Шаббат Шалом

Автор: Voolkan Помни, день субботний - Господу, Богу твоему;
не делай в оный никакого дела ©

Вот и суббота, выходной день, но он только номинально выходной, ведь ты напланировал на этот выходной кучу полезных дел – заменить стекло в разбитой внезапным порывом ветра форточке, починить текущий изо всех щелей кран, или даже не просто починить, поменять там прокладки или потуже затянуть гайки, а пойти на рынок, долго ходить с видом знатока, прицениваясь к красивым блестящим смесителям, хотя в этих смесителях ты понимаешь не больше, чем в школьном курсе химии, который успешно прошел мимо тебя, в итоге купить самый блестящий, самый красивый и самый дешевый китайский смеситель, принести домой, взять разводной ключ, который еще почему-то называют газовым, и заменить старый, еще совковый кран, который и смесителем-то назвать трудно. Но это все с утра, до обеда, потом принять душ, поливая себя из нового блестящего шланга, пойти на кухню, где уже дышит паром горка горячих блинов, обильно смазанных сливочным маслом, или даже не блинов, а пирожков или беляшей с мясом или капустой, на худой конец ватрушек с творогом. После такого перекуса украдкой облизнуть пальцы и пойти на балкон, достать ароматную сигарету, перекурить все это дело, предаваясь мыслям о собственной мужской значимости, оглядеться хозяйским взглядом и обнаружить на балконе обилие коробок из под какой-то техники, несколько ведер, батарею пустых трехлитровых банок и лыжи в углу, у одной из которых отломан нос. Но день ведь, по сути, только лишь начался, можно сгрести все это барахло в кучу и отнести на помойку, много времени это не займет, выкинуть все, без разбору, ведь вряд ли это кому-то пригодится, а вместо этого установить пару кресел и маленький чайный столик, а в углу можно будет поставить мангал и жарить шашлык летом, этаж ведь последний, значит соседи жаловаться не будут. И вот ты привел в порядок балкон, поставил кресла и маленький чайный столик, сел и думаешь, что бы еще сделать полезного. А когда все будет сделано, гора посуды, скопившейся за неделю, вымыта, пыль вытерта, ковры пропылесошены, а еще лучше выхлопаны, пол помыт, вещи разложены по своим местам, грязная одежда постирана и аккуратно развешана на толстой леске, заменяющей бельевую веревку, вот тогда, на улице уже стемнеет к тому времени, вот тогда можно будет сесть на диван перед телевизором, краем глазом поглядывая на вылизанную квартиру, посмотреть какой-нибудь интересный фильм, ведь по субботам наверняка должен быть какой-нибудь интересный фильм, ну или футбол, тоже сойдет, не важно, что сам ты играл в футбол последний раз еще в школьном дворе, а ворота заменяли два брошенных портфеля, не важно, что ты не отличаешь нарушение правил от силовой борьбы, ты просто лежишь на диване, смотришь одним глазом футбол и говоришь жене, любимая, сделай мне, пожалуйста, кофейку, я та-а-ак устал, а она тоже рада, что у нее такой замечательный муж.

Так ты себе представлял субботний день, а ведь потом еще будет воскресенье, можно съездить в лес или просто погулять или сходить в кино и только потом, после этого, нужно будет идти на работу. Так ты себе это представлял, так ты планировал выходные, но вышло все по-другому. Вышло так, что в пятницу ты пил, крепко пил в пятницу, очень крепко пил, так крепко, что даже не помнишь, как же ты все-таки оказался дома, но ты все же оказался, пусть одетый и обутый, пусть лежишь на полу, как собака, но ты дома, и это уже большой плюс. Жена видит, что ты проснулся, презрительно смотрит на тебя и отворачивается к стенке, она еще в постели, ведь сегодня суббота, а ты, алкаш, проснулся ни свет ни заря. Ты проснулся и понял, что через какую-то секунду-другую тебе будет не плохо, а очень-очень плохо, ты еще не ощутил этого, но уже ждешь. Жена с тобой не разговаривает, и ты пытаешься хоть как-то начать беседу: «Любимая, а нет ли у нас таблеточки…», она еще несколько секунд молчит, потом обзывает тебя алкашом, сволочью и скотиной. Прощение надо заслужить, ты это понимаешь и строишь из себя смертельно больного, пытаясь вызвать жалость, хотя и строить ничего не надо, в голове монотонный гул, боль начинается где-то у затылка и растекается ко лбу и ушам, пульсирует в висках; во рту… Да что рассказывать, все наверняка знают, как оно и во рту и в руках и в ногах, на которые ты уже который раз безуспешно пытаешься подняться. Наконец, тебе это удается, ты медленно идешь в ванную, материшься на брызжущий изо всех щелей кран и наивно надеешься, что умывание холодной водой приведет тебя в порядок. Ты далеко не в порядке, совсем не в порядке, до порядка тебе так же далеко, как балкону до чайного столика с мангалом. Из той ручки, которая переключает воду с крана на душ, во все стороны льется. Ты смотришь на нее, пытаешься закрыть воду, но оттуда все равно льется, маленькие тоненькие струйки стекают прямо в ванну, где от них уже образовалось желтое пятно. Останавливаешься и прислушиваешься, вроде стало легче, оборачиваешься, на пороге ванной комнаты стоит жена, одна ее рука уперта кулаком в бедро, другая держит куртку, измазанную известкой, грязью, блевотиной и еще чем-то, возможно, даже говном. «Стирать сам будешь… скотина… животное…». Ты смотришь на штаны, они в том же состоянии. Вдруг... Становится больно от одного воспоминания, самые худшие предчувствия берут тебя в свои объятья, огромная черная туча нависает над тобой. Все дело в том, что вчера была зарплата, 15 тысяч рублей, потом, по традиции, вы пошли с коллегами в кафе, посидеть часок. С большой опаской ты запускаешь руку в карман грязных брюк, ты уже нащупал несколько купюр, они смяты, ты их еще не достаешь, но ощупываешь и понимаешь, что это не 15 тысяч и даже не 10, а в лучшем случае сто рублей. Наконец, набравшись решимости, ты достаешь три смятых десятки, теперь уже быстрее ты начинаешь обшаривать все карманы по нескольку раз, в кармане куртки ты находишь каким-то чудом уцелевшую сотню и сотовый телефон. Жена еще ничего не знает, мысли рассекают мозг, как лопасти вертолета, так…. так…. та-а-ак… Нужно что-то делать, необходимо срочно найти решение, ты берешь уцелевшую сотню и говоришь, как бы невзначай: «Пойду за хлебом схожу, что-нибудь еще купить на завтрак?» Ты идешь вниз по лестнице, весь грязный, в ботинках с налипшими кусками глины и слышишь сверху оклик, который наверняка слышит еще половина подъезда: «А где зарплата, свинья?!?» Как можно небрежнее ты бросаешь куда-то туда, наверх: «У меня зарплата!», и получаешь последний сокрушающий удар: «Купи мне банку красной икры!»… Сотни не хватит, даже ста тридцати не хватит на пиво, хлеб и банку красной икры. Достаешь телефон: «Алё, старина, как бизнес?... Болеешь?... Да мне ваще пистон… Да мне амба просто… Слушай, а ты мне не займешь мал-мала денег?... Да не, на недельку… Ну сейчас, зайду – разберемся…. Ага, жди…. Пивка захватить?.... Ага, возьму… Ну, давай…»

Приходишь домой только в воскресение вечером, уже без куртки и сотового телефона, зато со смесителем в руках, пусть не новым, пусть даже не китайским, а таким же как у тебя – матерым, отечественным, старым, ржавым смесителем, жены дома нет, кидаешь смеситель у порога, не раздеваешься и заваливаешься в грязной одежде на кровать… Просыпаешься утром, выпиваешь стакан воды из-под крана, плетешься на работу и, стараясь придать лицу умное выражение, печатаешь вот эти строчки. Ставишь точку и идешь курить…

(из архива www.fuckru.net)