Муравьиный спирт (ч.1)

Автор: Дикс Ничто так не раздражало Володю как всяческие необходимости.
Необходимость избегать соседского пуделя. Необходимость драть усы соседке по лестничной клетке, которая периодически драла обшивку его двери, умоляя её отодрать. Необходимость покупать в магазине руками еду и запихивать её себе в рот, а потом проталкивать глубже.

Любые слова, которые содержали буквы, складывающиеся в слово "необходимо" Володя принципиально не читал. Он рвал и мял бумагу, на которой красовалось это липкое, дурнопахнущее слово. Выдергивал из розетки вилку старенького компьютер, если тот по неосторожно сообщал Володе о необходимости упорядочить значки на рабочем столе, вручную проиндексировать содержимое диска или закончить дела каких-то безвременно скончавшихся в его трофейном Виндовс 98 процессов.

"Необходимо оплатить воду, Необходимо оплатить газ, Необходимо оплатить электричество, вывоз мусора, уборку придомовой территории, отпуск уборщице, минет бомжу, массаж простаты олигарху, остров президенту.." - с ненавистью Володя рвал и расшвыривал по подъезду листовки, которыми регулярно наполнялся его почтовый ящик.
Он искренне не понимал, что всем от него надо.

Один раз Володя сорвался на проходившую мимо бабку:
- Почему все от меня чего-то ждут?! Место в автобусе уступи, еду в магазине оплати - Володя картинно загинал пальцы в неправильную сторону, - зубы чисти, одежду на улице носи, в подъезде не ссы.. Вы меня што, совсем растерзать хотите?

Володя крутанулся на одной ноге и в гневном припадке принялся грызть изогнутые перила. Бабуля дрожащими руками нашарила в кармане "бабушкофон" и набрала 112.


***

Сознание Володи медленно обзирало квадратное помещение с грязно-белыми стенами. Одна из стен блестела, искажая свет грязными стёклами, сквозь неё в комнату беззвучно проникал солнечный свет.
Тело Володи, голое и синеватое как обделанный курчак, лежало на жесткой койке и не шевелилось. Он осознавал, что мог бы пошевелиться, если бы захотел. Но шевелить сейчас рукой или ногой представлялось столько же естественным процессом, как шевелить ушами, взявшись за них пальцами.

Пожилой парень, чаще всего слышавший в свой адрес имя Володя, покосился в сторону, спустившись взглядом по шершавой стене практически до пола. У пола он обнаружил ещё одну кровать - но какую-то нелепую, уменьшенную. На ней лежал толстяк, тоже уменьшенный. Внезапно Володя сообразил, что кровать такая же как у него, просто стоит "в отдалении". Он прицепился вниманием к бугроватому лицу толстяка. Прогулялся по жирным плечам. Взобрался на холм дряблого живота. Скатился вниз, в пах и наткнулся на пригорбье предполагаемого члена. Володе стало противно, словно он наступил глазами в говно.

Вернувшись к исследованию лица толстяка, он забрался взглядом под толстые веки и окунулся в радужку глаза. Толстяк всполохнулся, пошёл волнами и закричал. Кричал он не то, чтобы неразборчиво, а вообще не по-человечески. Просто изрыгал из себя волну вибраций фиксированной длины.

- АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА

Володя с интересом отметил, что не чувствует в себе никакой реакции на то, что обычно называют "шум". В его теле и уме крик толстяка не рождал никакой отдачи, подобно слабому свету или мерному гудению трансформатора во дворе. Образ сгоревшего подростка в очках неразборчиво проплыл перед мысленным взором Володи.

Где-то в стороне, куда Володя не мог скосить свой любопытный глаз, заклацал замок и, рассекая воздух, открылась тяжелая дверь. Поспешные шаги пронесли мимо него силуэт кого-то крепко-сбитого, окутанного белыми тканями штанов, безрукавки и шапочки.

- Коль, два кубика готовь

Возник второй элемент, обслуживавший этот улей (Володе внезапно повеселело от мысли, что он - матка в пчелином улье, которую обслуживают рабочие пчелы), работники закопошились вокруг лежавшего толстяка, обтирали его ватками, нашампуривали его на тоненькую иголку. Толстяк заклокотал и вскоре смолк. Рабочие пчелы ушуршали обратно. Первый, впрочем, склонился над Володей, заглянул в глаза. Володя хитро покосился в ответ. Цыкнул зубом.

- Давай и сюда трохи - устало вздохнул первый. Володю укусила в плечо стальная пчела и он продолжил путешествие в мир сказок.


***


За окном грохотала весна. Шумно журчали ледяные ручьи, капала капель, шкворчал снег под щедрым облучением солнца. Володя усердно клеил из картона лопату. Вокруг него возились неказистые дети с отклонениями. Мерно прогуливался толстяк без рук, обутый в смешные поролоновые лапти.

По небу с рокотом проносились истребители.
- Эх-ма! - заговорила нарисованная на стене старуха с коромыслом - Опять, етить твою налево, порядок наведут, деноминацию устроят! А куда мне все отброшенные нолики девать-то?

- Не тужи, маманя! - привычно отозвался Володя - Деноминация не.. то есть, они там вовсе не станут.. Впрочем, зачем тебе об этом вообще.. Хотя, к чему я тебе начал.. Короче, пошла нахуй.

***

- Ну всё, всё - трепал Володю по щекам кто-то мерзкий и ненавистный. Володе хотелось не открывая глаз вцепиться ему зубами в глотку. - Пора возвращаться в реальность.
- В гробу я видал вашу реальность - процедил Володя, всё же открыв глаза. Над ним склонилось моржеподобное усатое лицо, над которым нависала белая шапочка, подобная виденным ранее.
- В гроб успеешь - ухмыльнулся морж - Сперва на ножки встань, трудовой стаж оттарабань, долг родине отдай, а потом помирать ложись, как положено.
- Я у родины ничего не занимал - отрезал Володя.
- А тебя никто и не спрашивает - пришил обратно моржеподобный, поправляя шапочку.

Володю привели в чувство, умыли, побрили и отвели в комнату с разложенными на столе картонками. Усатый показывал бесформенные кляксы и спрашивал, что Володя на них видит. Володя отвечал невпопад, первое что приходит в голову, но к своему ужасу, всё же прошёл тесты и получил выписку из санатория.

Накинув куртку-экономку, которой, судя по виду, в его отсутствии мыли пол, парень выбрался из квадратного нагромождения кирпича и стекольных отрезков в трясущийся и дрожащий "мiр".

Весной и не пахло. Стоял самый разгар "ебучей зимы", как характеризовал её Володя при разговоре с воображаемыми товарищами. Грязные сугробы, просранные не то волками, не то собаками. Переполненные, ржавые мусорные баки. Хромые бабки, плетущиеся по натоптанным, жёлтым дорожкам от "супермаркетов", полных непотребной тухлятины к своим покосившимся хибарам, заваленным снегом.

Володя и сам не заметил как оказался на заплеванной, уклеенной объявлениями остановке. От букв тошнило. От переминающихся с ноги на ногу бюджетников тоже. Володя положил взгляд на свои пыльные ботинки, чтобы не впустить в сознание ещё хоть что-нибудь. Расфокусировал зрение и потерял ощущение габаритов тела. Казалось, ноги были где-то далеко внизу, такие недостижимые, такие чужие.

Скрип и шипение вернули Володю в гадкую реальность. Перед ним возник из ниоткуда ржавый, грязный автобус. Днище заросло снегом, от мокрых колёс поднимался пар. Володя втиснулся в промежность двери и лег калачиком на вспухшее, тёмно-красное сиденье. Под сиденьем чувствовался убаюкиваюкиващий рёв мотора. Старый парень втянул голову в воротник куртки, засунул руки в карманы и задремал.



Продолжение следует

Уведомленiя в телеграме: https://t.me/gribnoyrukav