Наш член в Гаване. Часть 4.

Автор: Щикотиллло Я было уже подумал, что Тарара – какой-нибудь ниибацо секретный ракетный комплекс, нацеленный на потенциального противника, и его надо посетить с инспекцией. Но следующая фраза Генерала «Не забудь гандоны» заставила меня усомниться в таком предположении – не собирается же мой спутник так серьёзно подходить к выявленным недочетам!
Собрав фронтовую аптечку, мы выдвинулись.
По Гаване Генерал ездить за рулём не брался – не царское это дело, да и движение здесь специфическое, на правила все вытаращили с большим прибором. Ко всему прочему - полно велосипедистов, из-за которых тёмной ночью ездить особенно стрёмно – черный парень на черном велосипеде без катафотов становится заметен только в самый последний момент перед столкновением, когда открывает в ужасе белозубый клюв и выпячивает белые зенки.
А вот когда мы выехали из города на пустое шоссе, Генералу приспичло порулить. Он сел за штурвал, ессно рассказывая мне о своих недюжинных пилотских качествах: «Я - многократный чемпион по ралли» (это он мне, бля – бессменному врачу сборной по автогонкам!) На мой вопрос, в каких ралли он отличился, Вова раздраженно сказал: «Ну в авторалли, бля, чё не слышал?». Чемпионский стиль вождения при этом выглядел так: бедный ниссан пыром разгонялся по прямой, потом наш МакРэй переключался на нейтралку и на ней катился, то и дело собирая левыми колесами выпуклые жёлтые шашечки разделительной полосы. Манёвр обгона редко попадавшихся по пути грузовиков, набитых пассажирами, смотрелся ещё эффектнее – нужно было разогнаться, резко тормознуть у самого бампера грузовика и затем медленно обгонять его, бибикая и матерясь. «За такой бы стиль езды немешало б дать пизды»,-произнёс я про себя (этот слоган со смягченной концовкой «призы» впоследствии был подарен Коле Фоменко, когда он кольцевал за команду пива «Миллер»).
- Володь, хорош гнать, мы уже выиграли ралли. Лучше разрыв в очко, чем очко вразрыв! Скажи лучше, куда едем?
Выяснилось, что Тарарá – это такое местечко на побережье, к Востоку от Гаваны, по направлению на Матанзас и Варадеро. Главная достопримечательность - медицинский реабилитационный центр для детей с онкологическими заболеваниями, где с конца восьмидесятых проходят лечение маленькие чернобыльцы – лечат кровь. Вот туда-то мы, оказывается и направлялись. Зачем? А поибаццо! Генералу, видать, поднадоел постоянный языковой барьер и низкая рентабельность аборигенок, захотелось благодарной аудитории, а именно - напялить на хрен чего-нибудь родного, русскоязычного. Солёненьких огурчиков, бля.

Дивертисмент «Солёные огурчики» (посвящается Крылю за вчерашнюю «Девочку в подарок», Пыхов обойдецца).

Возвращались мы как-то всей командой с ралли из Ирландии. И путь наш лежал через маленький английский городок Банбери, что в графстве Оксфордшир, где для нас готовили боевые и тренировочные машины. Из Ирландии мы возвращались злые (потому что разъебали вдребезги лучшую нашу М-трёху бумера) и нецелованые. Последнее обстоятельство объяснялось тем, что драть было особенно некого (все бабы на редкость страшненькие) и некогда (целый день - гонка в горах). К тому же Ирландия, особенно в южной своей части – это консервативная католическая страна, где планировать семью с применением контрацепции до сих пор считается грехом, чуть ли не соизмеримым по тяжести с абортом (тоже, кстати, запрещенным). Наивно полагая, что пиписькины плащики здесь будут продаваться на каждом углу, как в Англии - на любой заправке, я самым подлым образом подвёл команду и не наполнил аптечку Изделиями №2. После того, как стало ясно, что презинки в Ирландии можно купить только в аптеке и чуть ли не по рецепту, а те закрывались задолго до нашего возвращения с тренировок, был провозглашён лозунг «Гандонов нет – любви не будет». А я даже стешог написал:

Ирландия, Ирландия,
Далёкая земля!
Здесь не корысти ради я
А токмо дела для.
Тут женщины – уродины,
Гандонов нет в сельпе
И я хочу на Родину,
И я хочу к тебе...

Итак, мы вернулись в Англию, просрав (но не проебав) спонсорские деньги. Остановились в маленьком отеле, механиков бросили бухать в баре, а сами – белая кость бля (гонщики, штурманы, спонсор, администратор команды и я-лепила) пошли на приём к местному баю – одному из спонсоров ралли. Лорду Фрэнсису, если мне не изменяет память.
Тот принимал нас в своём доме, вернее зáмке. Аристократ Фрэнсис был помешан на автомобилях, особенно на старых Порше и Фольксвагенах-жуках. В его ангаре стояло по крайней мере сполсотни разноцветных авто – в коллекции были даже трёхколесные довоенные Порше, а также переделанные им самим «Жуки» самой причудливой формы и раскраски. На ужин также подтянулся его брат – знаменитый в Британии разведчик из М-6, написавший автобиографический бестселлер про шпионаж. Этот настоящий Джеймс Бонд сразу шокировал нас русскими поговорками, произнесёнными без акцента. Наши и без того натянутые хлеборезки еще больше напряглись, хуле – мы ж лицо страны, правда изрядно опухшее и вытянутое. Начальником команды был тут же проведен оперативный инструктаж лишнего не пиздеть и не материться, а, самое главное, не опозориться за столом, а для этого – не заказывать сложных блюд, которые хуйзнает как есть. Мне персонально было рекомендовано фильтровать базар и не рассказывать гнусных анекдотов политической, медицинской и половой тематики.
Мы расселись все рядом, как на жердочке, при этом вид у нас был такой, будто каждому вставили в очко по карданному валу. Так, по нашему представлению, надлежало сидеть за столом в чопорной Англии.
Застольное молчание прервал севший по соседству со мной разведчик – он рассказал, как 3 года томился в зиндане у иранского шаха и за это время в совершенстве овладел фарси - так хорошо, что помогал охранникам разгадывать кроссворды. При этом он явно не пиздел, так как сразу же точно ответил мне, что означает мое имя по древнеперсидски. Потом жена разведчика, крестьянского вида валлийка – нихуя не Зета-Джонс, загадала нам загадку: почему женщины из графства Эссекс отрезают на тампонах верёвочки, и сразу же выдала отгадку: чтобы мандавошки на них не катались, как на качелях. Хуясе, английский юмор, подумал осмелевший я, уже махнувший стакан вискаря на голодный желудок, и тут же выдал в ответ застольный анекдот про третью грудь (ну, про то, как чувак снял в баре тёлку с тремя грудями, забашлял немерено, а на утро видит только две сиськи. А где третья? – Третья? А-а, это Вы про чирий - так вы ж его за ночь высосали») Англичане из вежливости похихикали, чего было не сказать про наших. А начальник команды вообще был краток: «Ты, доктор, был с нами в приличном обществе два раза – первый и последний, понял?»
Вторым моим проступком за вечер был заказ главного блюда. В то время, как вся команда дружно, к недоумению хозяина, из всех блюд выбрала обыкновенные бифштексы средней прожарки (хуле, просто, зато ясно как жрать – вилка в левой, нож в правой, по тарелке не стучать), я - попросил себе «морскую мозаику», так аппетитно отрекомендованную поваром. По мере того, как официантка стала приносить мне на стол странные предметы - подобие аппарата Илизарова и средневековых орудий пытки - лица наших стали вытягиваться всё больше и больше. «Как ты собираешься этим жрать, сцуко? Опозоришь всех!»- прошипел командир. Ужас обуял нашу делегацию, когда из кухни показалась рыженькая служанка с огромным подносом, на котором по мимо невзъебенных размеров лобстера был целый уголок Дурова из разных морских гадов. На тот момент мне даже показалось, что часть из них ещё жива, и я от страха даже протрезвел.
Чтобы как-то выйти из положения, я судорожно схватил за руку служанку и сказал: «Будь моей операционной сестрой, помоги отпрепарировать этих зверей!». Сидящий во главе стала хозяин иронично спросил: «Доктор, а что Вы скажете про пол Вашего лобстера – самец или самка?». Я поднял рака, заглянул ему под хвост и выдал диагноз: «Похоже, геем был». Тут народ дружно заржал, и все англичане подсели к моему блюду помогать с морской мозаикой. Пиздюли от начальства были отложены.
Дальнейший ужин проходил, как тогда писалось, в тёплой, дружественной обстановке, и совсем не было заметно противостояния двух политических систем. Да и хуле там, девяносто первый год на дворе.
Но не менее интересные вещи происходили в этот же вечер с нашими механиками. В тот момент, когда они уныло квасили виски и обсуждали приготовления к завтрашнему отъезду, дверь бара с грохотом распахнулась, и на пороге появилась навороченная тёлка лет тридцати пяти, вся в голде и брильянтах. Она стремительно подошла к стойке, заказала двойной скотч и сходу, одним махом опрокинула неслабую стаканяку себе в бак.
- Оба-на, пиздец тёлка, - одобрительно прокоментивовал механик Фитя, за три недели привыкший к тому, что никто не понимает русского.
Но бабища тут же обернулась и, радостно заверещав: «Русские!», ломанулась к механикам за стол, прихватив со стойки целую бутылку вискаря.
Через минуту выяснилось, что Ирина – родом из Кунцева, бывшая валютная, лет 7 назад закадрила английского интуриста, им оказался местный богач. Он увёз её из Союза в свой английский замок, женилсо и осыпал всеми благами. Всё хорошо, только вот зануда страшный и псих ревнивый. И зайцы заебали – бегают по лужайкам, суки ушастые, вечно под колеса лезут. И ни одной человеческой души в округе – одни англичане! Ребят, а вы тоже из Москвы? Класс! А есть у вас чё-нить с Родины из жратвы? Так по московской хавке соскучилась!
- Наверное осталась одна банка с солеными огурцами, - неуверенно сказал Филатыч, - но боюсь, старая - прокисло всё.
- Хуйня, неси скорей!
Филатыч вышел к техничке и вскоре вернулся с открытой трёхлитровой банкой. В мутной уксусной жиже плавали пожухшие зелёно-коричневые огурцы, а поверхность рассола была покрыта толстой плёнкой плесени. Эта банка пробыла в техничке неизвестно с каких времён, проехала по необъятным просторам нашей Родины, потом по континентальной Европе, потом - на пароме через Ла-Манш, дальше – через Англию и опять на пароме из Пемброка в Корк, проездила по этапам ралли через всю Южную Ирландию и теперь вернулась в Англию. Никто уже не помнил, откуда взялись эти огурцы, и кто последним их ел. Не внимая опасениям земляков, со словами «То, что надо!» Леди Ирина стала вылавливать пальцами выскальзывающие сопливые огурчики цвета хаки и жадно запихивать их себе в грызло. Когда вялые обмылки кончились, изголодавшаяся баронесса напоследок хлебнула рассольчика, икнула и продолжила банкет с односельчанами, вернувшись к традиционному местному напитку.
Благодарность ностальгирующей баронессы нарастала с каждым стаканом. Особенно тепло она поглядывала на добытчика огурцов Филатыча, а тот уже мысленно готовил на десерт свой Главный Солёный Огурец. Ужравшиеся и умильные Фитя и Вадик с маслянными харями тоже оставались рядом, полюбоваться живым римейком «Интердевочки», а также на случай, если потребуется дозаправка в воздухе...
Когда я заходил в гостиничный номер, на прикроватной тубмочке истошно разрывался телефон. Из трубки донёсся Фитин голос: «Доктор, беги скорей, спасай соотесссснницу. Мы все тут во дворе». Я обрадовался возможности загладить вину за прокол с ирландскими гандонами и тотчас же поспешил на помощь - оправдать высокое звание врача и наконец-то хотя бы частично отбатрачить свои нехилые валютные командировочные (16 фунтов в день – не хуй собачий по тем временам!)
Во дворе меня ожидала такая мизансцена: в центре парковки стоял новенький Порше-кабриолет с госномером, вернее госименем «IRINA» (последнее - ниибацо дорогие понты для Англии). По соседству, упёршись башкой в борт технички, стояла враскоряку интертётечка и её неукротимо рвало на Родину. Рядом, словно муж, присутствующий на родах, беспокойно суетился Филатыч, пытаясь то с одной, то с другой стороны протереть блюющую невесту промасленной тряпкой из технички. В, общем, как у Егорова: «В животе скрестили трассы две критические массы» - слабоват ихний Глен Фидыч против наших кукумберов!
Я помог Филатычу стереть огуречные остатки с машины и баронессы. Мы подхватили вдвоем обмякшее, изможденное долгой разлукой с Родиной тело и отнесли ко мне в номер. Я помог Ирине допеть арию Риголетто до коды, промыв желудок марганцовкой, потом мы её раздели и поместили в ванную. Филатыч продолжал канать под джентельмена и только после того, как мы перенесли заснувшую гостью на кровать, он достал своего огурца из джинсов и робко меня спросил:
- Как думаешь, сейчас можно?
- Попробуй.
Влюблённый джигит, затаив дыхание, осторожно поднёс свой микрофон к доверчиво приоткрытому во сне рту леди Ирины, а та, ощутив на губах знакомый вкус, сквозь сон поморщилась и прошептала: „Лив ми элоун, хани!»
В этот самый момент тишину мирно спящего Банбери потряс звериный рёв с гостиничной парковки, после чего раздался звон стекла. Я выглянул в окно. Посреди двора стоял еще недавно так изысканно принимавший нас Лорд Фрэнсис. Он хуярил наотмашь клюшкой от гольфа по машине любимой марки – по новенькому Порше своей жены Ирины, которую так и не дождался к ужину, чтобы представить нам в качестве сюрприза. При каждом ударе клюшкой по машине он ревел, как автомобиль на старте спецучастка ралли, а его выпученные от злости глаза, казалось, отражались на на полированном, но уже со вмятинами кузове кабриолета. То, что он при этом орал, я так и не разобрал, хоть и был в школе отличником.

Ой, опять увлёкся – Генерал уже свернул на главную аллею курорта Тарара! Мы влетели на пешеходную зону территорию санатория с этаким кавалеристским задором, сразу чуть не сбив пару детишек, игравших на асфальтовой дорожке. Наше эффектное появление вызвало восторг у двух находившихся неподалёку девушек славянской внешности, которые на чистом русском, дружно и практически в унисон закричали: «Что за козлы ёбаные?! Мудачьё, детей задавите!»
Вот их и возьмём, - сказал Генерал.