. - Никита Фомич, да что с вами? В своем ли вы уме? Под скрежет льда в тронном зале материализовалась бледная привлекательная женщина со строгими чертами лица. - Никита и Семен, я полагаю? Я вас давно ждала. Мои герои, мои русские богатыри, моя услада. Давайте, выпьем за встречу, а? Молодые люди пожали плечами. На столе, который вместит деревню, появились вина и легкие закуски. - Кушайте, пейте. Вы оба выиграли меня, поэтому я ваша поровну. Королева разделась догола, заигрывая сразу с обоими юношами. - Никита Фомич, мы выиграли в лотерею. Мы ведь с вами связаны нравственными узами ближе, чем близнецы. И мы победили! Это всё наше! Давайте, выпьем. Через час молодые люди слизывали вино с сосков снежной королевы, охмелев до безнравственного состояния. - Я, Никита Фомич, имею на нее права больше вашего. Вы – молчун. А это всегда опасно. И, хотя говорит во мне сейчас хмель, но знайте, Никита Фомич, что вам я ее не отдам первому. - Моя баба! - Нет, моя! - Моя! - Моя! Вышедший наружу пьяный зверь в Никите Фомиче ударил друга ножом в горло. В ответ Семен Ильич погрузил крестовую отвертку в грудь друга. Снежная королева села на трон и раздвинула ноги, безумно хохоча. - Андерсен: ноль. Королева: две тысячи пятьсот девять. Если зла нет, то добро самоуничтожается. Снежная королева оделась в лёд и покачала головой. С севера на юг. Словно метроном. Где-то на севере Швеции маленькая Молли никак не могла уснуть. Ее мама задержалась у полки с книгами. - Кого бы, Молли, тебе почитать? Хм. Вот, Андерсен. Я думаю, что тебе понравится. На лестнице пятнадцатого этажа дома, что в Гольяново, Андерсен в очередной раз очнулся после передозировки героином и увидел перед собой двух казаков милиционеров в расшитых мундирах. - Степаныч, это урка из идейных. Где-то я его уже видел. Старый сказочник мигом поднялся на ноги и отчеканил на чистом русском языке. - Хуй вам, мусора. Я на нары больше не вернусь! Перескочив через перила, Андерсен побежал вниз по лестнице, где у подъезда его поймал казах участковый в синих погонах. Теги:
2 Комментарии
какая-то муть Качирга Какие люди... нудновато-с Ст. Имя - хитрый. Ментально почуял батю и давай ерничать Еше свежачок Часть 1. Начало безрадостное.
Один почтенный гражданин вполне солидного вида и выгодного жизненного возраста служил в ЛитПромхозе Главным Куратором и был очень начитанный, особенно всякой классики начитался – ну там, разных Бальзаков, Чеховых, Пушкиных и прочих знаменитых писателей.... А у нас в палате номер три
От свобод дарована свобода, А у нас в палате номер три, Что ни пациент, то Квазимодо. Капают на нервы три сестры, Шлёпаем под ручку я и ты, Шаркаем два брата- акробата. Камеры повсюду, кварц по хатам.... всё на своих местах
вселенная в полном покое стрелка рубильника смотрит на нах отсчитывая тишину до убоя звёзды вписались в кресты точно по кругу не понарошку три медвежонка прут из избы стул поварёжку и детскую плошку.... Strange and crazy.
Странное и совершенно чебурахнутое (охренеть). Вышла из подклети Челядь Дворовая кривобокая подышать свежим воздухом и заодно немножко посучить свою Пряжу на солнышке.... |
, стиль вычурный ,многа букофф.